Валеркин декабрь
Шрифт:
– Держи! – Он достал из кармана салфетку, развернул ее… а там! Колбаса! Масло, хлеб! Живем! Пока я ел, он достал из кармана маленькую пачку молока. – Будешь? – я кивнул. Он пошарил под сидением и извлек оттуда пустую пластиковую чашку из-под кофе. Не торопясь, обрезал ее ножом, потом надорвал пачку и налил оттуда молоко. После чего подсунул мне под нос. Я запихнул туда морду и, чавкая, вылизал чашечку до блеска. – Еще будешь? – Я сыто помотал головой.
– Итак, замечательный баскетболист и гордость
Я помотал башкой.
– Показать сможешь?
Я кивнул.
– Тогда давай договоримся. Я подъезжаю к развилке – ты ставишь нос по направлению к объекту. Понял? Молоток. Тогда в путь!
Мотор довольно рыкнул, и мы покатили. До первого перекрестка. Хорошо, что это был всего лишь выезд со двора на улицу. Как мы договорились, я повернул морду вправо: правый поворот. И сижу. Машина остановилась.
– Так нам куда, Тузик? – спросил Алексей.
Я повернулся к нему.
– А, налево! – воскликнул он и включил поворотник.
Я молча тяпнул его за рукав.
– Ты чего? – возмутился он.
И как я могу что-то ему показать, если у него все сразу улетает из головы?
– А, направо! – обрадовался он и подрезал какую-то машинку, которая тихой сапой пыталась его объехать справа. Возмущенный оппонент разразился серией гудков.
– Сам дурак! – пробурчал Алексей и прибавил газу. – Дальше куда?
Я встал на задние лапки, чтобы лучше видеть дорогу, а передними уперся в торпеду. Морду держал исключительно прямо.
– Молодец, – похвалил он меня. На самом деле, мне было очень интересно. Оказывается, собаки видят в темноте намного лучше людей! Еще один правый поворот. Я сказал: «ваф» и повернул морду вправо. Мой Сусанин тут же перестроился. Аналогично мы свернули налево и въехали во двор. И прямо перед нами был Кирюхин детский сад.
– Здесь? – спросил Алексей. Я кивнул. Так как задняя часть нашего автомобиля была слишком широкой и длинной, мы опять влезли на газон.
– А теперь ты пойдешь со мной. – Я был снова схвачен под пузико и запрятан в куртку. Но тут я начал вырываться.
– Что не так?
Я схватил ручку и начал водить по листу.
– Значит, брата зовут Кирилл?
Я кивнул.
– У него другая фамилия? – удивился мой спутник.
Я кивнул несколько раз подряд.
– А почему?
Нет, этот дядька после колледжа явно тупит. Я гневно уставился на него. Тот посмотрел на меня и заржал:
– Жучка с ручкой! Ха-ха-ха!
Вот же дурной! Пришлось приводить его в чувство методом кусания. Боюсь, куртку после сегодняшнего общения придется выкидывать. Я снова потыкал в листочек.
– Хрусталев!
Я помотал головой.
– Нет? Что, занят?
У меня скоро башка открутится.
– А-а-а, – дошло до него, – в разводе?
Я вздохнул: какая разница. Главное, что ни я, ни мой братишка нашим папашам совсем не нужны. Моя ручка опять замелькала по листу. Насобачился, однако.
– Моя семья? – переспросил Алексей и нахмурился. – Нет у меня семьи. И детей нет. – Он резко распахнул дверь и привычно схватил меня под живот. – Веди.
И мы пошагали к калитке.
Он нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась, и мы вошли на территорию. Было темно и слякотно. В такие дни детки вечером не гуляют и сидят в группе. При входе дежурил охранник. Я его знал, и он меня. Только не в таком виде.
– Вы куда? – спросил он Алексея. Тот пожал плечами и покрутил в пальцах брелок:
– За мальчиком.
Охранник повспоминал и не вспомнил:
– Группа какая?
Алексей поправил свои белобрысые локоны и томным голосом известил:
– Пятая. Хрусталев Кирилл.
На лице охранника отразилось замешательство:
– А братишка его где? И кто вы?
Моя палочка-выручалочка опустил глазки в пол и шепотом сказал:
– Я его папа.
У охранника с сомнением изогнулась бровь, но он нас все-таки впустил. Я выдохнул. И спрашивается, чего выпендривался? Мамаши, в этот момент проскальзывающие мимо, оборачивались, мгновенно оценивая внешность моей переноски, ненадолго зависали и боком шли дальше. Я даже загордился: меня сбил клевый чувак!
Десять шагов по коридору, и мы вошли в бедлам, называемый подготовительной группой. Как всегда, в игровой комнате стоял ор, кто-то куда-то бежал, все кричали и разговаривали разом. Кричали, естественно, дети. Но воспитательницы разговаривали громче.
– И как я его отсюда выведу? – поинтересовался Алексей. Я подумал и дернулся наружу.
Мой хозяин спустил меня на пол. Тут же в раздевалку выскочили девчонки:
– Ой, какой щеночек! – заголосили они хором и потянули ко мне руки.
– Ваф, – сказал я, девчонки завизжали и отскочили. На визг среагировали воспитательницы и мальчишеская тяжелая артиллерия. В предбанник набилась вся группа.
– Что это такое? – возмутилась воспитательница. – Это Вы его принесли? – возмущенно взглянула она на моего спутника.
– Да-а, – обаятельно улыбнулся он. Я сел и почесал ногой ухо. Кирюха завис где-то в группе.
– А за кем вы пришли, мужчина? – с придыханием спросила она.
– За Кириллом Хрусталевым. – Алексей добавил в свой голос журчащие нотки. Ни в чем не усомнившись, дезориентированная воспитательница крикнула: