Ванька 12
Шрифт:
На удивление, но по дороге в губернскую больницу моя помощь никому не потребовалась. Бывает же такое…
Впрочем, удар по городу пришелся несколько в стороне от моего пути, а одна бомба, что недалеко от ресторана упала, видно просто в отличие от своих товарок немного заблудилась и прилетела не туда куда требовалось. Сильно дымило в районе бактериологического института и где-то у городской электрической станции. Ну, это цели поважнее объекта общественного питания, хоть и высокого разряда.
Перед зданием больницы было суматошно. Люди, телеги, несколько автомобилей…
Меня
— Нинель Красный, хирург, — представился я смутно знакомому на лицо старенькому мужчине в белом халате. — Готов предложить свою помощь.
— В хирургию иди, там все они, — тут же отправили меня по назначению. — Громозову спросишь.
Громозову? Она же психиатр, вроде. Почему, её спросить в хирургии?
Пожилой мужчина в белом халате с завязочками на спине не склонен был к дальнейшему разговору со мной. Указал свободной рукой направление движения и дальше занялся своим пациентом. Их тут сейчас пруд пруди было.
— Что, передумали? — на ходу бросила мне Людмила Константиновна. — Сейчас как раз много работы по Вашей части — отрезать, пришить…
Куда-то она торопилась, в руках небольшой белый свёрток держала.
Смотри, помнит она мои слова… Они, психиатры, такие.
— Пойдемте в перевязочную. Единственный наш хирург сегодня болен, а тут такое… — Людмила Константиновна тяжело вздохнула. — Помогайте. Диплом я с Вас спрашивать сейчас не буду.
Вот так тут всё просто. Заваливается непонятный мужик в больницу, представляется хирургом. Ну, пусть его даже бывший смотритель больничного заведения знает… Раз, и допускают его в перевязочную.
Впрочем, что это я? Людям помогать надо, коль уж мне такое доверие вышло…
Глава 14
Глава 14 Врачебная беседа за чашкой чая
— Аркадий Иванович, я Вам помощника привела, — Людмила Константиновна представила меня спине мужчины, склонившегося над пациентом, что находился сейчас на перевязочном столе. — Нинель Иванович, хирург.
Аркадий Иванович Сычев, хотя и доктор медицины, но к хирургии имел весьма отдаленное отношение. Офтальмолог — врач нужный, у его кабинета всегда очередь, но в сегодняшней ситуации не со всем он мог справиться. Прямо скажем — не в той области медицины он практиковал.
— Мойтесь и помогайте.
В голосе коллеги я почувствовал облегчение.
Как промелькнул день, я и не заметил. Один пациент сменял другого, Аркадий Иванович помогал мне в меру сил.
— Следующего давайте, — скомандовал я.
Курить хотелось страшно, но…
— Всё, Нинель Иванович, — усталый голос Людмилы Константиновны отдавал хрипотцой. — Всё.
— Что, всё? — я настолько вымотался, что не сразу и понял мне сказанное.
— Помогли уже, кому требовалось, — пояснила мне Громозова.
— Спасибо всем, — практически на автомате поблагодарил я своих сегодняшних помощников.
— Нинель Иванович, Аркадий Иванович, пойдемте чай пить, — пригласила нас Людмила Константиновна.
Я бы сейчас и от чего покрепче
— Пойдемте, — незамедлительно принял приглашение я.
На столе оказался не только чай. Было и ещё кое-что, в том числе и закусить.
Уффф… Сидеть-то на стульчике как хорошо. Настоялся я сегодня в перевязочной, а затем и в операционной, так что ноги подрагивали. Вроде и не стар, а ранения сказываются. Хорошо меня на германской тогда приголубило, до сих пор аукается…
— Хотите, Нинель Иванович, узнать, кто нас сегодня бомбил?
Людмила Константиновна сумела удивить меня своим вопросом.
Шутит? Вроде и не с чего.
— Очень любопытно узнать. — я поставил свою полупустую чашку на стол. — В Москве не знают, а Вы информированы. Или, пока мы с Аркадием Ивановичем оперировали, ещё одно сообщение было?
Как не любопытно. Любопытно, ещё как. Тем более, что когда я с ранеными занимался, появились у меня ещё вопросы.
Осколки. Вернее, металл, из которого они были. Необычный, красноватый, но не от крови, а сам по себе такой и есть. Никогда раньше я подобного не видел, хотя и японскую прошел, за ней — германскую, а потом тоже кое-где поучаствовал. Мировую революцию на крыло в том числе ставил. Если все осколки, что мною из человеческих тел были извлечены, в одну кучу сложить, то она бы ого какая получилась.
— Днями поступил к нам в отделение пациент, — начала издалека врач-психиатр. — Человек в городе известный, заслуженный. Преподавал ещё с прошлого века в мужской гимназии. Страстью всей жизни имел астрономию, не получив ученых степеней и званий в сей области, публиковался даже за границами России в высшей степени серьезных периодических изданиях…
Аркадий Иванович налил мне не в чайную чашку и мы с ним выпили. Людмила Константиновна нас с самого начала не поддерживала и сейчас тоже себе не изменила.
— Так вот, госпитализировали мы N. по настоятельной просьбе его родственников. Он де третьего дня после своих ночных наблюдений за звездным небом начал очень странно себя вести. Кричал, что со стороны Марса к Земле огромное количество объектов разного размера приближается. Утверждал, что жители этой планеты хотят нас захватить и прочее тому подобное. В отличие от самого N., его родственники не могут похвастать полученным образованием, а слова его передали очень приблизительно и в своей интерпретации. Сам же пациент через несколько часов самовольно сбежал из отделения и поговорить с ним я не имела возможности. Принимал его фельдшер, причем — не из лучших…
Людмила Константиновна тяжело вздохнула. Про кадровые проблемы в её лечебнице я уже слышал, про то, что пациенты распоясались — знал на собственной шкуре. Сам под их молотки чуть не попал, даже полечить они меня хотели, ум мой к жизни вернуть.
— Таким образом. — Громозова устало улыбнулась. — Напали на нас марсиане. Не больше и не меньше по мнению моего сбежавшего пациента.
Людмила Константиновна, судя по всему, хотела меня и Аркадия Ивановича чуть развеселить. В отношении Сычева у неё это даже получилось.