В зеркале сатиры
Шрифт:
— Наденька объявила санитарный день. Причем внеплановый!
— Наконец-то! — воскликнул начальник отделения. — Я ждал этого момента. Клиентов у Канюки стало так много, что он уже не успевает обслуживать их в вечерние часы. Решили работать днем. Значит, надо действовать и нам. Но все-таки проверьте — на месте ли муж буфетчицы?
Проверили. На спасательной станции сказали, что супруг Надежды взял отгул, сославшись на неотложные домашние дела. К «Рюмочной» немедленно выслали оперативную группу.
Скрытно расположившись напротив, оперативники вели наблюдения. Ничего
— Неужели не придут до вечера? — высказал опасение Похвистенко.
— Придут! — уверенно ответил кто-то из оперативников. — Просто молодые они, вот и дрыхнут. А придут обязательно. Иначе зачем было закрывать заведение? Вывешивать это объявление?
И как бы в подтверждение этих слов вдали показалась нескладная долговязая фигура Раненого оленя и его напарника — коротышки. Их беспрепятственно пропустили в «Рюмочную», а когда они вышли оттуда — задержали. Через некоторое время вся группа, в том числе и задержанные, подошли к черному входу «Рюмочной».
Похвистенко постучался. За дверью раздался встревоженный голос Нади:
— Кто тут?
— Это я, Похвистенко! Открой, Надежда!
— А что вам надо, дядя Семен? Мы же закрыты.
— Вижу, что закрыты. И никакой я тебе не дядя, а представитель милиции. Открывай!
Надежда испуганно ойкнула. Похвистенко нажал плечом на дверь, и она легко подалась. Хозяйка заведения стояла ни жива ни мертва, сразу побледневшая и осунувшаяся, а участники группы молча прошли мимо нее.
Все помещение заволакивал едкий дым «Памира». Порядочно нахлебавшийся спасатель тупо уставился на вошедших, будучи не в силах оценить возникшую ситуацию.
— Надежда! — крикнул он. — Что за народ? По какому праву?
А фотограф, эксперт и другие оперативники уже приступили к делу. Начали составлять протокол. Буфетчица ничего не отрицала, да и глупо было бы отрицать, когда ее застали на месте преступления, а только то и дело повторяла:
— Это он, он, проклятый мясник, втянул меня! Как паук, оплел сетью!
— О пауке потом пойдет разговор, гражданка, — остановил ее Похвистенко. — А сейчас говорите, что по делу требуется.
Когда все формальности были закончены, руководитель группы обратился к Раненому оленю:
— Какая ваша следующая точка?
Сын Хлабудского покорно назвал ее.
— Ну, тогда поехали!
Группа работала до глубокой ночи. Милицейский газик то и дело подвозил к отделению задержанных с поличным. Империя, которую Канюка создавал долго и упорно, рухнула за несколько часов.
Сам он узнал о катастрофе только утром. Перепуганный насмерть мясник побежал к Теоретику.
— Съехал мой жилец. Еще вчера. Рассчитался со мной, собрал свои вещички и съехал. А вот куда отправился, сказать не могу — сообщить не изволил.
Свет померк в глазах Матвея Лазаревича. Опустошенный, не видя перед собой ничего, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону, побрел он к своей мясной лавке, где его уже ждали…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
приоткрывающая завесу над тайной страстью обогащения
Вряд ли кто возьмется утверждать, будто страсть обогащения относится к числу столь благородных и возвышенных, что человек, одержимый ею, может гордиться этой страстью и выставлять ее напоказ. Даже в мире онасисов, ротшильдов и вандербильдов стараются завуалировать откровенную погоню за чистоганом разными, с виду приличными словами и терминами. В ход идут такие выражения, как «деловая активность», «разумное приложение капитала», «участие в прибылях» и пресловутый «бизнес». Что же говорить о наших собственных, доморощенных кандидатах в миллионеры?
Да, никто из них, схваченный за руку вместе со всей наличностью, сберегательными книжками, золотом и валютой, не скажет:
— Хотел разбогатеть.
В ответ на вопрос, зачем ему понадобилась такая куча ценностей, от разных дельцов можно услышать разные слова, но непременно одинаково невинного свойства:
— Копил на черный день.
— Хотел обеспечить свою старость.
— Для детей старался.
И так далее, и тому подобное.
Страсть к обогащению, как и сами его источники, обычно тщательно укрывается от взглядов посторонних. Но, как показывает опыт, несмотря на самую искусную маскировку, тайное в конце концов становится явным.
В предыдущей главе мы рассказали о неумолимом роке, настигшем Матвея Канюку. А затем должны поведать кое-что о грозовых тучах, сгустившихся над головой юного Гоши Крашенинникова…
Но пока на участке неба, видимом с Трехколенного переулка, не замечалось ни одного облачка. Бюро по проектированию оборудования специального назначения процветало. И не могло не процветать, если принять во внимание специфические условия развития проектного дела в нашей стране. Слов нет, материя скучная, но в нее надо вникнуть, чтобы понять, откуда взялась та сила, которая несла вперед возглавляемое Гошей бюро, словно корабль, поднявший все свои паруса.
В нашей стране — сотни проектных организаций в институтов. Они проектируют шахты и дома, рудные разрезы и нефтяные промыслы, мелиоративные системы и шоссейные дороги. Не было бы проектных мастерских, бюро, контор, мы не могли бы взять в руки обыкновенный спичечный коробок, кусок туалетного мыла, столовый нож или сахарные щипчики. Все, что идет в поток, что размножается в сотнях, тысячах и десятках тысяч экземпляров, предварительно рождается как проект, учитывающий все наши идеальные представления о предмете, будь то машина, станок или какая-нибудь вещь домашнего обихода.