Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2
Шрифт:
— Разумеется. И поэтому он даже не пытается к тебе притронуться? Ах да, забыл. Он ведь знает о твоей "фобии".
— Именно так.
Андроник улыбнулся своей бездушной, ничего не выражающей улыбкой.
— Ты ведь понимаешь, что только разжигаешь моё любопытство.
— Я совсем к этому не стремлюсь.
— Понимаю. Но моё любопытство это не уменьшает.
Разговор явно заходил в тупик, я решительно поднялась с дивана.
— С этим тебе придётся справляться самому.
Повышенный интерес Андроника ко мне настораживал, но, пожалуй, я покинула его дом слишком поспешно. Конечно, он знал больше, чем те крохи, которые невзначай проронил, и, прояви я немного терпения, может, мне бы всё-таки удалось что-то выяснить. Полу-демоны… Андроник прав, в какой-то мере это очевидно. Они не вызывают подозрений, потому что выглядят как обычные люди, и физически привлекательны, поэтому бессмертные для них — лёгкая добыча. И всё же: неужели демоны в самом деле собираются уничтожить нас именно таким способом? Даже для их отродья выследить бессмертных не так просто, и рано или поздно последние неизбежно заметят, что на них ведётся охота… И тут я так и подскочила: Доминик!.. В последние ночи мы были заняты совсем другим и не дошли до бесед о людях с покалеченной тенью — он понятия не имеет об опасности, которую они несут!.. Секунды, пока я очерчивала круг и расстёгивала ремешок часов показались мне вечностью…
[1] ????????? (греч.) — Добрый вечер.
[2] Марк Ульпий Нерва Траян — римский император из династии Антонинов, правивший в 98 — 117 гг. н. э. Прославился своими завоеваниями и небывалым расширением границ Римской Империи.
[3] Гай Юлий Цезарь Август Германик (лат. Gaius Iulius Caesar Augustus Germanicus), больше известный под прозвищем Калигула (лат. Caligula) — римский император, 12–41 гг. н. э., известный своей жестокостью и сумасбродством.
[4] Pietra dura (итал.) — твёрдый (поделочный) камень. Под этим названием стала известна флорентийская мозаика, для изготовления которой используются драгоценные и полудрагоценные камни.
К счастью, Доминик был в нашем мире, и после первых проявлений нежности, я торопливо выпалила всё, что узнала от Андроника. Но ответные слова Доминика привели меня в смятение:
— Андроник ошибается. Отпрыски демонов не бессмертны, и тень у них обычная, как у всех людей. Я встречал нескольких и знаю это точно.
Я смотрела на него в полной растерянности. Доминику я верила безоговорочно, но и мысль, подсказанная Андроником, вроде не была лишена смысла… Только угроза, исходившая от странных существ, кем бы они ни были, не вызывала сомнений. На этом я пока и сосредоточилась. Доминик ничего не знал о вечеринке, на которой я видела девицу-полудемона, поэтому приводить в пример её я не стала. Зато во всех подробностях описала встречу с Четом. Доминик заметно встревожился, но я не дала ему развить эту тему, потребовав торжественной клятвы, что отныне и впредь он будет обращать пристальное внимание на тени своих жертв:
— Бессмертный по имени Энрике уже исчез в неизвестном направлении под руку с одной из этих сирен. Они красивы, и устоять перед ними сложно…
Доминик рассмеялся и притянул меня к себе.
— Не для меня.
Задумавшись, я сидела на ступеньках перед домом Эдреда. После опрометчивого бегства от Андроника и окончательно всё запутавшего разговора с Домиником прошло несколько ночей. Я успела побывать в Бостоне у профессора Вэнса, но надежды на то, что он сможет помочь, не оправдались. Профессор нашёл упоминания о детях демонов в нескольких источниках: во всех отмечались физическая красота и общая одарённость демонят, но этой информации было слишком мало для того, чтобы составить целостную картину. Акеми и Лодовико я не застала и в конце концов решила отправиться с повинной к Андронику, предварительно заглянув к Эдреду. Радостное хрипловатое приветствие и напугавший с непривычки звонок мобильного раздались одновременно. Подскочив от неожиданности, я ответила Эдреду, даже не осознав, что уже поднесла телефон к уху. Сквозь шум и помехи из мобильного донёсся взволнованный голос отца Энтони:
— Дитя моё, наконец-то у меня есть для вас новости…
Повинуясь знаку Эдреда, я последовала за ним в дом, стараясь не пропустить ни слова из прерывистой речи преподобного отца. Он говорил о бенедиктинском монастыре на севере Англии, о братьях, разум которых открыт необъяснимому, и о мальчике с особым даром, живущем на монастырской территории. Второпях преподобный отец не упомянул, в чём именно заключается дар, но очень убеждал меня отправиться в монастырь сразу же, "вслед за последним солнечным лучом". Я внимательно выслушала, где расположен монастырь но, едва попыталась выяснить, где находится сам отец Энтони, связь прервалась. Перезвонить было невозможно — преподобный отец звонил с анонимного номера, и я досадливо убрала мобильный. Эдред уже прилип ко мне взглядом и, неприязненно кривя губы, поинтересовался:
— Как прошла встреча с моим "покровителем"?
— Разве он не рассказывал?
— Он спрашивал. Рассказывать — моя "привилегия".
Я вспомнила насмешку Андроника, назвавшего Эдреда "могилой", и улыбнулась:
— Но, я слышала, ты был не очень-то словоохотлив. Спасибо.
Лицо Эдреда смягчилось и чуть заметно склонилось к моему.
— Ты по-прежнему считаешь всё, что я говорил о нём, глупостью?
— Не всё, — снова улыбнулась я и, желая его поддразнить, добавила:
— Но, похоже, только ты считаешь Андроника исчадием ада. Остальные, кого я спрашивала, отмечали его хитрость и ум…
Гримаса, исказившая лицо Эдреда сделала его похожим на маску злобного сказочного джинна.
— Почему! — вдруг гаркнул он. — Почему все видят его ум и обходительные манеры и не замечают гнили, которую он даже не пытается скрыть! Мы не такие уж разные, но все, кто восхищается им, сторонятся меня! Разве не так описывают дьявола в вашем Писании? Отвратительное нечто, вознесённое на пьедестал всеобщей глупостью!
Я молчала, поражённая этой тирадой — от Эдреда я не ожидала ничего подобного… Между тем он пнул массивный деревянный столик, и тот, ударившись о стену, разлетелся на куски. Терзаемая угрызениями совести, я скользнула между Эдредом и кушеткой — следующей вероятной жертвой его гнева, и успокаивающе провела ладонями по контуру подёргивавшегося от бешенства мертвенного лица. Впервые в общении с ним я допустила подобную мягкость, и это произвело на Эдреда такое же впечатление, как на меня его припадок: он остолбенел. Но взгляд его не прояснялся, на место безудержной ярости пришла не менее безудержная страсть, как будто одно безумие просто сменило другое. Казалось, единственное неосторожное движение с моей стороны — и это пока ещё сдерживаемое безумие выплеснется наружу. Чисто инстинктивно я отступила назад, в выпуклых глазах Эдреда мелькнула горечь.
— Что бы я ни делал, ты продолжаешь отшатываться от меня, как от прокажённого… Все, кто отмечали ум Андроника, предостерегали от меня, ведь так? Но я хочу, чтобы ты увидела и его истинное лицо!
Следующие его действия были настолько быстрыми, что я заметила лишь результат: вокруг моей талии обвился плотный металлический шнур. Я возмущённо рванулась в сторону, но Эдред резко дёрнул шнур на себя, намертво опутав им моё тело, и мы оба закружились в вихре. Едва почувствовав под ногами опору, я снова попыталась вырваться и с удивлением поняла, что уже свободна — петли шнура бездейственно болтались в руках Эдреда…
Смотри! — хрипло бросил он.
Наверное, так выглядели итальянские палаццо эпохи Возрождения: расписанные фресками потолки, множество фарфоровых безделушек и, в подтверждение ассоциации, хрустальный голос оперной певицы, заполнивший всё пространство переливчатыми трелями на итальянском языке. В противопложном конце зала возвышался украшенный разноцветной мозаикой камин, а перед ним на ковре бились в конвульсиях две античные статуи. Хотя, присмотревшись, я бы назвала статуей только мужчину, женщина скорее напоминала измочаленный цветок. Укусы и ссадины почти сплошь покрывали её тело, голова была запрокинута, и я поняла, что сотрясавшие её конвульсии были ничем иным как агонией. Рядом — тела ещё двух "цветков", таких же истерзанных… Через несколько секунд тело женщины обмякло. Мужчина небрежно выпустил её из объятий и поднялся на ноги, оставаясь спиной к нам. Я отступила к стене, уже зная, чьё лицо увижу, когда он обернётся.
— Давно тебя не было видно, Эдред, — послышался знакомый вкрадчивый голос.
Подхватив с пола халат, он накинул его на плечи и, подняв голову, увидел меня. Я ожидала досады, смущения, хотя бы какой-то реакции, но мраморное лицо оставалось невозмутимым. Переступив через откинутую руку почившей "подруги", Андроник неторопливо приблизился к нам.
— Спасибо, что привёл её, Эдред. Теперь можешь нас оставить.
Яростно оскалившись, Эдред наклонился к моему уху:
— Мы не так уж отличаемся друг от друга. Но берегись, если у него возникнут мои желания в отношении тебя!