Вам вреден кокаин, мистер Холмс
Шрифт:
Мы присутствуем на похоронах
Кэб понесся назад к больнице, с трудом пробираясь по запруженным транспортом улицам. День клонился к вечеру. Все молчали, лишь Холмс время от времени поторапливал кучера. Каждый был занят своими мыслями. Посыльный переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит, и только зажмуривался, когда наш экипаж проскакивал под самым носом у конок или заставлял велосипедистов спешиваться и отскакивать на тротуар, давая нам дорогу. Зигмунд Фрейд сосредоточенно хмурил густые брови, Холмс же то сидел, весь подавшись вперед и храня унылое молчание, то вскакивал,
И все же нам пришлось остановиться. Улицу пересекала колонна венгерских гвардейцев, направлявшихся к своим постам вокруг дворца Хофбург. Холмс мрачно оценил препятствие и со вздохом откинулся назад.
— Все, — отрезал он, — она пропала. Мы проиграли. — Он даже скрипнул зубами с досады. В серых глазах затаилась боль.
— Ну почему же? — спросил Фрейд.
— Потому что он убьет ее при первой же возможности. — Холмс достал часы и печально посмотрел на них, я же, взглянув на посыльного, заметил, что он вытаращил глаза от страха. — Между тем им уже представилась такая возможность. Ватсон, — сказал он, обращаясь ко мне, — лучше бы вы позволили кокаину сделать свое дело. Я бы выжил из ума.
— Позвольте мне не согласиться с вами по обоим пунктам, — ответил Фрейд, прежде чем я смог что-либо возразить. — Я далек от мысли, что жизнь этой дамы в опасности. Возчик, пошел! — крикнул он, едва гвардейцы освободили дорогу. Холмс взглянул на него, но промолчал. Кэб тронулся и покатил дальше.
— Теперь попробуем порассуждать, — продолжил Фрейд, решив, что ему не следует дожидаться особого приглашения. — С помощью тех же методов, какие я уже применил по отношению к кайзеру, прихожу к выводу, что, хотя баронесса и попала в ужасный переплет, что пасынок вовсе не собирается разделаться с ней именно теперь, когда она снова в его руках.
— Как так? — изумился Холмс. — Ведь это был бы самый разумный шаг с его стороны.
— Гораздо разумнее было бы отделаться от мачехи еще тогда, когда он подстроил смерть своего отца, вы не находите?
Этот вопрос совершенно сбил Холмса с толку. Фрейд не преминул этим воспользоваться и продолжал:
— Несомненно, это был бы самый простой выход. Стоило сделать так, чтобы оба погибли в результате несчастного случая, — сынуля сразу же и без всяких помех унаследовал бы все состояние. Так сказано в завещании, и, уж конечно, он знает об этом.
Холмс нахмурился.
— Но почему же он этого не сделал? — громко спросил он.
— Вы согласны выслушать меня?
Холмс кивнул. Он сгорал от любопытства, так как доктор подал ему надежду на благоприятный исход дела.
— Чтобы рассказать подробно, как я пришел к такому выводу, потребуется слишком много времени, — начал Фрейд, — суть же в том, что, по моему мнению, молодой человек, который нас интересует, ненавидит мачеху такой лютой ненавистью, что это чувство нельзя целиком связывать с тем обстоятельством, что она стоит на пути его политических или финансовых замыслов.
— Это почему же? — невольно перебил я. — Он едва с ней знаком, а раз так, откуда в нем эта ненависть, о которой вы говорите?
Фрейд повернулся ко мне.
— Вы согласны, что поведение пасынка по отношению к мачехе похоже на ненависть?
— Еще как похоже.
— Он так сильно ее ненавидит... — Тут кэб качнуло, Фрейд запнулся, и все мы напряглись, чтобы не вывалиться.
— Хотя ему и было бы намного проще избавиться от нее раз и навсегда, он все же предпочел сохранить ей жизнь, несмотря на то что это оказалось и небезопасным. Он ненавидит ее так сильно, что не лишил себя удовольствия держать ее в заточении и замучить до потери сознания.
Холмс кивнул и, поджав губы, задумался над только что услышанным.
— Поэтому, — продолжал Фрейд, когда мы уже подъезжали к больнице, — используя ваши же методы, мы должны предположить еще один мотив. А если я скажу вам, что эта фанатичная ненависть подсознательно существовала еще до того, как молодой барон увидел женщину, на которой женился его отец? И существовала бы в любом случае, независимо от того, на кого бы пал выбор?
— Что-что?
— Видите ли, необычное поведение этого молодого человека может иметь лишь одно объяснение, а именно: он настолько верен памяти своей матери, что предложение, сделанное отцом другой женщине, и согласие той привели его в такую ярость, что выпустили на свободу стихийные силы его натуры. Для отца, предавшего первую жену, — немедленная смерть; для мачехи — мучительное существование, хотя это, со всех точек зрения, и может показаться непрактичным. Вот единственное объяснение имеющихся фактов. И, как вы уже однажды позволили себе заметить, герр Холмс, когда отброшены все возможные объяснения, то остаток и есть истина, какой бы невероятной она ни казалась. Я абсолютно точно применил ваш метод, не правда ли? А раз так и мы можем на него полагаться, несчастная все еще жива, хотя и находится в опасности. Вот и все.
Холмс смотрел на него с полсекунды, а затем выпрыгнул из экипажа и бросился к больничным воротам, таща посыльного за собой. Доктор Фрейд и я последовали за ним, приказав кучеру ждать.
Нас немедленно отвели к привратнику, важному и сердитому, который отпустил пациентку доктора Фрейда. Он рассказал о случившемся с предельной точностью, высказав нам свое мнение об отъезде пациентки в нарушение больничных правил.
— Вы только представьте, что будет, если всех начнут отпускать по запискам без надлежащей... — Тут Холмс бесцеремонно перебил его.
— Будьте любезны, опишите людей, которые увезли ее, — сказал он столь нетерпеливо, что тот повернулся и пристально оглядел его. Без сомнения, выражение лица Холмса, а также необычный заграничный костюм заставили привратника заподозрить в нем обитателя психиатрического отделения.
— Пожалуйста, скорее, — взмолился я, увидев, что он и не собирается отвечать. — Это очень важно.
— Описать их? — неторопливо повторил тугодум. — Да что я, обязан помнить всех и каждого? Вы же сами прекрасно знаете, кто они такие, разве нет? — Тут он повернулся к Фрейду.
— Я?! — Доктор был поражен. — Да если б я знал их, разве стал бы спрашивать, как они выглядели?
— Да, но... — забормотал безнадежный тупица, — но они сказали, что их прислали именно вы! — Он посмотрел на Фрейда так, будто и его взял на заметку как потенциального клиента лечебницы.
Какое-то время мы в недоумении смотрели друг на друга, потом Холмс разразился оглушительным смехом.
— Какое остроумие и какая наглость! — воскликнул он, качая головой. — Стоило мне сболтнуть лишнего той дамочке на Валленштайнштрассе, как им тут же пришла в голову спасительная идея. Да я сам еще и сообщил им, где искать беглянку. Ну а теперь, дружище, расскажите-ка нам, как все-таки они выглядели.