Валтасар (Падение Вавилона)
Шрифт:
* * *
Опившись какой-то дрянью, Нур-Син несколько суток пролежал в бреду, потом разом, внезапно наступило просветление, настолько сильное и пронзительное, что впервые ему до самой мелкой безделицы открылось устройство мироздания и те тайные нити, связывающие людей со звездами. При своем движении по концентрическим окружностям звезды время от времени подергивали за эти связи, и люди вздрагивали, выходили в поле, засевали землю, снимали урожай, пасли в горах скот, перекрывали реки, возводили башни до небес, а то начинали бунтовать, махать мечами и тыкать в подобных себе копьями, жечь дома... Многое чего черноголовые исполняли по воле звезд, но и светила в свою очередь дружно ходили строем вокруг вбитого в небосвод кола. Но и на этот раз тот, кто вбил этот кол, не дался ему в видении. Скоро Нур-Син пошел на поправку. Даиферн отправил гонца с донесением в Экбатаны к Астиагу и одновременно пригласил к послу лекаря. Сил у умника хватало, чтобы беседовать с магом Лимепирдой, творившим в округе добро и сеявшим в умах диких горцев слова Заратуштры.
– Заратуштра, - объявил высоченный, сухой, с необыкновенно длинным узким лицом старик, - дитя света и земной женщины. Тому много знамений, сопровождавших его рождение.
При этом маг поднял палец и сурово глянул на чужестранца, после чего на некоторое время оцепенел, глаза его остекленились. Наконец, Лимепирда вновь сосредоточил настороженный взгляд на Нур-Сине, словно ожидая от вавилонянина возражений, бестолковых вопросов или на худой конец усмешки, однако тот не шевелился - внимал. Старик хмыкнул, чуть расслабился, поерзал и уже свободнее, внушительнее продолжил.
– Матери его Дугде, когда она носила младенца под сердцем, был вещий сон. Как-то привиделось ей навалившееся на её дом темное облако, и посыпались оттуда львы, тигры, змеи, драконы, множество других чудищ, и будто бы одно из них, самое жуткое, бросилось на нее, пытаясь вырвать ребенка из чрева и растерзать его. Мать в страхе попыталась защитить дитя, но не рожденный ещё младенец вдруг подал голос и принялся утешать её. Эти чудовища, объявил он, не в силах повредить ему. Так и вышло. Не успел Заратуштра закончить речь, как с неба спустилась сияющая гора. При виде обилия света вся злая рать, кроме трех, самых жутких тварей - льва, волка и пантеры, - разбежалась. Из горы вышел прекрасный юноша, в одной руке у него был жезл, в другой книга. Направил он жезл на трех оставшихся чудищ: те тоже бросились наутек.
Маг помедлил, более доброжелательно глянул на Нур-Сина.
– Толкование суть - ребенок сей будет великим мужем. Сначала придется ему многое претерпеть, но затем преодолеет он опасности. Жезл в руке юноши есть символ божьего могущества, обращенного против исчадий тьмы. Книга пророческий удел, предназначенный младенцу. Шесть чудес случились с Заратуштрой в детстве, и начались они с момента рождения избранника Ахурамазды. Появившись на свет, он засмеялся, а не заплакал, как все другие дети. Это есть первое чудо.
Старик загнул палец.
– Тебе следует знать, чужестранец, - продолжил он, - что страна, где родился Заратуштра, находилась под властью злого, брезгующего верой царя-чародея Дурошравы. Толпы демонов, или по-нашему дэвов, служили ему. То-то ему была радость, - всплеснул руками рассказчик, - услыхать о рождении пророка! Не мог Дурошрава смириться и послал убийцу, чтобы расправиться с чудесным младенцем в колыбели. Только убийца занес кинжал над люлькой, как рука у него отсохла. Это есть второе чудо.
Старик загнул второй палец и неожиданно спросил.
– Ты считаешь?
– Считаю, мудрый человек, - ответил Нур-Син, заинтересовавшись рассказом.
– Почему пальцы не загибаешь?
– маг недоверчиво глянул на слушателя и поинтересовался.
– А ты умеешь считать?
– Умею. Я считаю в уме.
– Тогда скажи, сколько будет, если к двум предметам добавить ещё два?
– Четыре, уважаемый, - Нур-Син не удержался от улыбки.
Старик не обиделся, даже с каким-то облегчением вздохнул и пояснил.
– Тогда тебе будет понятно как велико число "шесть", сопутствующее жизни Заратуштры. Третьим чудом мы считаем испытание огнем, когда злые духи выкрали младенца, отнесли его в пустыню, навали на него гору дров, политых горючей водой и подожгли эту кучу. Младенец, объятый бушующим пламенем как ни в чем не бывало продолжал спать в своей люльке. Четвертое чудо, - старик загнул четвертый палец, - случилось, когда колдуны, призванные злым царем-чародеем, измыслили положить младенца на узкой горной тропке, по которой должно было пройти стадо коров. Как полагаешь, чужестранец, что случилось дальше?
Маг заметно воодушевился.
– Не знаю, мудрый Лимепирда, - ответил Нур-Син.
Лимепирда сник, повесил голову, задумался, потом заявил.
– Зови меня атраваном, пришелец, - здесь он вновь надолго замолчал, словно улавливая потерянную нить рассказа, затем встрепенулся и продолжил.
– Бык, ведущий стадо, встал перед люлькой, и всем остальным животным пришлось обходить это место. Когда же люльку поставили на пути табуна диких лошадей, вожак поступил также. Такие дела...
– неожиданно заключил атраван.
– Я смотрю, ты недостаточно внимательно слушаешь меня, чужестранец. Тогда скажи, зачем меня позвали к тебе? Что ты хочешь услышать?
– Прости, атраван, но мои мысли на самом деле далеки от чудес, связанных с рождением великого Заратуштры. Мне хотелось бы услышать, какому богу следует молиться, чтобы он одарил женщину ребенком а мужчину наследником? Еще мне хотелось бы услышать, как устроен мир и чем слово светоносного Ахурамазды может помочь мне на трудном пути, называемом жизнь?
Старик задумался, потом спросил.
– Ответь, чужестранец, много ли ты знаешь? Если да, то подтверди.
– Я много знаю, - ответил Нур-Син.
– Знаю, сколько звезд на небе и какими путями, в каком порядке они шествуют по ночному небосводу. Знаю, когда Луна закрывает Солнце, и посреди дня наступает ночь. Мне известно, что выше и что ниже на земле, и в какую сторону текут воды. И многое другое.
Старик недоверчиво глянул на собеседника.
– Сколько же звезд на небе?
– Без малого шесть тысяч.
Старик поджал губы.
– Тысяча, это много?
– спросил он.
– Это очень много, атраван.
– Скажи, чужестранец, когда придет твой смертный час, сможет ли знание, что есть тысяча и сколько звезд на небе, утешить тебя? Известно ли тебе, что каждого из нас ждет либо преисподняя, либо обитель света и радости?
– Я слышал об этом, но наши жрецы уверяют, что в конце жизненного пути каждого черноголового ждет один-единственный исход - подземная бездна.