Вадим
Шрифт:
– Привет, Вадим, что делаешь?
– спросила она так, словно они вчера расстались.
Вадим, дрожащим от невозможного счастья голосом, хрипло ответил:
– Ничего особенного. А ты? Мы сегодня встретимся?
– с надеждой спросил он, боясь потерять ее голос, который мог вновь раствориться в бесконечном пространстве.
Она сразу согласилась и назвала место встречи.
...Расставшись с Вадимом, Яна три дня не выходила из дома, не ходила на работу, почти не ела и не спала. Ее жгла мысль, что она поступила глупо, что испортила себе жизнь и что никогда больше не будет счастливой.
Кристина на редкость терпеливо возилась с сестрой, понимая, что расставание нужно пережить, перетерпеть, как мучительную лихорадку. Она-то уж точно знала, что порой бросать не легче, чем быть брошенной. Первые три дня еще не понимаешь до конца, что натворила, следующие две - две с половиной недели даже легко и радостно, что смогла преодолеть себя, свое "глупое" чувство. Но к концу третьей недели в душе творится ад, когда не только жить, но и думать, дышать, двигаться БОЛЬНО. Самый трудный период, когда ни на минуту человека нельзя оставлять одного. Вот тут-то Кристина и взяла не понимающую себя Яну в ночной клуб.
Ритмичная музыка, всплески разноцветного освещения, толпа, прыгающая и томящаяся на пятачке для танцев, словно ударами молота выбивала из головы Яны тяжелые мысли. Клуб был так себе - не элитный, но Кристина выбрала его именно из-за скопления разношерстной толпы, в которой легче всего можно было столкнуть Яну с первым попавшимся парнем, который удержал бы падающую в кризис Яну буквально на самом краю.
Смуглый красавец Угур Узман появился почти под утро, когда от выпитых коктейлей и бесконечных танцев с чередой парней - все на одно лицо - плохо держащаяся на ногах Яна буквально повисла на прямых плечах высокого, стройного, стильно одетого юноши. Охрипшим от выпитых коктейлей голосом она спросила:
– Ты кто? Я тебя не знаю.
– Я Угур Узман, - доброжелательно ответил парень, с удовольствием оглядывая пьяную, но все равно какую-то чистую и светлую девушку.
– А ты? Как тебя зовут, Московское Солнышко?
– Солнышко, - довольно хихикнула Яна.
– Да, я для тебя - Солнышко. Можешь так меня и называть.
– Я буду звать тебя Сесиль, Избранная, - ласково поцеловал он Яну в ушко.
– Щекотно, - засмеялась девушка и переспросила: - А как тебя зовут?
– Я же сказал: Угур Узман. Это по-нашему значит удачливый мастер.
– А ты кто? Хачик?
– Что такое "хачик"?
– переспросил парень.
– Ну, хачик, значит, хачик, то есть азер.
Догадавшись, что девушка спрашивает о национальности, он ответил:
– Я турок.
– И для верности повторил: - Я приехал из Турции. Там мой папа держит небольшую строительную компанию. Меня прислал в Москву учиться на строителя. Хочет, чтобы я работал с ним в компании.
– Для турка ты слишком хорошо говоришь по-русски, - удивилась Яна.
– Да, моя мама - русская. Давно уехала из России. Папа ее спас - ее хотели отдать богатому турку в гарем - папа выкупил.
– А, так ты турок, - сообразила, наконец, Яна.
– Да, да, турок. Я и говорю. Угур Узман, - повторил он на всякий случай.
– Угур Узман, - произнесла Яна.
– А можно только Угур? Это что-то значит?
– непомняще переспросила она.
– Да, это значит Удача, Фортуна.
– Угур - Удача... Да, ты будешь моей удачей, - вслух решила для себя Яна.
– И тебя принесла мне Фортуна... Угурчик, давай уйдем отсюда, а то я здесь задыхаюсь - все курят и топают, пыль поднимают, - устало попросила Яна.
– Хорошо, моя Сесиль, - радостно ответил Угур и повел Яну на воздух.
Вслед за ними быстро выскочила и Кристина:
– Ребятки, вы куда собрались?
– Мы куда?
– вяло спросила Яна Угура.
– Можем ко мне, в общагу, - с готовностью ответил Угур.
– А ты что, студент?
– подозрительно посмотрела на него Кристина, энергичная и свежая, словно не отплясывала всю ночь подряд.
– Да, я студент. Учусь на строителя, - начал было Угур свою волынку, но замолчал, наткнувшись на проницательный взгляд девушки.
– Что за акцент? Ты кто?
– настойчиво расспрашивала Кристина.
– Он турок, ответила за него Яна и добавила все, что успела о нем узнать.
Кристина задумалась ненадолго, потом решительно определила:
– Пойдет. Сегодня поедем к нам, а завтра еще поговорим... Там видно будет, - подвела она итог, задумчиво глядя на сестру.
Главное было сделано: объект, играющий роль "клина" из известной поговорки "клин клином вышибают", похоже, был найден.
Они поймали такси и благополучно доехали до очередной в их жизни съемной двухкомнатной квартиры на юго-западе столицы. Квартирка была скромная, но чистая и сравнительно недорогая, что в период отсутствия у Кристины "спонсора" было им по душе и по карману.
– Надо же, Фортуна, - удивленно повторила Кристина перед сном.
– Ты моя Удача, мой Угурчик, - шептала на ухо счастливому турецкому парню Московское Солнышко - Сесиль-Яна...
Наутро Яна проснулась обновленной: хотелось жить, петь, любить... Уютно, почти по-кошачьи свернувшись, дышал на соседней подушке Угур. Яна тихо рассматривала красивое смуглое лицо с правильными чертами, черные густые дуги бровей, почти сросшиеся над прямым носом. Зацелованные ночью губы были припухлыми то ли от многочисленных поцелуев, то ли просто от природы.
"Красивый мальчик", - подумала Яна, глядя на своего случайного спутника. Впрочем, юноша не вызывал в ней ничего, кроме эстетического удовольствия. С таким же наслаждением она бы рассматривала картину старых мастеров или любовалась фотографией прекрасного актера. Его красота была прелестной, но сердца ее не затрагивала.
И впервые за последние недели Яна почувствовала себя почти счастливой. Она потянулась, еще ощущая на теле его руки, и легко поднялась, чувствуя, что весь застоявшийся ее организм требует движения и действий.