В закрытом гарнизоне 3. Сборник рассказов
Шрифт:
Самый крупный хряк – производитель красовался наколкой «Капитан 1 ранга Охлобыстов, потом шли замполит со старпомом, и вот сегодня старшина сделал борова Ваську капитан-лейтенантом Пузиным.
– И обращаться к ним только по званию! – выстроив своих, теперь уже просвещенных азиатов напротив загородок, – ткнул старшина пальцем в хмурого Охлобыстова, которого накануне укусил приревновавший его к молодой свинке старпом.
– Понятно?!
– Точно так, насяльника! – дружно гаркнули те в ответ. – Панятна!
– То-то
И жизнь потекла по накатанной колее.
Днем Бугров жучил и гонял своих подчиненных, в обед вместе с ними наворачивал сочные шашлыки или отбивные, (неправда, что сыны пророка не кушают свинину. На флоте кушают и еще просят), а по вечерам валялся на койке и под гитару исполнял матерные песни про Садко заморского гостя.
А еще он любил слушать рассказываемые хачиками анекдоты. Особенно один, как их отцы делятся, где и кем служат их сыновья.
– Мой сын падыводник! – весело щуря узкие глаза, певуче тянет очередной рассказчик. – В сэкрэтной части на падводе ездит.
– А Мой летчик! – изменяет он голос. – Лет ломам далбит на Сэвэре.
– Га – га- га! – весело смеются слушатели и Витька вместе с ними.
Но все хорошее, когда – нибудь, да кончается.
Кончилась и служба «бугра», так его звали матросы, на подхозе.
В славную своими делами базу, нагрянула высокая комиссия из Генштаба. Так сказать, для распространения опыта.
Сухопутных генералов покатали на подводном крейсере, показали им так любимый строевой смотр, тумбочки и кровати в казармах, ну, и как водится, один из лучших в Вооруженных силах подхоз, с теплицами и оранжереей.
А когда довольные проверяющие, под армянский коньяк, в одной из оранжерей с цветущими орхидеями похряпали зеленого лучка и огурчиков, зажевывав их нежными эскалопами и признали, что не только Соловецкие монахи могли выращивать такую благодать, сам командующий сопроводил их в блистающий чистотой свинарник.
– Щелк, щелк, щелк, – заклацал блицем своего фотоаппарата, прихваченный по такому случаю корреспондент «Красной Звезды». Такие снимки!
А потом один из генералов наклонился к ближайшей загородке и громко прочитал на спине с любопытством уставившегося на него хряка «Капитан 1 ранга Охлобыстов!»
Ну, дальше была немая сцена, как в гоголевском «Ревизоре». С той лишь разницей, что она быстро превратилась в озвученную. И с весьма колоритными выражениями. Приводить их я не буду.
Следующее утро Витька встречал на жестком самолете* гауптвахты
– Да и хрен с вами, – сладко потягивается он, глядя в зарешеченное окошко.
– До ДМБ всего ничего. Вон и с крыши уже капает.
Примечания:
Обрез – обрезанная наполовину металлическая бочка, исполняющая
Шильница – плоская морская фляга для ношения спирта.
Фильма – он же фильм (жарг.)
Самоход – самовольная отлучка (жарг.)
Режимная зона – зона радиационной опасности, в которой стоят атомные подводные лодки.
КДП – контрольно-дозиметрический пункт.
Комдив раз – командир дивизиона движения (жарг.)
Шило – лодочный ректифицированный спирт (жарг.)
Спич – короткая проникновенная речь. Культивируется у офицеров флота
День Нептуна
Третий месяц крейсерская подводная лодка Северного флота по натовской классификации «Танго», находится на боевом патрулировании в Северной Атлантике.
Днем, неслышной тенью она скользит в пучинах, а по ночам всплывает для вентилирования отсеков и подзарядки аккумуляторов.
Допущенные в рубку счастливцы, напиваясь в ней до одурения сигаретным дымом, мечтательно взирают на висящий в бездонном небе золотистый диск луны и мохнато мерцающие оттуда звезды.
Потом грохот дизелей и вой отсечной вентиляции разом замирают, кругом слышна вселенская тишина, нарушаемая командой вахтенного офицера «Всем вниз! Срочное погружение!
Часы сменяются сутками, сутки неделями.
При подходе к экватору температура воды за бортом достигает двадцати восьми градусов, и солнечные лучи падают практически отвесно. Бескрайняя гладь океана пустынна, и лодка кажется затерянной в нем песчинкой.
Теперь практически все время она идет в надводном положении, и счетчик лага* исправно отсчитывает оставленные позади мили.
По ночам, когда в усеянном мириадами звезд небе появляется круглая луна, свободные от вахты выбираются из душных отсеков и с разрешения командира располагаются на кормовой надстройке, наслаждаясь свежим воздухом и ночным бризом. В нем порой возникают неведомо откуда прилетевшие запахи травы и цветом и морякам снова хочется видеть землю.
В один из дней в дверь каюты командира корабля Туровера раздается стук, она плавно отъезжает в сторону и на пороге возникают старпом Котов с помощником Майским.
– С чем пришли? Присаживайтесь, – кивает капитан 2 ранга на диван и вопросительно на них смотрит.
– Послушайте, Иван Васильевич, вы пересекали раньше экватор? – усевшись, вытягивает длинные ноги Майский.
– Нет, – отвечает Туровер. – Не доводилось.
– И я тоже, – улыбается помощник. – А вот Глеб Романович, – кивает на старпома, здесь бывал и предлагает устроить праздник.
– Ну да, так сказать соблюсти традицию, – делает значительное лицо Котов. – Я тут поговорил с командой, на экваторе были только механик, кок и наш замполит Лисицын.