"Валутина гора"

Бриньон Луи

–  Конечно, отец, - Пётр Арсанов мягко улыбнулся, - ты правильно поступил. Во мне можешь быть уверен. Я приму её как родную сестру. Когда познакомишь меня с твоей гостьей? Честно говоря, мне после твоего рассказа не терпится её увидеть.

–  Сегодня вечером увидишь. За ужином, - пообещал старший Арсанов, - кстати,…будь ты чуточку проворнее, застал бы Анастасию по дороге. Она приехала немногим раньше тебя.

Старший Арсанов потянулся к графину, иначе бы заметил, что его сын при этих словах внезапно изменился в лице.

–  Будем пить только из полных бокалов!
– с этими словами старший Арсанов долил в бокалы вино и поставил графин обратно на стол.

–  Анастасия!
– это слово далось Петру Арсанову с неимоверным трудом, - одна приехала?

–  С братом!
– коротко ответил ему отец.

Услышав ответ, Пётр Арсанов

замолчал. И хотя бледности больше не было, выглядел он подавленным. Глядя мимо отца, он погрузился в размышления. Это была она. Та незнакомка. Не оставалось ни малейших сомнений. Что же ему делать? Что делать?
– билась в голове лихорадочная мысль, он не может, не должен с ней встречаться. Иначе один бог знает, что может произойти. Там на дороге…он едва не бросился за ней следом. Лишь собрав всю свою волю, он смог сдержать этот порыв. Эта девушка внушала ему безумные мысли одним своим взглядом.

–  Как обстановка в армии? Что слышно о Наполеоне?

Пётр оторвался от мыслей и посмотрел на отца. Ему пришлось некоторое время осмысливать вопрос, прежде чем он понял о чём его спрашивали.

Нам приказано выдвигаться к Прусской границе, в направлении Вильно. Наполеон стягивает туда войска.

–  Значит, плохо дело, - констатировал старший Арсанов, - иначе вас бы не отправили. Ваш полк всегда охранял членов семьи Его императорского величества. Если отправляют - значит быть войне.

–  Скорее всего!
– согласился с отцом Пётр Арсанов.

–  Тяжко нам придётся, - старший Арсанов расстроился, - сила вон, какая у Наполеона. Всю Европу отвоевал. Тяжко придётся. Ох, тяжко. Да ещё с турками мир не заключили, хоть и закончилась война.

–  Даст Бог, справимся. Не впервой защищать родную землю!
– Пётр Арсанов выпил глоток вина из бокала, но не положил обратно на стол, а стал покручивать в руках, прислушиваясь к звону хрусталя.

–  Дай-то бог Пётр. Дай то бог. А лучше всего, чтоб войны не было. Неизвестно выдержит ли Россия такое нашествие. Надобно уговорить, уступить. Война может стать для нас погибелью.

–  Наше дело гусарское. Положим жизнь за родину. Иным никогда не думал заниматься. Я солдат, отец. Моё дело воевать, а не рассуждать.

–  Верно, то оно верно. Но как не рассуждать, когда вокруг такое творится. Всё Смоленское дворянство только и говорит что о Наполеоне и о будущей войне.

–  Они всегда, о чём ни- будь, да говорят, - Пётр легко улыбнулся, - да не всегда по делу. Дай им только волю.

–  Тут тебе трудно возразить!
– отец улыбнулся вслед за ним. Пётр Арсанов поднялся с места и поставил бокал на стол.

–  Я пойду? Устал с дороги. Да и переодеться надо бы.

–  Конечно, конечно, - спохватился Арсанов- старший, - иди. Да и Кузьма Аркадьевич тебя заждался. Все последние дни только и говорит что о тебе. Всю твою одежду до блеска вычистил. В твоих покоях чистоту навёл. Никого, даже меня туда не впускает.

Попрощавшись с отцом, Пётр Арсанов направился к себе. Кузьма Аркадьевич был при нём с рождения. Он был ему и учителем, и воспитателем и слугой. Он как никто другой знал его. Знал и всей душой любил. Он поднялся на третий этаж, где были расположены его комнаты. Прошёл в левое крыло и открыл знакомую дверь. Идеальный порядок сразу бросался в глаза. Арсанов подошёл к своей кровати и сел на аккуратно заправленную постель. Раздался шорох. Пётр Арсанов поднял голову. На губах у него появилась мягкая улыбка при виде сухопарого старичка с острой бородкой. Старичок опустился перед ним на колени и взялся за сапоги. Раздался ворчливый голос.

–  Ну, сколько тебя учить можно? Сапоги снимать надо, прежде чем на кровать садиться.

–  Кузьма!
– Пётр Арсанов наклонился и обнял своего наставника. Тот потянулся к нему, и трижды поцеловав, с глубоким чувством произнёс.

–  Приехал наш Пётр!

Глава 8

Ужин был сервирован на троих. За столом сидели Арсанов - старший и Анастасия. Младшего Арсанова не было. Анастасия со слов своего опекуна знала о приезде Петра и, ей не терпелось познакомиться с ним. В душе она уже приняла его, как родного брата. Кроме всего прочего, она испытывала непреодолимое любопытство. Она хотела узнать, насколько схожи отец с сыном. Однако время шло, а Пётр всё не появлялся. А они, не начинали ужин без него. В ожидании сына, Арсанов -

старший завязал с Анастасией непринуждённый разговор. Он начал рассказывать ей о своей будущей невестке. О том, как она хороша и добра. О том, как долго он мечтал об этой свадьбе. Он сообщил ей, что через неделю у них дома состоится бал. Бал станет прелюдией перед свадьбой. Через две недели после бала состоится свадьба. Сообщив ей эти новости, он начал рассказывать о сыне. О том, каким он был в детстве непослушным ребёнком. Постоянно с кем-то дрался. Отчего лицо у него всегда было в синяках. Он продолжал рассказывать, а Анастасия, услышав эти слова, вспомнила другое лицо, которое тоже было в синяках. А вспомнив, непроизвольно улыбнулась. Незнакомец оставил в её душе неизгладимый след. Он так смотрел на неё, что она пришла в смятение. У неё учащённо забилось сердце при воспоминаниях о тех коротких мгновениях. По происшествию всего дня, Анастасия постоянно думала о нём. Восстанавливала в малейших подробностях черты его лица и надеялась…увидеть его вновь. Пусть ненадолго, но увидеть. Зачем это ей было необходимо, Анастасия не знала. Но она была уверена в другом. Она не понравилась незнакомцу. Он даже не желал смотреть на неё. А позже, когда уходил, выглядел и вовсе хмурым. Он даже не соизволил попрощаться с ней. Почему от последней мысли стало больно. Поток мыслей прорезал громкий голос опекуна, от которого она непроизвольно вздрогнула.

–  Пригласите моего сына!

Спустя несколько минут, в столовую вошёл слуга и встав в почтительную позу, сообщил что его сиятельство спит.

–  Прикажете разбудить?

–  Не надо! Петр, вероятно, сильно устал, раз не смог ужина дождаться. Без него поужинаем.

Анастасия почувствовала лёгкое разочарование, но показывать этого не стала. Пока они оба за столом думали об одном и том же человеке, каждый на свой лад…виновник этих событий беспокойно ворочался в постели. Последние несколько дней изнурили его, но, тем не менее, сон никак не хотел идти к нему. Только Пётр закрывал глаза, как сразу появлялось лицо Анастасии. Лицо, которое он запомнил на всю жизнь. Её глаза…интересно, что она делает?
– подумал он, - сидит за столом,…все её движения грациозны и легки. В прелестных пальчиках… наверняка…вилка или ложка. Какие они счастливые!
– Пётр тяжело вздохнул и снова перевернулся на другой бок, - они, касаются её рук. Никогда бы не подумал, что буду завидовать…ложке. Мысли накатывали одна за другой. Петру становилось с каждой минутой всё хуже и хуже. Он прилагал неимоверные условия, для того чтобы не вскочить с постели и не броситься вниз. Этого нельзя делать, нельзя, нельзя, - в сотый раз повторял себе Пётр.
– Стоит мне её увидеть, как все поймут, что со мной происходит. Она гостья в нашем доме. А у меня есть невеста. Скоро состоится свадьба. Я просто обязан выкинуть её из головы. Пётр сосредоточился на последней мысли. Он попытался воплотить её в реальность. Закончилась эта попытка протяжным восклицанием.

–  Чертовщина какая то. Сказать легче, чем сделать!

–  Ты о чём Пётр?
– раздался обеспокоенный голос Кузьмы Андреевича. А вскоре над Петром показалось взволнованное лицо наставника.

–  Всё о том же, чёрт бы меня побрал, - в сердцах воскликнул Пётр и, повернувшись к нему, продолжал говорить лихорадочно возбуждённым голосом, - ты понимаешь, Кузьма, слабым я стал. Чуть что, становлюсь прямо как девица. Нежности всякие в голову приходят. Лица, голоса мерещиться. Каким-то там несчастным ложкам начинаю завидовать. Начинаю думать об отце - она появляется. О друзьях - опять она. О службе, так вместо приказов Уварова её голос слышу. Битый час пытаюсь вспомнить лицо невесты,…поверишь, нет, ничего не получается. Не помню, какая Виктория. А вот про неё спроси, всё расскажу. Как улыбается. Как смотрит. Как реснички вздрагивают. Как брови взлетают. Как локоны обрамляют дивную шею. Только её и вижу. Только о ней и могу думать.

–  Влюбился?
– негромко спросил у него Кузьма.

Пётр молча кивнул в ответ и, тихо прошептал:

–  Видел лишь раз. Сказали несколько слов друг другу, но…эта встреча всю мою жизнь перевернула с ног на голову. Не знаю, как быть Кузьма. Впервые в своей жизни не знаю.

–  Любовь хороша. Она дар божий. Но в твоём положении это грех величайший. Вот уже несколько лет невеста тебя дожидается. О свадьбе вся губерния знает. Откажешься от свадьбы - кровную обиду нанесёшь всему губернскому дворянству. Да и батюшке своему глубокую рану. Не простит тебе таково. Не простит, Пётр.