В Зоне и её окрестностях

Якименко Александр Николаевич

— Так выходит, что зря, зря. Я так рвался на волю в лагерях, в лагерях. Бродят толпы людей, на людей не похожих. Равнодушных, слепых. Я заглядывал в темные лица прохожих, Ни своих ни чужих…

Занятому песней сталкеру на секунду показалось, что ему снова восемнадцать и он поёт эту песню у костра на привале во время похода в Крыму, еще по молодости не понимая, что хотел сказать поэт. Баллон запнулся и отложил гитару, опрокинул в рот металлическую кружку, в которой была водка. Сталкер не стал закусывать, он уже наелся, сейчас хотелось напиться.

Вусмерть. Сегодня он вернулся из глубокого рейда, где потерял напарника, с которым топтал Зону больше года. Балон опустил руку с кружкой, а голову оставил запрокинутой. Небо было таким же синим и бездонным, как тогда, над Крымом. Не хватало только пения цикад, да и запах горелой резины, витающий над деревней, был не к месту. А еще мирную идилию нарушала частая стрельба со взрывами, доносящаяся со стороны Периметра. Обьединенные силы Коалиции, отстреливая мутантов, в этот вечер развоевались не на шутку, чаще, чем обычно, применяя тяжелое оружие. Но никто из сталкеров особого внимания на отдаленную стрельбу не обращал. Привыкли. Баллон все еще любовался небом, когда к костру подошел Кран, один из тех сталкеров, которых называли «выходными» за то, что, в отличии от большинства зоновских бродяг, они жили за пределами Зоны, а сюда лишь иногда выбирались в рейды.

— Война началась! — не поздоровавшись, крикнул Кран.

— Между какими кланами? — с напускным знанием дела спросил Рогань — новичок, не пробывший в Зоне еще и недели, крепкий белобрысый парень лет двадцатипяти.

— Не между кланами, а между странами! Третья мировая! — Кран устало бухнулся на деревянный ящик.

— Ты шо пил перед ходкой? — удивленно спросил Гобой, а Баллон уставился в лицо «выходного», на нем застыло растерянно-удивленное выражение. «Похоже, не шутит и не врет», — решил Балон.

— Рассказывай! — потребовал Волк. Он услышал слова Крана, сидя у соседнего костра и теперь стоял за спиной у Балона.

— Та я сам толком ничего не знаю. Я в ходку намылился. Как обычно, перед выходом зашел в бар «Звезды» рюмку тяпнуть. Так, посидел с полчаса, с нашими парой слов перекинулся. По телеку над стойкой как раз футбол был. Поглядел я немного, как динамовцы позорятся, уходить собрался, а телек вдруг заглючил, по всем каналам — снег один, помехи в смысле. Ну, я не стал ждать, пока его всей компанией наладят, а рюкзак подхватил, сказал: «До послезавтра!» и пошел. Автобуса ждать не стал, топаю к Периметру пехом, типа разминаюсь перед Зоной. У меня на КПП один капитанчик прикормленный, из российского контингента. Он за добрый кусок не замечает, что ксива научника у меня явно липовая и в разрешении на пистолет номер ствола моему «Форту» не соответствует. Вдруг слышу — позади в городе стрельба. Странно, но иду дальше. Навстречу мне джип открытый несется. Тормозит напротив. В нем солдат несколько и капитан тот самый, прикормленный. Поднялся с сиденья и мне: «Сталкер, война началась!». А я ему: «А кто на КПП за старшего остался?». А он по каске себя стукнул: «Идиот! Третья мировая началась!» и махнул рукой, джип сорвался и в город полетел. Прихожу на КПП — а там ни старших, ни подчиненных, вообще никого. Я так офигел, что на вышку поднялся, осмотреться. В городе бои уличные идут. Толком не разобрать ничего — вышка все же невысокая. Но воюют точно. А на Периметре тихо непривычно, только турели автоматические, где они есть, иногда постреливают, да мина одна взорвалась, видать мутант подорвался. Ну, не по себе мне стало, фигня уж больно непонятная какая-то творится, я ноги в руки и сюда, даже к Сидоровичу за автоматом своим не зашел.

— Так это в городе стреляют, а не на Периметре? — удивился Рубин.

— Фигня! — заявил Брокер. — Какая война? Вояки спьяну передрались, не первый раз уже. Просто этот раз коалицианты так крепко раздружились, что дежурные Периметр побросали и в город учавствовать в международной дружбе погнали.

— Может и так, — задумчиво сказал Волк, — но что-то не верится.

— Если война, то телек не заглохнуть должен был, а население оповестить, нам так еще в школе говорили, — высказался Баллон.

— Э, папаша, ты ещё

при Союзе в школе учился. Теперь порядки другие. — возразил какой-то сталкер, на вид не намного моложе Баллона. Сталкеры сошлись на том, что надо идти к Сидоровичу. У него чего только нет по части связи, поговаривают, даже прямая телефонная линия с командующим коалиционными силами есть. Линия не линия, но оптоволоконный кабель за Периметр, с выходом во внешний интернет у барыги точно есть. Но договориться, кому идти к Сидоровичу, сталкеры не успели.

— Выброс, в укрытия! — перекрывая шум толпы, рявкнул Волк. Баллон отчетливо ощутил, как дрожит земля и бросился к погребу. Уже в дверях он увидел как на юго-западе, где-то за Периметром, в сумеречное небо поднимается гигантский тёмный, с красными проблесками гриб, знакомый по неоднократно виденным изображениям.

Они лежали плечом к плечу в тесном погребе, в абсолютной темноте, слушая несвойственные обычно выбросу грохот и завывания, проникающие через многослойную металлическую дверь убежища, ощущая, что встать не смогут, так как дрожь земли сбивает с ног. Кто-то спросил, перекрикивая шум:

— Волк, ты зачем соврал — это же не выброс?

— А что я должен был орать: вспышка справа? Да вы пока раздуплились бы — уже б кранты настали. А так все правильно среагировали, — проорал в ответ комендант деревни новичков.

— Мужики, поясните, не понял, так что там, наверху, если не выброс? — воззвал кто-то непонятливый.

— Что, что? Ядерная война в пальто! — глупо и коряво сострил Бусел.

Через некоторое время шум за металлической дверью стих. Только слышно было, как всхлипывает, плача в темноте, кто-то из новичков. «А может и из бывалых. Одно дело ходить по Зоне, зная, что за Периметром есть нормальный мир. Другое дело ощущать, как этот мир сжигает ядерный огонь и перемалывают взрывные волны. Тут кто угодно заплачет». — подумал Балон, устраиваясь на вздрагивающем полу поудобнее, и пристраивая под голову кофр с гитарой, хорошо, что успел зачехлить ее, пока все вокруг Крана шумели. Сам Балон никаких сильных эмоций не ощущал. Разве что удивление по поводу своего спокойствия. «Здорово меня Зона выжгла, за десять-то лет. Ничем не проймешь!» — размышлял сталкер. Кто-то включил фонарик, и громко спросил:

— Ну, шо, глянем, что наверху?

— Лежи, отдыхай. Вылезем, когда утихнут взрывы, — ответил ему Волк.

— Так тихо ж уже!

— У тебя что — жопа железобетонная? Не ощущаешь, как пол вздрагивает? Где-то еще воюют.

— Блин, я когда-то читал, что планета только определенное количество взрывов ядерных может выдержать. Превысят лимит — разлетится на булыжники. — подал голос Трак.

— Заляпайся, не трави душу! Когда разлетится, поймем. — Баллон не опознал, голос с истерическими повизгиваниями, который это произнес.

— Или не успеем, — добавил чей-то спокойный голос.

— Мужики, это я во всем виноват — в детстве писал Дедушке Морозу, что в космос попасть хочу, вот он и устроил войнушку, что б меня туда забросило! — как всегда неуклюже пытался острить Бусел. «И этих выжгло», — подумал Баллон, засыпая.

Сталкеры удивленно осматривали окрестности. Холм, у подножия которого находился вход в бункер Сидоровича, послужил защитой от взрывной волны для деревни. Только некоторые крыши посносило. Вершина холма пострадала сильнее, обгорелые деревья повыворачивало из земли. Но в целом окружающий пейзаж выглядел нормально, как для Зоны. Обычными выглядели и тяжелые темно-серые тучи, превратившие полдень в вечерние сумерки. И температурой в два-три градуса тоже сталкеров не удивишь, даже в июле.

— Тьху ты! Стоило сутки в погребе париться! Все ж нормально! — возмутился Бусел.

— Фон проверь! — бросил Волк, сам доставая детектор.

— Почти норма!

— Значит сюда еще не принесло! Ветер-то из Зоны.

— Пошли к Сидоровичу!

— Вообщем так, мужики, знаю я не намного больше вашего. Мне самому сообщили, минут за десять до начала этой фигни. — неторопливо прихлёбывая чай, произнёс Сидорович. В бункере торговца всё было как обычно. Будто и не наступил конец света.