Валентина
Шрифт:
– Спрашивайте, – ответил Де Ламбаль, – обещаю вам ответить.
– Какого черта вы и эти две дамы едете в Россию, тогда как все остальные стремятся вырваться оттуда?
– Мы собираемся присоединиться к армии, – ответил майор. – Я так понял, что император где-то между Борисовым и Смоленском. Мы разыскивает друга. Я ответил на ваш вопрос?
– Майор, – сказал молодой человек, – проведя здесь три с половиной месяца, я могу поверить чему угодно. Езжайте в Оршу, если вы сможете найти дорогу в этой глуши. Что мне следует сделать, так это посоветовать вам остаться здесь и ждать, пока подойдет армия. Русские преследуют
– Мы свободны ехать или нет? – Он повернулся к женщине, которая выглядывала из саней. Она была красива восточной красотой. Ее тон был таким высокомерным, что охранник покраснел от ярости.
– Вы свободны, – ответил он, – если вы сумасшедшие!
– Тогда, ради Бога, поехали! Садитесь, майор. Янош, трогай лошадей, а то они примерзнут к земле.
Майор откланялся, и в следующий момент большие сани тронулись через мост и растаяли на другом берегу Березины.
– Сумасшедшие, – сказал офицер сам себе, направляясь обратно. – Абсолютно сумасшедшие. Они не успеют проехать и пятидесяти миль, как их разрежут на куски казаки. – Он вернулся в свое удобное жилище и забыл о них.
Они выехали из Варшавы неделю назад, на два дня останавливались в Вильно, где Де Ламбаль получил аудиенцию у министра иностранных дел и правдивое описание положения армии Наполеона. Он сделал последнюю попытку отговорить Валентину от этого путешествия, но она лишь спокойно выслушала, потом сказала, что поймет их, если он и ее сестра повернут обратно. А она уезжает утром. Во время длинного путешествия графиня была очень молчалива. Она, казалось, отдалилась от Александры и от него, хотя они спали бок о бок, ели вместе, вместе исследовали маршрут. Она была нежной, но никогда не жаловалась на неудобства, на плохие условия. Все ее мысли сконцентрировались на чем-то или на ком-то.
– Если он мертв, – сказал однажды майор Александре, когда они остались одни, – я боюсь, она покончит с жизнью.
– Я тоже так думаю, – согласилась сестра. – И это одна из причин, по которой я рада, что вы с нами. Мне понадобится помощь, чтобы привезти ее обратно в Польшу. Мне бы хотелось, чтобы она никогда не встречалась с ним! Она как заколодованная!
– Она очень сильно влюблена, – заметил майор.
Александра с раздражением передернула плечами.
– К черту любовь! Сентиментальная чепуха!
Он посмотрел на нее и засмеялся. С того разговора в его доме он ни разу не дотронулся до нее; он не собирался этого делать, пока не наступит нужный момент.
– Вы не верите в любовь, я знаю, – сказал он. – Но вы поверите, дорогая княжна, поверите! А когда это случится, вы станете не более разумны, чем ваша сестра!
На третий день они попали в снежную бурю; лошади шли медленно, мороз был таким сильным, что металлические части саней обжигали, как будто были раскалены докрасна. Было невозможно ничего разглядеть, даже дышать становилось почти невозможно. Майор заставил Валентину и ее яростно спорящую сестру свернуться на полу и укрыться шкурами. Сани остановились. Через несколько минут снег стал заносить их. Де Ламбаль спрыгнул, растирая лицо рукой, и направился к лошадям. Животные дрожали, они покрылись ледяной коркой. На шее одной из лошадей съежился Ладислав, он умер от холода. Де Ламбаль стащил его, поднял на руки и отнес в сторону; не было времени хоронить его, снег
– Он мертв! Насколько ты замерз? Ты чувствуешь свои пальцы?
– Не очень хорошо, – прокричал Янош. – Но со мной все в порядке, я могу двигаться дальше.
– Нет, не можешь, – решил майор. Ему не понравились его медленные движения и слабый голос. Скоро он может замерзнуть, как и его товарищ. – Слезай. – скомандовал он. – Иди к саням и полезай внутрь. Объясни княжне, что случилось, скажи ей, что я приказал тебе ехать внутри. Я сам поведу лошадей!
Он взобрался на его место и взял в руки поводья. Они совсем замерзли, и ему понадобилось все его умение, чтобы заставить лошадей сдвинуться с места.
Дороги не было видно; вокруг кружились вихри снега; он стал двигаться в неопределенном направлении, просто чтобы сохранить животных. Через некоторое время он перестал чувствовать холод; от снега и ветра у него перехватывало дыхание, его легкие наполнялись льдом; он закрыл глаза и двигался вслепую. Так он ехал час за часом, пока не почувствовал, что на него наваливается сон, который может стать смертью. У Де Ламбаля в кармане была фляжка с бренди; с огромным усилием он сунул правую руку в карман и достал ее, но это было так тяжело. Карман, казалось, примерз к остальной одежде. Он сдался и забыл о том, что собирался делать. Постепенно пелена снега стала прозрачнее, ветер стал утихать. Последним усилием он сполз с лошади и почти упал в снег. Над ним склонился Янош.
– Вставайте, месье, идите в сани. Я уже отогрелся. Давайте, вы должны заставить себя!
Он с трудом поднялся на ноги, с помощью слуги добрался до саней и почувствовал, как сильные руки втянули его внутрь. Он не знал; что находился на холоде более шести часов. Над ним склонилась Александра; она стянула перчатки с его рук и растирала их. Валентина набросила на него мех. Он открыл глаза и улыбнулся смуглому лицу, которое было так близко от него; она злилась и ругалась. Ее щеки были мокры от слез.
– Дурак, идиот! Почти замерз до смерти! Валентина, дай мне фляжку с бренди. – Она поднесла ее к его губам, и он сделал глоток, ему обожгло горло.
– Достаточно, – сказал он. – Нам это еще понадобится. – Он еще не согрелся, но чувство чрезвычайного холода покинуло его, он начал дрожать.
Александра повернулась к сестре:
– Оставь, я присмотрю за ним. Проклятый идиот, подвергать себя такой опасности!
Она обняла его, завернула в свои меха, крепко прижалась к нему, чтобы поделиться своим теплом, потом она почувствовала, что его руки обхватили ее, дрожь прекратилась. Она поцеловал его; никто из них не сказал ни слова.
Той ночью они наткнулись на разрушенный дом. Сам дом был без крыши, остались лишь две стены; его сожгли еще летом при наступлении французов. Они повернули сани за дом и обнаружили амбар, крыша и стены которого сохранились. Измотанные путники обрадовались этому убежищу. Янош насобирал немного дров и соломы, они развели костер в центре земляного пола, расседлали дрожащих лошадей и покормили их. Потом сели вокруг костра и ели суп, разогретый Валентиной, хлеб и колбасу. Слуга отогрелся, его жизнь была спасена. Он был очень благодарен, но чувствовал себя неловко от столь близкого присутствия господ. Он взял тяжелое одеяло и ушел в угол спать.