Вангол
Шрифт:
Запыхавшийся и обливающийся потом Фрол непонимающе смотрел на Вангола:
— Чё сработало?
— О, заговорил. Ловушка сработала, я им в их торбах подарок оставил. Думаю, их стало меньше. Что в мешке-то?
— Как что, жрачка, — ответил Фрол. — Суки, два дня жрать не давали.
— Тебя как зовут?
— Фрол.
— Меня Вангол. Вытаскивай еду, Фрол, надо перекусить, — распорядился Вангол.
— Так, может, дальше уйдём? Немцы ж рядом.
— Мы на своей земле. Сейчас они там голову ломают, а мы поедим и добьём эту мразь.
Фрол впервые видел человека, уверенность которого
— Жуй быстрее, Фрол. Пора нам. Я тебя выведу чуток и оставлю, больно ты мишень хорошая, а сам немчурой займусь.
— Там на поляне рация осталась, немцы принесли после первой перестрелки.
— Почему сразу не сказал?
— Так после кляпа язык не ворочался, к нёбу прилип, еле отодрал.
— Надо было её забрать, а не жратву.
— Дык я…
— Ладно, жуй давай.
Обер-лейтенант Лотар Хайнц как старший по званию принял командование диверсионной группой на себя. Бывший воспитанник гитлерюгенда, истинный ариец, прекрасно сложенный и знающий свои силы, самообладания не потерял. Из двенадцати их осталось пятеро. От взрыва гранаты на поляне погибли двое, ещё двое с тяжёлыми ранениями в полевых условиях лечению не подлежали, и Лотар со спокойной совестью добил их из своего браунинга.
— Великая Германия и фюрер их не забудут. Они с честью выполнили свой долг. Теперь слушайте мой приказ. Из этого леса мы не выйдем, если не найдём и не уничтожим пятого. Это достойный противник. Или мы его, или он нас. Действовать будем следующим образом…
Битц давно заблудился, он понимал это, но шёл и шёл, зная, что рано или поздно выйдет на какую-нибудь дорогу или кого-нибудь встретит. Это ж не забайкальская тайга с её бескрайними просторами. Чем дольше он шёл, кружа и спотыкаясь, тем меньше у него оставалось сил как физических, так и моральных. Ему уже казалось, что он попал в какой-то заколдованный лес, который, издеваясь над ним, не выпускает его, обессиленного и обескровленного, из себя. Не раз он уже падал почти без сознания и молил Бога о помощи. Но Бог, наверное, не слышал его. И он вновь брёл и брёл по этому нескончаемому лесу. В какой-то момент ему стало так себя жалко, что он уже пожалел, что бежал от похитивших его зэков, что убил их и вот теперь погибает в этом кошмарном лесу один. Он, оказывается, страшно боялся одиночества и в этом одиночестве был беспомощен и слаб. Когда впереди он услышал выстрелы, сразу упал на землю и пополз в обратную сторону. Какое-то время полз, но, выбившись из сил, остановился. Стрельба скоро затихла, и он явно слышал крики на немецком языке. «Немцы! Здесь в лесу немцы, наверное, десант», — думал Битц. Пот разъедал ему глаза, и он закрыл их, на минуту забывшись. Когда Вангол склонился над ним, Битц закричал на чистом немецком языке:
— Не стреляйте, я немец! У меня важная информация!
— Ах ты, сука! Задавлю! — прорычал Фрол, отодвигая Вангола и бросаясь на Битца.
Неуловимым движением Вангол остановил Фрола:
— Стоять, надо разобраться, что это за фрукт. Ваше имя, звание и должность? — спросил на немецком Вангол.
Битц, с трясущимися руками, долго не мог сообразить, что происходит. Он видел перед собой разъярённую рожу Фрола и человека в форме советского солдата, который задавал ему вопросы на прекрасном берлинском диалекте.
— Майор Битц, начальник лагеря… — пролепетал Битц, вглядываясь в лицо Вангола.
Что-то знакомое было в этом лице. Битц явно его видел, но где и когда, в данной ситуации не мог вспомнить, тем более что рядом был зэк, готовый растерзать его в любую минуту. Глаза Вангола буравили Битца, не давая ему соврать.
— Со мной архив, здесь информация о более чем десяти тысячах секретных сотрудниках, завербованных мной по лагерям. — Битц говорил по-немецки, и Фрол не понимал, о чём идёт речь. — За мной охотятся зэки и ОГПУ, им нужен этот архив. Спасите меня.
Вангол понимал, что он говорит правду, но что делать, не знал. Он видел, с каким ужасом Битц смотрит на Фрола.
— Ты откуда его знаешь?
— Он моего кореша пристрелил. Мы из лагеря вместе бежали, во время бомбёжки. Этого гада в лесу встретили, он и завалил моего корешка… у-у, подлюга. — Фрол действительно чуть ли не зверел от ненависти, но не сказал всей правды, это не укрылось от Вангола, но он не подал виду.
— Потом разберёмся, бери портфель, уходим. — Вангол взглянул на Битца.
Тот, судорожно вцепившись в портфель, пятясь, отползал от них.
— Я не отдам ему архив, они выкрали меня из лагеря ради этих бумаг, они убьют меня… не бросайте меня. — На глазах Битца были слёзы.
— Отдайте портфель, он только понесёт его. Вы можете идти? — по-немецки спросил Вангол.
— Смогу, — смирившись, прошептал Битц.
Фрол вырвал из рук Битца портфель и посмотрел на Вангола:
— Мочить эту мразь надо.
— Здесь принимать решения буду я, сейчас нужно оторваться от немцев. Быстро уходим. Фрол, помоги ему.
Мотнув головой от злости, Фрол, подчинившись, схватил Битца за шкирку и поставил на ноги.
— Живи пока.
Битц, с трудом переставляя ослабевшие от шока ноги, пошёл вслед за уходившим Ванголом.
Резкий удар по тормозам разбудил Остапа.
— Ты чё, твою мать!
— Смотри, танк на дороге.
В вечерних сумерках Остап действительно разглядел стоявший чуть поперёк дороги танк. Около него кто-то суетился.
— Поехали, это наши, — сказал Остап, и Василь прибавил газу уже почти остановившемуся грузовику.
— Куда прёте, стоять! — орал выскочивший откуда-то солдат, размахивая винтовкой.
— Тормози, Василь. — Остап открыл дверцу и выпрыгнул из кабины.
— Чё орёшь, не видишь, овощи везём в госпиталь.
— Какой госпиталь! Там немец уже, поворачивай назад! — заорал солдат.
— Сколько отсюда до Ольшан? — спокойно спросил Москва, выйдя из темноты к солдату.
— Километра три, но там, возможно, уже немцы. У меня приказ задерживать здесь всех и организовать заслон. На гражданских это не распространяется, так что поворачивайте и дуйте отсюда. — Он закинул винтовку на плечо и, считая разговор законченным, пошёл к танку.