Валенсия (53 карты)
Шрифт:
Дрожащими торопливыми движениями Дик обшарил карманы, ища деньги. На его лице отразился неподдельный ужас, когда он обнаружил, что с ним нет кошелька.
— В долг, — вскричал он, — я принесу деньги через пять или десять минут. Вот мои часы в залог.
Не в силах видеть это, я дал Дику два доллара.
— Это зачем? — спросил Рэм.
— Как хотите, — ответил я.
Дик выжидательно уставился на Рэма, со страхом ожидая, что он скажет, готовый в любую минуту бросить деньги, если они не годятся для покупки карт.
— Только
— Значит это заем! — догадался сказать я.
— Заем, да это заем. Я отдам тебе, как только вернемся на корабль.
Дик взял коробку с картами и быстро сунул ее в карман своей куртки, и заторопился уходить.
Простившись с Рэмом, мы дали ему на прощание 50 долларов и вышли на улицу.
Дик от восторга был вне себя, и на все мои обращения к нему отвечал каким-то невыразимым молчанием.
Когда мы пришли на судно, радист вручил Дику телеграмму. Сестра сообщала, что мать попала под поезд, его вызывали на похороны и делить наследство.
На следующий день утром Дик уехал домой. Больше я его никогда не видел.
ГЛАВА 14
Прошел год. Я стал плавать старшим помощником на большом комфортабельном пассажирском судне «Нора» компании "Брайт-Футнави-Компани". В одну из теплых летних ночей мы подходили к Гамбургу. Вдали уже мигали его маяки и разгоралось электрическое зарево. Я только что сдал вахту и, не желая идти в душную каюту, остался на палубе. Пассажиры спали, убаюканные легкой зыбью, мерно раскачивающей судно. В такое время, тихое и задумчивое, я всегда вспоминаю дика. Где он? Что с ним? Ни на одно из моих писем я не получил ответа. Исчез человек. Меня мучило какое-то тяжелое предчувствие.
— Какая великолепная ночь! — услышал я за своей спиной искреннее восхищение. Мимо меня, держа под руку очаровательную женщину, прогуливаясь, прошел очень знакомый мужчина.
— И ты не хотел идти со мной, — укоризненно сказала женщина.
— Скоро, наверное, Гамбург.
Они остановились недалеко от меня и, облокотившись на перила, стали смотреть вниз на черную воду, стремительно бегущую вдоль борта. Я тщетно силился вспомнить, где и когда я видел этого мужчину. Странно, но мне казалось, что видел я и женщину, которая была с мужчиной.
— Сколько времени? — спросила женщина.
Мужчина поднял руку.
— Я забыл часы в каюте, но 12 еще нет. Мы вышли без 20, сейчас… мужчина обернулся ко мне.
— Простите, вы не скажете, сколько времени? — он пристально посмотрел на меня, заглядывая в лицо.
— 23 часа 55 минут, — ответил я и невольно улыбнулся. Я узнал мужчину. Это был Рэм. Но, не зная его фамилии, я не решался обратиться к нему первый.
— Пойдем, уже пора, — женщина потянула Рэма за рукав.
— Иди, Сали, я сейчас приду.
Когда женщина ушла, он подошел ко мне.
— Если не
— Вы не ошибаетесь. Мы действительно виделись. Кабачок для моряков, гостиница… Карты.
— И Дик! — перебил он меня.
— Да, да, я все вспомнил.
— Я вижу, ваши дела поправились?
— О Да. То странное время я вспоминаю, как страшный сон, и мне трудно поверить, что это было наяву. Я бесконечно благодарен вам за то, что вы с таким вниманием и участием выслушали меня тогда, вы спасли мне жизнь, и я перед вами в долгу…
— Ну, что вы! Я сделал то, что мог бы сделать порядочный человек на моем месте.
— У вас есть время? Пойдемте в мою каюту. Сали будет очень рада с вами познакомиться, она все о вас знает.
— Я свободен до 6 часов утра.
— Ну, вот и чудесно! Пошли.
Салина, очевидно, не ожидала посторонних и встретила нас в черном пеньюаре, отороченном белоснежным мехом. И хотя она предстала передо мной почти голая, она вела себя так просто и непринужденно, что я не испытывал никакого чувства неудобства, и через несколько минут забыл о том, что она голая.
А еще через несколько минут, когда на столе вместе с обильной и изысканной закуской появилась бутылка дорогого французского коньяка, у нас начался такой задушевный разговор, что я почувствовал себя в кругу своих родственников.
— Вам, наверное, интересно знать, как сложилась судьба после того, как вы с Диком ушли из гостиницы? — начал Рэм, разливая коньяк в рюмки.
Мы выпили. Мерно стучала машина парохода, уютно мурлыкал приемник, мы сидели в полутьме.
Салина откинулась на спинку дивана, и ее белоснежное тело светилось треугольником через полураскрытый пеньюар. Очаровательная женщина.
— Я прожил в гостинице два дня. Ничего не делал и ни о чем не думал. Я отдыхал от тяжести, которую так долго носил. На третий день, утром, хозяин гостиницы привез ко мне какого-то детектива с хитрыми проницательными глазами. Стоя у двери, тот долго и внимательно рассматривал меня, качаясь с носка на каблук.
— Ну? — спросил он.
— Что ну? — раздраженно ответил я.
— Будете запираться или скажете правду?
Я грешным делом думал, что вы с Диком подстроили мне злую шутку, но очень скоро разобрался, что вы к этому никакого отношения не имеете.
— Детектив показал мне издали мою фотографию алжирских времен и победоносно улыбнулся, затем изрек:
— Вас выдает физиономия. Не советую сопротивляться, — он кивнул кому-то за дверью и в комнату вошли два полицейских.
— Позвольте, — возмутился я, — что за провокация?
— Берите его, — приказал детектив и вышел из комнаты, считая свою миссию законченной.
Полицейские взяли меня под руки и повели на улицу. Перед тем, как толкнуть меня в машину, надели наручники и…
— Они все перепутали, — перебила вдруг сама Салина.