В зоне особого внимания
Шрифт:
— Тогда идём в мой номер! Попьём чайку, и потом уже в ресторан, — соглашаюсь я принять подношение.
До чая дело не дошло. Успели только выложить продукты в холодильник, который тихонько спрятался в закрытой полированной доской нише так, что я его сразу и не заметил. Да и побеседовать толком не вышло — моего молодого тела жаждали не по служебной необходимости, Косая реально завелась! О делах говорили уже в ресторане.
— Квартирка неплохая у меня. Хоть и маленькая, но рядом с работой. Зарплата тоже приличная…. да что там — просто огромная, пятьсот рублей! Ещё и на премии намекают. Наш главбух в Москве, Осип Иванович — наш, красноярский. Опекает меня и помогает во всем.
— Я лично просил его это делать, —
— Уже сорок с лишним открытых счетов. Двадцать шесть — простые граждане и полтора десятка организаций.
— Да вы молодцы! — признал я.
— Все наши кооператоры, которые банком владеют, счета открыли, ну и работники, в том числе и я, — смутилась Глафира. — Денег около ста тысяч на счетах пока.
— С этим помогу, затем и приехал. Завтра у меня встреча с избирателями… Да не смейся ты — я в депутаты выдвигаюсь и завтра поеду по области. Переговорю с руководством Тейского рудника, и появится у вас ещё один счёт, посолиднее!
Национальных округов в Хакасии всего пять, и поскольку больше четверти всех жителей области проживает в Абакане — областной столице, то там расположены целых два округа, остальная территория поделена на три округа. И у меня, кроме Таштыпского района, довольно большого, но малочисленного, есть ещё Аскизский и часть Усть-Абаканского. Вот в этом самом Аскизском районе, в таежном поселке с необычным названием Вершина Тёи, кроме встречи с избирателями, у меня и запланирована встреча с руководством местного рудоуправления. А рудник там, надо сказать, немаленький, в прошлом году добыли четыре с половиной миллиона тонн руды! Там же производится и первичное обогащение магнетитовой руды на дробильно-обогатительной фабрике. Например, в том же 1988-м получено 3 ляма тонн первичного концентрата, который оттуда железнодорожным транспортом перенаправляется на дообогащение на Абагурскую обогатительно-агломерационную фабрику. Об этом я давно узнал, не сейчас, ещё когда готовился стать депутатом и выбирал место, где мне лучше баллотироваться.
Глаша меня бросила на ночь одного, не став ночевать в гостинице. Сказала, что не хочет подрывать мой моральный облик. Смешная. Будто мне не все равно.
Рано утром мы с моим водилой выдвинулись в эту самую Вершину Тёи. Ехали неспешно, тем не менее за три с небольшим часа добрались до поселка, как раз к концу рабочей планёрки. Рудник подчиняется напрямую министерству черной металлургии СССР, а точнее, объединению «Сибруда», куда входит и Абаканское рудоуправление. С руководством «Сибруды» уже предварительная договоренность есть, человек Власова помог, так что, отказа здесь я не жду. Начальник рудника по фамилии Носов (а его должность звучит именно так) принимал меня не один: с ним был главный инженер, и ещё один дядька средних лет. Белобрысый, подтянутый и, судя по солидному прикиду, тоже начальник. Представили его мне по имени-отчеству — Александр Иванович Нива.
— Вот наш посланец из края, — невежливо тыкнул в меня пальцем Носов. — А это ещё один клиент вашего нового банка — директор карьера «Саянмрамор», — так же невежливо указали и на Ниву, но тот ничуть не обиделся.
А вот сейчас я не понял — про себя местный начальник не упомянул, сразу начал с гостя! Это он так дал понять, что не возражает против перевода своих счетов в наш банк, или хочет заменить свой рудник предприятием Александра Викторовича? Но я тут не собираюсь долго разводить турусы на колесах и спрашиваю в лоб:
— А ваш рудник счета переводит?
— Э… Конечно! — растерялся Носов, — Я думал, всё решено наверху. А почему вы спросили?
— Я тоже так думал, но начали вы с мрамора, а я хотел бы конкретику услышать вначале по вашему рудоуправлению.
— Наш бухгалтер в Абакане уже занимается переводом счетов. Я думал, вы в курсе.
— Ну и славненько. Что ж, можно послушать и вашего уважаемого гостя, — расслабился я.
— На карьере
— У вас есть кооператив? — перебил я.
— Не у меня, а у жены, — не стал смущаться директор. — Так вот: мы вам счета наши, а вы нам поможете в сбыте продукции.
— Договорились! Вот моя визитка, побеседуем после собрания, — бойко киваю я.
— Тогда, может, чаю? Или что покрепче? — обрадовался Носов, очевидно, мотивированный Александром Ивановичем.
Я попросил разрешения позвонить в банк и дал задание Глаше связаться с главбухом Теи. А сам отправился к Дому Культуры, который находился на другом конце поселка. Собственно, единственная широкая и прямая улица с пятиэтажками по бокам не позволяла заблудиться в этом поселке. Водителя своего направил прямиком к клубу, сам же решил прогуляться, так как рано ещё, а собрание назначено на время обеденного перерыва.
Контора рудоуправления находилась в самом начале поселка, и я уже пожалел, что в пятнадцатиградусный морозец решил пройтись пешком. По дороге в одной из пятиэтажек по левой стороне улицы заприметил музей. Решил зайти, заодно погреться.
— Школьник? — подозрительно оглядев меня, спросила бабуся-кассир.
— Нет, работаю уже, — не обиделся я.
— Тогда двадцать копеек, — вздохнула сутулая старушка, держа в своих лягушачьих лапках, покрытых пупырышками, заранее оторванный билетик.
В музее прохладно, поэтому я даже не стал снимать полушубок, просто расстегнул его. Билетик, кстати, бабулька могла вытащить и из урны, которая стояла на выходе, там такие валяются в большом количестве, я вижу, и продать мне, получив тем самым материальную выгоду. Но на возможный бабкин промысел мне плевать. Оглядываю куцые экспонаты, старинные монеты и банкноты советского и дореволюционного периодов, предметы быта хакасов, кости каких-то животных, пару скелетов древних людей, с десяток чучел. В общем, обычный провинциальный музей. Ничего интересного, зря только время потерял. Но тут мой взор привлекло то, чего здесь быть явно не должно! Подхожу к отдельно стоящей стеклянной витрине.
Глава 32
На витрине стояли вещи, далёкие от хакасского быта и культуры — вырезанные из кости небольшие фигурки животных. Очень похожи на старинные каменные поделки, но вряд ли древние хакасы могли видеть слонов или львов, так что, это стопроцентный новодел. Возмутиться этим фактом? Написать в книгу жалоб и предложений? Ведь должна же таковая иметься здесь. Культурная ценность этих вещей нулевая, но, черт возьми, очень красиво и сразу видно, что делал большой мастер. Вот, например, этот каменный слоник, который подогнул передние ноги, чтобы наезднику было удобнее на него забраться. И седло, вернее, корзина у слоника имеется. А вот сидящий на корточках костяной уродец — он в теории мог быть изготовлен древним хакасом, но в руках у уродца книга! А книг я в хакасской истории не упомню, у них и алфавита-то до революции не было, да и книгопечатание — не основной вид деятельности аборигенов. Вот охота там, или война — это они любят.