Валюта смерти
Шрифт:
Глава 17
Харон
Они действительно вскоре остановились на том самом месте, где днем Аня повстречалась с болотницей.
Аня снова поймала себя на том, что теперь уже в темноте пытается отыскать глазами мост Александра Невского – так вот как его звали.
Должно быть, в мире, действительно, что-то изменилось с кризисом, городские власти начали не по делу экономить электричество, или Анна давно не гуляла по ночному городу, потому что прежде она никогда не видела такую черную, неосвещенную вообще ни одним фонарем набережную. И это при том, что буквально через несколько десятков метров от здания фирмы «Навь» никакой набережной нет вовсе. Достаточно водителю самую малость не справиться с управлением, и… никаких шансов. Впрочем, ее водила поступил и вовсе оригинально: он выключил фары машины, так что в такой темнотище на них могло налететь любое другое случайно оказавшееся здесь движущееся средство.
При воспоминании о собственной аварии у Ани сжалось сердце, но она тут же взяла себя в руки, решив, что погибнет ли она сейчас или нет, фирма «Навь» по любому решит вопрос ее встречи с Димой.
А действительно, когда?
– Сейчас спустимся к воде, и там нас будет ждать лодочка, – пояснил сопровождающий.
– Харон? – Аня украдкой смахнула набежавшую было слезу и вылезла вслед за водителем из машины.
– Почему Харон? Чуть что – сразу Харон. Константин Захарович, пенсионер. Раньше работал на «Светлане» инженером, потом сторожем в банке, а теперь шеф его к нам пристроил. Временно. Лучше любого Харона до места доставит. Главное – слушайте, что он говорит, и все выполняйте, Захарыч мужик не вредный, но опасность носом чует. Так что… а впрочем, вот и он.
Из темноты и впрямь проступила бесформенная фигура, вероятно, укутанная в плащ-палатку. С веслом в руке.
– Вот тебе клиентка. Доставь ее на тот берег, как и положено, – отчего-то горец притоптывал на месте, то и дело оборачиваясь на машину. – Говорят, днем тут одного из «Яви» заметили, или, может, не из «Яви», а просто подозрительный типчик ошивался…
– Из «Яви», скажешь тоже…
Константин Захарович говорил высоким надтреснутым голосом, от которого Ане почему-то сделалось не по себе.
– Дураки они, что ли, к самой фирме шпионов посылать. В город – другое дело, а тут… Ладно, что лясы-то точить, давай подорожную.
Горец быстро достал из внутреннего кармана куртки какие-то листки, Захарыч щелкнул электрическим фонариком, в свете которого Аня разглядела длинный нос, выглядывающий из-под капюшона.
– Порядок.
Он отсалютовал рукой и, обернувшись к Ане, вручил ей фонарик. Светите под ноги, барышня, а то случится травма, придется тур отменять, а деньги они назад вряд ли отдадут. Было ваше, стало наше.
Аня натянуто улыбнулась, хотя выражения ее лица все равно никто не видел.
– В лодке накинете на плечи ватник, он там под скамейкой на корме, специально для такого случая валяется, так, чтобы погранцы не приметили, что женщину везу. Ватник – он всякую самую миниатюрную фигуру вмиг бесформенной сделает.
Аня кивнула, но должно быть, Захарыч каким-то образом разглядел этот жест.
– Во время движения ни с кем не разговаривать, на вопросы не отвечать и, самое главное, не смотреть вправо. Понятно?
– А с кем там разговаривать? – Они уже подошли к темнеющей в воде лодочке, и Захарыч выдал ей пару резиновых болотных сапог, чтобы ног не замочила.
– Лучше было бы, если бы не с кем. Но всякое бывает. Вода-то сегодня неспокойная. Шальная вода-то. На поверхности вроде как тишь да гладь, а под гладью той всякая б-дь… чуть зазеваешься – и в воду стащат.
– За волосы? – Попыталась поддержать шутливый тон Аня.
– Почему за волосы? За волосы обычно спасают. За язык длинный, вот за что. Инструктирую же: не говорить ни с кем.
– Да с кем тут разговаривать?! – невольно возмутилась Аня. – С кем, когда вы и я, и больше… – она оглянулась, вдруг показалось, что горец забыл что-то и вернулся. Заметив ее движение, Захарыч тотчас шагнул навстречу опасности, загораживая клиентку от возможных неприятностей.
– Показалось вроде. Или лягушка в камнях елозит.
– Так с кем там разговаривать? – Принялась за свое Аня.
– Ни с кем: ни с чертом, ни с ангелом, ни с работником рыбнадзора, последние особенно опасны. Молчи, будто в рот воды набрала. Или действительно набери.
Захарыч как-то легко перешел на «ты», но Аня нисколько не возражала. Темнота, близость реки, шорохи, – все это не добавляло ей смелости.
– А почему направо не смотреть?
– Потому что там пограничные катера «Яви», – с большой охотой объяснил перевозчик. – Да ты не дрейфь, доча, на той стороне передам тебя с рук на руки этому, как его, трансферу, с ним не пропадешь. Нам только бы до того берега добраться…
Сняв кроссовки и надев здоровенные болотники, Аня кое-как добралась до лодки, перешагнув через качающийся борт.
– Ни слова, – предостерег ее в последний раз перевозчик, отталкивая лодку от берега.
Помня указания Захарыча, Аня вытащила из-под лавки ватник и накинула его себе на плечи. Получилось что-то вроде уютной теплой палаточки, завернуться бы сейчас в него и заснуть. Обычно ее убаюкивали волны и мирный плеск воды, но на этот раз Аня решила не спать. Не просто же так таинственный Харон предостерегал ее против разговоров, если речь идет о пограничниках, возможно, у них стоят приборы, способные реагировать на любой, даже самый незначительный звук. Какой-нибудь эхолот, или, как он называется…
Ну, конечно, волны идеально передают звуковые колебания.
Только все же интересно, с кем здесь разговаривать? Впрочем, если она вдруг начнет разговаривать во сне, приборы ее треп все равно словят, и у Захарыча будут неприятности. Хотя какие могут быть неприятности за пользование в черте города надувной лодкой? Или, действительно, на той стороне реки никакой не Веселый поселок, а самый настоящий Тусвет? Поэтому и река Смородина, поэтому и моста Александра Невского нет.