Ванильный запах смерти
Шрифт:
Записав имена всех «игроков», Сергей Георгиевич дал отбой, надолго задумался, а потом принялся листать настольный календарь с карандашными пометками: требовалось выкроить дня два, чтобы вытащить не в меру активную сыщицу из смертельной опасности.
Усадить сто килограммов собственного веса на ветку липы – пусть и кряжистой, и крепкой, оказалось для Дани, забросившего тренировки в шестнадцать лет, делом трудновыполнимым. Если бы не идеальное расположение наблюдательной высоты, которую Кулонов «взял» с шестой попытки: влез-таки на дерево со складным биноклем, помещающимся в нагрудный карман, бросил бы он эту шпионскую
Даня приготовился к мучительному спуску, но вдруг заметил горничную, вышедшую из дома с большим пакетом в руке. Она что-то буркнула блондинке и пошла к воротам. Проследить главный объект подозрений Кулонов счел необходимым, поэтому довольно сноровисто сполз с дерева, почти не пострадав. Так, руки немного расцарапал.
Следовать за женщиной не составило особого труда. Она чесала, не оглядываясь по сторонам. Но вдруг, свернув к ветхому, казавшемуся заброшенным дому, оглянулась. Хорошо, что Даня держался на большом расстоянии и вовремя сориентировался: нагнулся, как бы завязывая шнурок на кроссовке. Когда выпрямился, тетки в проулке не оказалось.
«Ясно, шмыгнула в дом. Неужели тут может жить ее дядька?»
Забора не было, как, впрочем, и замка на двери. Из дома раздавались громкие голоса, женский и мужской. Слов Даня разобрать не мог, лишь расслышал приказной выкрик горничной:
– Да куда хочешь уматывай, чтобы проблем не огрести, дурила!
Кулонов подошел к домушке сбоку, где не было окон, и притаился в буйных зарослях кустарника. Вскоре дверь хлопнула и на тропинке показалась Ида, уже без сумки, с угрюмым лицом. Она быстро пошла назад, к отелю.
Даня заглянул в окно: темень и запустение. «Рассчитывать, что в такой халупе живет Геркулес, – глупо. Тут явно местный алкаш или старик обретается, а с этим контингентом особых сложностей возникнуть не может», – рассудил Кулонов и толкнул дверь. Судя по застоявшемуся запаху бомжатника, шедшему из недр избы, сыщик в своих рассуждениях не ошибся. Войдя, он увидел, что дом пуст. Даня в недоумении огляделся. Жилище представляло собой единственную комнату, из которой странным образом исчез хозяин. Обстановка отличалась предельным аскетизмом: печка-буржуйка, кровать с кучей наваленного тряпья, пара табуреток, стол с остатками еды на тарелках и грязными стаканами. Посреди стола возвышался пакет, принесенный Идой, и в нем несколько судков и термос.
«Подкармливает хозяина? Может, она просто опекает нищего старика. Но зачем тогда гонит его?» – подумал Даня и тут заметил над кроватью нечто, заставившее его вздрогнуть. Подойдя ближе, Кулонов разглядел на стене странный «коллаж»: небольшая фотография импозантного мужчины, снятого до пояса, была пришпилена к вагонке огромным охотничьим ножом, будто в грудь господина всадили лезвие, на котором улыбчивое изображение и крепилось. Присмотревшись, Кулонов обомлел: фотографии народного артиста Глеба Федотова, убитого в «Под ивой», не сходили в последние дни с телеэкрана, и ошибиться Даня не мог. Именно Глеб Архипович смотрел на него чувственным взглядом, «насаженный» на чудовищный нож. Никакой опасности Кулонов, увлеченный жутковатым зрелищем, почувствовать не успел, поэтому от сокрушительного удара по голове рухнул ничком на кровать, потеряв сознание мгновенно, без боли и страха.
Звонок мужа несказанно обрадовал Шатову. Саша горестно поведал, что приехать не сможет, так как заменяет на радио заболевшего ведущего. Люша повздыхала и пожурила супружника для виду, после чего со спокойной душой ринулась по адресу, продиктованному ей местным корреспондентом. Выведывать строительные планы в администрации представлялось ей очевидной глупостью, а вот пообщаться с журналистом районной газеты, посулив ему эксклюзивный материал от постоялицы отеля и очевидца преступлений, казалось делом перспективным. Адрес и телефон издания нашелся в Интернете мгновенно, а готовность бумагомарак раскрыть секреты местных афер в обмен на жареные факты превзошла все ожидания.
Через тридцать минут Люша, назвавшаяся по телефону Сусанной, парковалась на привокзальной площади, откуда просматривались все достопримечательности районного центра: бетонный памятник Ленину, золотоглавая часовня, недокрашенные ворота рынка и триколор над зданием районной администрации.
Под грохот электричек распаренная пестрая толпа, обильно высыпавшая из вагонов на перрон в час пик, скупала в ларьках пиво, шаурму и мороженое, а у бабок, оккупировавших платформы, – ягоды, семечки и зелень. Жара, гвалт и автомобильная вонь показались Шатовой, избалованной тишиной и свежестью «Ивы», нестерпимыми. Благо кафе «Захарыч» оказалось оборудовано кондиционером. Когда Юлия переступила порог сего сумрачного заведения, к ней навстречу из-за столика поднялся высокий худой парень. Он смотрел на Люшу настороженно-брезгливо, впрочем, мгновенно навесил милостивую улыбку на лягушачий рот и пригласил за столик. От спиртного сыщица отказалась и попросила воды без газа. А потом взяла быка за рога:
– Владимир, сразу хочу пояснить главное. Я – родственница хозяйки отеля, Дарьи Говорун, и мне небезразлично все, что происходит в её судьбе. А происходят вещи страшные и непонятные. У следствия своя версия, бытовая и удобная, и она вполне может оказаться верной, я же хочу проанализировать иные мотивы, которые напрямую касаются моих близких. Возможно, они мешают кому-то из местных осуществлять серьезные коммерческие планы.
Растянутый в улыбке рот корреспондента принял естественную позицию, и парень по-человечески посмотрел на Шатову:
– Разве Говорунов подпускают к участию в тендере?
Люша озадаченно нахмурилась.
– «Райский парк»! – Журналист разложил перед Юлией газету со статьей под названием «Кто сказал, что рай на земле не построить?».
Пробежав страницу глазами, Люша поняла, что в ближайшее время на территории «ивового» леса планируется строительство грандиозного места отдыха класса люкс. Яхты, гольф, рыбалка и сеть шале.
– Каковы условия участия в тендере? – спросила она, складывая газету.
– Сусанна, дорогая, – вновь расплылся Владимир в невообразимой улыбке, – я и так вам дал информацию. Шаг я, шаг вы. Шаг я…
– Понятно. Только давайте двинемся семимильными шагами.
И Юля красочно расписала ужасы преступлений, минимально характеризуя персонажей. Впрочем, в малосодержательную воду она бросила несколько фактов-кристаллов, самых безобидных, которые завтра и так будут обнародованы: о главном подозреваемом беглеце Гулькине, о возможной невиновности Абашевой, которую нарочито подставляли, о том, что именно она, Сусанна, видела несчастного Бултыхова последним. Этот кусок вышел особо душещипательным.