В злом сердце Бог не живет
Шрифт:
– Собирайся, – сказал я ей. – Отвезу тебя домой.
Настя не возражала.
Мы вышли на улицу, на свежий воздух. В черном небе светила луна. Пока впотьмах искали припаркованную машину, нас догнала гримерша.
– А меня подбросите? Тут рядом…
– Подбросим.
Мы с Настей сели на заднее сидение, гримершу посадили вперед. Цветы, чтобы не измять убрали в багажник.
– Куда едем? – поинтересовался водитель.
– Сначала завезем домой нашу уважаемую коллегу; затем доставим Настю на Старо-Невский; ну, а потом меня –
– На Ленфильм не поедете?
– Нет, машину завтра заберу Пусть ночь там постоит, никуда не денется.
Только сейчас я почувствовал, как устал. В голове одна мысль – поскорей бы добраться до дому.
Петляя по ночному городу, мы отыскали дом гримерши, высадили ее у подъезда и поехали дальше. На опустевших улицах почти не было машин. Возле перекрестков монотонно сигналили желтыми вспышками светофоры. Окна домов были темны. Город спал… И только редкие прохожие, да сияющий свет холодных рекламных огней говорили о том, что где-то еще продолжается разгульная ночная жизнь.
– Ну, как тебе съемка? – спросил я Настю, пытаясь рассмотреть в мерцающем полумраке ее лицо.
– Здорово! – восторженно отозвалась она. – До сих пор под впечатлением.
– А мы думаем, сейчас ругаться начнет. Загоняли, мол, девушку… – не отрываясь от руля, пошутил водитель, и потом уже серьезно добавил. – Нет, ты сегодня действительно, была звездой.
– Хочется поскорее посмотреть, что получилось.
– Это к Роберту… Когда он все смонтирует, озвучит…
– Погодите, еще пленки надо проявить, – суеверно остановил их я. – Рано загадывать.
Я действительно боялся сглазить, поскольку на памяти был случай, когда один мой коллега, сняв материалу на три ролика, при проявке в Москве полностью загубил все исходники. Как он вышел из этого положения – не знаю. Но еще перед съемкой оператор посоветовал проявлять пленку в Финляндии. Что мы и в ближайшее время и намеревались сделать.
– Все, приехали, – произнес водитель, въезжая под арку. – Может тебя до квартиры проводить?
– Нет, не надо, – ответила Настя. – Спокойной ночи.
Мы все же не уехали сразу. Постояли, подождали пока она дойдет до подъезда, поднимется на свой этаж. В слабо освещенных окнах угадывался ее размытый силуэт.
Потом водитель доставил к дому меня. Прежде чем выйти из машины, я посмотрел на часы – стрелки показывали почти три часа ночи. Следовательно, мой рабочий день длился сегодня двадцать два часа. Славно потрудился, однако…
Попрощавшись с водителем, я шагнул в темноту подворотни.
– Стойте! А цветы?
Я вернулся назад, достал из багажника забытый Настей букет.
– Умаялась бедная, не до цветов, – улыбнулся водитель.
– Ничего, завтра верну, – пообещал я. – За ночь не завянут.
– Вы только в воду не забудьте поставить. А то жалко, если пропадут: такие красивые.
Тяжелые бутоны на крепких стеблях и в самом деле были красивы. Только острые шипы неприятно кольнули ладонь. И эта боль, и легкий запах, идущий от нежных лепестков, внезапно напомнили мне о чем-то далеком, мимолетном, давно, казалось бы, уже забытом…
– Красивые цветы, – заметила женщина, стоявшая рядом в вагоне метро. – Сколько же они сейчас стоят?
– Целое состояние… – охотно ответил за меня подвыпивший мужичок, двумя руками держась за блестящий поручень.
Я промолчал, только улыбнулся им обоим.
С букетом красных роз, я ехал к Ане. Она пригласила меня к себе – вроде бы что-то там надо было починить. Я уже много раз бывал у нее в гостях, с цветами и без, но сегодня мне почему-то захотелось подарить ей эти красные розы.
На улице слегка подмораживало, кое-где по обочинам тротуара лежал свежевыпавший снег. И я изрядно продрог, пока, наконец, добрался до ее дома.
Аня встретила меня в коротком изящном платье на тоненьких бретельках. Увидев букет, восторженно изумилась: «Ух, ты!» Она удивительно искренне умела радоваться жизни. И эта ее открытость и непосредственность умиляла меня. Может быть потому, что сам я привык подавлять любые эмоции. Поскольку не хотел выглядеть слабым.
Я обнял ее и почувствовал, как соскучился. Хотя не виделись мы всего три дня… Знакомый аромат духов, нежное тепло ласковых губ закружили голову, и сердце мое затрепетало от счастья. Снова мы были рядом, снова вместе, чего же еще можно желать?
– Есть хочешь? – спросила Аня, подрезая ножницами стебли роз, прежде чем опустить их в большую вазу.
– Потом… Что у тебя тут поломалось?
– Кран на кухне. Смотри.
Она повернула вентиль, кран фыркнул, ударил в раковину прозрачной тугой струей и внизу, у самого основания забил маленький тонкий фонтан.
– Все ясно, – с видом знатока сказал я, – это прокладка. Есть у тебя какой-нибудь инструмент?
Мы достали с антресолей зеленый пластмассовый ящик, в котором хранилась всякая хозяйственная утварь. Порывшись, я обнаружил там разводной ключ и набор водостойких прокладок. Теперь можно было приступать к работе.
Я перекрыл воду, открутил смеситель, заменил старую затвердевшую прокладку на новую. Потом снова открыл кран и убедился, что утечки нет. Довольный собой, убрал инструмент обратно в ящик и отправился в ванную мыть руки. Хозяйка отблагодарила меня долгим горячим поцелуем.
Тут надо признать, что в итоге слесарем я оказался неважным. Через неделю кран этот снова потек и Ане все же пришлось вызывать настоящего сантехника. Но свою минуту славы я в тот день получил.
Покончив с работой, я переключил внимание на хозяйку. Она сегодня выглядела как-то по-особенному привлекательно. Короткое облегающее платье подчеркивало безупречность фигуры. Длинные распущенные волосы мягко струились по открытой спине. Я подошел ближе, взял за руку, убрал светлую прядь со щеки, прильнул губами к ее губам.