В ярости
Шрифт:
Я был немного ошарашен полученной информацией, а Соломоныч продолжил:
– Второе, что ты должен запомнить: если ты когда-либо, где-либо, при каких-либо обстоятельствах опять решишь просрать артефакт, помни: он принадлежит мне! Это мой артефакт! И ты не имеешь права им распоряжаться! Ты его даже трогать не имеешь права, если это не будет связано с созданием клана. Я выразился понятно?
Я закивал головой, не найдя сразу нужных слов. И мне стало стыдно. За свой гонор, за нехорошие мысли в отношении Соломоныча. Я думал, что он вытаскивал Катю за артефакт, а он просто помогал мне его не потерять.
Или он просто боялся, что артефакт достанется блатным, а на Катю ему было плевать. Такой вариант тоже вполне мог иметь место. Но с другой стороны, зачем он тогда оставил артефакт мне? Не проще ли было забрать его и спрятать, чтобы я его опять не удумал кому-либо отдавать? Или ему было важно, чтобы он остался именно у меня? Может, он надеялся, что я рано или поздно создам-таки клан? Я и сам был не против такого расклада, но для чего это было нужно Соломонычу? Этого я не знал. Но это незнание не помешало мне испытать чувство искренней благодарности и нескрываемого уважения к старому коммерсу.
– Я всё понял. Спасибо! – негромко сказал я.
– Ну а теперь о весёлом! – улыбнулся Соломоныч, и от его серьёзности не осталось и следа. – После вашего ухода блатные делили немалое наследие Берёзы. Чуть не перерезали друг друга, но поделили. Впрочем, тебе это не интересно. Тебя другое должно заинтересовать! И я сейчас скажу что! В качестве исключительной благодарности твоей подруге за оказанную неоценимую помочь в выявлении крысы, а точнее трёх, блатные решили презентовать ей тепличный комплекс!
Соломоныч посмотрел мне в лицо и усмехнулся.
– Судя по твоей морде, ты вообще не догнал о чём речь.
Глава 16
Мне показалось, что Соломоныч ожидает от меня каких-то особенных эмоций. Но я не совсем понимал, чему там было радоваться.
— Ну примерно догнал. Кате какая-то теплица перепала. Огурцы теперь, наверное, будем выращивать, — я усмехнулся. — Будем их на молоко и хлеб менять. На базаре продавать. Заживём, как люди.
—Нет, вы, конечно можете отказаться. Или взять и продать его кому-нибудь. Подыскать покупателя? — Соломоныч хитро улыбался.
Мне показалось, что он надо мной издевается.
— А чего Вы смеётесь? Это Катина тепличка, пусть она и решает. Может и захочет продать, если кто-нибудь купит.
– Я думаю, купят! – Соломоныч усмехнулся. – Чего бы не купить самый крупный тепличный комплекс на Точке? Очень хороший бизнес. Он две трети потребностей поселения в овощах закрывает.
Я понял, что опять облажался, а Соломоныч тем временем продолжал рассказывать:
– Там только одна проблема: теплицы стоят на нашей территории, у коммерсов. Берёзе они достались через какие-то мутные дела. Кое-кто из наших несколько раз даже пытался их у Берёзы отжать. Мне, вообще, казалось всегда, что у него от этих теплиц проблем было больше. Многих это дико раздражало, что они едва ли не в центре нашей территории стоят. И принадлежат блатным, и руководит там братва. Это теперь всё встало на свои места, и понятно, что красные все эти дела за него разруливали. Но вам эти проблемы по наследству не перейдут, так как вы не блатные. Хотя ты же хотел продать.
— Долго будете подкалывать?
—А причём тут красные? — удивился я.
Соломоныч опять рассмеялся.
– Ты, Максим, похоже, ещё не понял ничего. Вы теперь богаты! Ни ты, ни Катя твоя больше не будете думать, на что прожить и чем завтра заплатить за обед!
– Понял я это.
— Да ни хрена ты не понял! Вы теперь по-настоящему богаты! Сможете переехать в нормальное жильё. Арендовать его, или даже купить! Поставьте Коляна смотрящим за этим комплексом, и можете с Катей своей кайфовать хоть круглосуточно!
— Мы с ней просто друзья! — уточнил я. — Мы не можем кайфовать!
– Ну что я могу тебе на это сказать? – задумчиво произнёс Соломоныч. – Дурак!
– Вообще-то я вам рассказывал, у меня девушка была, и она погибла. Ещё совсем недавно. Поэтому мне сейчас совсем не до того, чтобы кайфовать. А с Катей мы друзья.
– Девушка, говоришь, была? – Соломоныч опять усмехнулся. – Любил её?
– Да. А что?
– Да нет, ничего. Любовь – это хорошо! – Соломоныч посмотрел на меня как на ребёнка. – Может всё-таки водочки?
– Нет, спасибо! А то, что Ольга была до меня с Карповым, я в курсе. Не надо так на меня смотреть, будто я ничего не знаю!
– С Карповым, Максим, с Карповым! – растягивая слова, произнёс Соломоныч, словно преследовал цель, ранить меня максимально больно.
– Давайте водки!
Коммерс принёс анисовой водки, я выпил рюмку, после чего сразу же распрощался и отправился в гостиницу. Говорить с ним больше в тот вечер мне ни о чём не хотелось.
По улице шёл быстро, почти бежал. В голове был бардак. Удовлетворение от того, что сохранил артефакт и вопрос: а для чего это нужно Соломонычу? Радость от того, что можем теперь не думать, на что жить и обида за издевательские слова об Ольге и Карпове.
Лишь потом, перед самой гостиницей я вспомнил, что даже не поблагодарил Соломоныча за то, что он вырвал для нас у блатных такую царскую компенсацию. С другой стороны, он сам был виноват. Зачем было переводит разговор на Ольгу и её прошлые отношения с упырём Карповым? Немудрено, что в таком состоянии я забыл сказать спасибо.
А состояние у меня было очень необычным. Две потрясающе хорошие новости в голове и при этом отвратительное тяжёлое чувство в душе. Я еле справился с желанием зайти по пути в магазин и купить водки.