Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу
Шрифт:
Стоило ему на секунду оторваться от жертвы, чтобы расстегнуть штаны, как он получил сильный удар пяткой в пах. Противник сломался пополам и начал хватать ртом воздух. Его мокрое лицо приобрело цвет зрелой вишни.
Даша перевернулась через голову и очутилась по другую сторону от кровати. Вскочив на ноги, она вновь побежала в ванную комнату. Но почему не в коридор? Боялась показаться в неглиже на людях? Испугалась гнева дежурной? Боялась, что грабитель перекроет дорогу? Но реальная помощь находилась за пределами апартаментов. Многих девушек на ее месте судьба повернула бы к окну или входной двери, но Даша вела себя непредсказуемо. Эпизоды мелькали один за другим, и никто теперь не возьмется восстанавливать события с абсолютной точностью. В человеческом мозгу не
Красивая безделушка с острым лезвием поменяла хозяина. Вот в чем она видела спасение, вот в чем она нашла выход. Каждый делает свой выбор. Даша схватила нож, развернулась и выставила острие вперед. Ей даже не пришло в голову запереть дверь. Возле дверей послышался сиплый хрип, звуки складывались в многоэтажный мат. В эту секунду в здании погас свет. Даша ничего не видела. Что–то рычащее приближалось. Рев нарастал и уже не ассоциировался с человеческим голосом, раскачивался то вправо, то влево. Девушка не могла оценить степень опасности, но сдавленные в тяжелых лапах ребра до сих пор ныли тупой болью. Дверь ванной с силой ударилась о стену, и в крошечную клетушку ворвалось горячее дыхание безумного животного. В воображении девушки рисовался образ чего–то огромного и лохматого, она зажмурила глаза, и ей стало страшно.
Даша сделала шаг назад и уперлась в край ванны. Сжав нож обеими руками, она размахнулась и со всего маху полоснула лезвием по воздуху. Она проделала опасное движение трижды. Челюсть свело судорогой, ноги тряслись, но тело напряглось, и в девичьих мышцах появилась огромная сила. Она начала крутиться волчком вокруг собственной оси с выставленным вперед оружием. На третьем витке лезвие нашло свою жертву. Оно вонзилось во что–то мягкое, и руки тут же намокли, будто их окунули в теплый густой кисель. Даша разжала пальцы и отпрянула. Несколько секунд в воздухе стояла мертвая тишина, и вдруг что–то с грохотом повалилось на кафельный пол.
Антон вздрогнул и взглянул на потолок.
— Ты слышал? — спросил он, повернув голову и пытаясь что–то увидеть в темноте.
— Слышал, — ответил Дэнди, доставая пистолет из–под подушки. — Я же тебе говорил, что он здесь. Открой шторы.
— Но кто–то наверху.
— Не он. Этот человек работает бесшумно. Там, где шумят, ему не место. Открой. С той стороны нас не видно.
Антон раздвинул занавески.
— Если он отрубил проводку, то будь уверен, до утра с поломкой никто не справится. Что бы он ни делал, он профессионал. Но он не знает, что мы знаем о его присутствии. Он уверен, будто накроет нас, как птенчиков в гнездышке. Но преимущество остается на нашей стороне. Мы в засаде, а он в зоне прострела. Не так много у него лазеек. Пусть сунется, мы его встретим.
Дим–Дэнди не ошибался. Карлов понятия не имел, что засвечен. Второй его просчет заключался в том, что он заранее обследовал тридцать пятый номер и не мог подозревать, что его заселят. Он не стал тратиться и занимать пустующие апартаменты. Такие стечения обстоятельств случаются раз в жизни. Разве мог он предположить, что в его главной отправной точке произойдет кровавое преступление.
Открытая дверь немного удивила Карлова. Но здешние уборщицы не отличались особой внимательностью, и виновник электрозамыкания не придал событию особого значения. В помещении хватало света. Яркая луна висела прямо над окном, и он не стал пользоваться фонарем. Тихо. Ничего подозрительного Карлов не заметил. Он не догадывался, что, услышав скрип двери, обитательница апартаментов упала на ковер и откатилась под кровать.
Даша не могла понять, кто мог зайти в номер. А если сейчас он включит свет? Она голая под кроватью, в ванной окровавленное тело, а на подоконнике за занавеской лежит ее сумка, без которой она не может уйти, и только поэтому девушка не выскочила в коридор, когда ее преследовал разъяренный маньяк. В сумке лежали все деньги и драгоценности, реквизированные у застреленной Мурки. Правда, этот факт трудно доказать. Жена афериста не станет бренчать золотом на глазах у завистливой публики, эти птички, подобно ее мамочке, рядились в побрякушки на закрытых приемах, куда вход перегораживают крепкие мальчики и стальные двери. Но пришелец мог сделать проще — взять сумку и уйти. Что тогда делать обнаженной девчонке?
Человек вел себя так, словно он всю жизнь прожил в этой комнате и вернулся за сигаретами. Когда он подошел к окну, у Даши похолодели ноги. Он открыл фрамугу, достал из наплечной сумки веревку и привязал один конец к батарее. Движения его казались виртуозными, как у циркача. Его тень в шляпе то и дело мелькала в лунном свете. Следом из сумки вынырнул автомат с коротким стволом. Человек взобрался на подоконник, надел на одно плечо сумку, на другое ремень автомата, сбросил веревку вниз и спрыгнул сам. Даша вздохнула. Ее сумка осталась незамеченной. Она так и не поняла, что происходит. Девушка следила за движениями чужака, но думала о своих ценностях, а не о том, чем занимается этот тип. От ее глаз ускользнул незначительный факт. Перед прыжком человек взглянул на часы и несколько мгновений ждал. Ждал, когда секундная стрелка коснется цифры двенадцать, и только после этого он прыгнул в темноту. Веревка змейкой улетела вниз и натянулась струной.
Этот мужчина напугал девчонку по–настоящему. Что–то в его движениях было такое, от чего ей стало страшно. Во всяком случае, она знала, что такому типу намыленную мочалку в лицо не бросишь.
Обстановка наэлектризовывалась сама собой, и отсутствие электричества не имело значения.
Дэнди заставил Антона лечь на пол и откатиться к кровати, а сам с пистолетом в руках прижался к стене. Гробовая тишина поднимала напряжение. Они слышали стук собственного сердца, но не смели шелохнуться. Интуиция подсказывала, что в ближайшие секунды что–то произойдет.
Так оно и вышло. Произошло. Телефонный звонок заставил их вздрогнуть.
Антон приподнялся и потянул руку к тумбочке.
— Лежать. Ни с места! — завопил Дэнди.
Он бросился на пол, перекатился через голову и очутился возле кровати. Дернув за шнур, он сбросил аппарат на ковер и подхватил трубку на лету. В ту же секунду в дверь постучали. Рефлекс сработал автоматически. Нервы дали сбой. Отвлекающий маневр мог быть одним, но не два холостых хода подряд. Дэнди не привык к таким выкрутасам. Рука дернулась вверх, и он трижды выстрелил в закрытую дверь. Тот, кто за ней стоял, получил пулю в живот и повалился вперед. Створка распахнулась, и в комнату ввалилось безжизненное тело. В ту же секунду черная тень загородила луну. За окном застрекотал автомат. Огненные молнии осветили помещение, град пуль взрыхлил штукатурку, ошметки обоев полетели в разные стороны, дверь превратилась в щепки, из подушек вырвались перья. Дэнди был слишком велик, чтобы его не задеть. Он не успел почувствовать боли и, прыгнув на ковер, покатился к шкафу, открывая ответный огонь. Антон прижался к стене и зажал уши ладонями. Шквал огня прекратился внезапно. Висящая за окном тень с автоматом исчезла в одну секунду. Никто из враждующих сторон ничего не понял. Бойню прекратила девчонка из тридцать пятого номера. Напуганная стрельбой, Даша выскочила из–под кровати, но нагишом убегать не решилась. Однако скалолаз мог вернуться с минуты на минуту. Решение пришло само собой. Девушка схватила с кровати зажигалку, подскочила к окну, встала на колени и пережгла веревку. Стрельба тут же замолкла. Теперь у нее осталось несколько секунд, чтобы одеться, взять сумку и исчезнуть.
Дэнди высунулся из окна. Темнота. Возле аллеи рос кустарник, слабый свет луны размазал контуры парка в одно черное пятно. Ни движений, ни шорохов. Слабый ветерок едва ласкал макушки деревьев.
— Уходим, Антон. Сейчас здесь начнется шухер. Пять минут, и все тараканы повылезают из щелей.
Дэнди схватил парня за ворот и поднял с пола. Только теперь он ощутил сильную острую боль в голени правой ноги. Парочка пуль покарябала ребра, но не поломала их. Белая рубашка превратилась в красную. Дэнди все еще находился в боевом настрое, и боль отступила на второй план. В нем закипала кровь, температура тела зашкаливала за сорок градусов. Он все еще сжимал в руках пистолет.