Ванька 12

Куковякин Сергей Анатольевич

— Алексея Николаевича он начитался. Вон как приключения Мстислава Сергеевича Лося и Алексея Ивановича Гусева на хрупкую учительскую душу подействовали. Такую литературу только после предварительной подготовки надо читать.

Мне же после рассказа дамы-психиатра что-то стало тревожно. Конечно, быть такого не может, но вот химический анализ металла осколков бы провести. Очень уж они необычные.

— А нет ли сейчас среди пациентов губбольницы специалистов в области металлургии? — задал я вопрос местным докторам.

— Завтра узнаем, — как должное восприняла сказанное мною Громозова.

Я

ещё в перевязочной заметил, как она один из извлеченных осколков в руках вертела. Вероятно, чем-то он тоже привлек её внимание.

Глава 15

Глава 15 В Белохолуницкий

Ночью я спал плохо. Несколько раз просыпался, да и — спал-не спал. Что-то нехорошее всё снилось. Что конкретно, я утром точно вспомнить не мог, но куда-то я в своем сне всё опаздывал, не успевал сделать что-то важное.

Когда встал, ещё и спина болела, во всем теле чувствовалась какая-то разбитость.

Не заболел ли я? Да вроде и нет, а так просто что-то плохо себя чувствую и настроение неважное.

На ночь меня оставили в ординаторской. Ну, мне к такому не привыкать, а кроме того всё равно идти мне на ночлег было некуда. Не снова же Спиридона Спиридоновича стеснять.

Так и получилась у меня после нынешнего приезда сюда второй раз поспать в Вятке на территории губернской больницы. Сначала в каморке её бывшего смотрителя, а затем — в здании лечебного корпуса. Однако — тенденция.

Утренняя визитация вчерашних прооперированных мною затянулась почти до обеда. Требовалось не только по палатам пройтись, но и перевязать многих. Перед этим я даже не позавтракал — аппетита совсем не было, а было — предчувствие большой беды. Вроде, куда уж и так хуже — кто-то уже бомбит наши города, а нет… Думалось мне, что скоро начнется ещё более плохое.

— Ну что, имеется ли на лечении в больнице кто-то связанный с металлургией? — напомнил я Людмиле Константиновне за обедом.

— Нет никого, Нинель Иванович. Тоже осколки Вас заинтересовали?

Ишь — тоже… Она-то, докторша по душевным хворям, почему ими заинтересовалась?

Задать этот вопрос я не успел. Громозова меня опередила.

— Чем-то нездешним от них тянет… — повертела пальчиками в воздухе доктор. — Чужим…

Вот ведь как! Целители душ гораздо тоньше мужланов-хирургов всё чувствуют.

Чужим от осколков тянет… Нездешним.

— Однако, могу я Вам, Нинель Иванович, порекомендовать такого специалиста. Только, в поселок Белохолуницкий на завод придется ехать. Они, правда, сейчас всё больше сельскохозяйственные орудия труда выпускают, но Павел Павлович мне как-то рассказывал, что у них отлично оборудованная физико-химическая лаборатория со старых времен осталась. Они же там ещё в прошлом веке броневые плиты какие-то особенные придумали… — продолжила Громозова. — Вспомнила — с химико-термическим упрочением поверхности.

Провинция… Иначе и не скажешь. Тут все социально значимые личности друг друга знают, знакомства водят и умные разговоры ведут о химико-термическом упрочении поверхности каких-то особенных броневых плит. О чем ещё инженеру-металлургу с врачом-психиатром разговаривать?

Оказалось,

что Павла Павловича Громозова знает по рабочим вопросам. Завод что-то там изготавливал для больницы, когда она у себя водопровод устраивала, а потом систему водоотопления и механическую прачечную. Это всё уже после того было как я в больнице недолго работал. Вот как-то и зашел у них разговор, что не только трубы и прочее подобное на заводе могут произвести, но если потребуется — много и чего другое. Имеется для этого специальная лаборатория, а не только они металл варят для печного литья или для жуков с рогами для снятия обуви.

— Кстати, можно даже ему позвонить. Телефонная связь с заводом в Белохолуницком имеется. Узнать, на месте ли он. — Людмиле Константиновне самой не терпелось тайну осколков раскрыть.

— У всех вещей есть аура. Надо только уметь её чувствовать. Детские вещи, например, притягивают теплотой. У осколков же аура нехорошая, чужая.

Тут разговор про ауры пошел. Вернее — монолог. Я сам в эти ауры — не очень…

— Даже написанное или нарисованное на бумаге человеком с психическими проблемами свою ауру имеет… Она… — тут Людмила Константиновна на миг запнулась. — Больная… Впрочем, это сейчас не важно.

Звонок на завод оказался удачным. Павел Павлович был на месте, мог меня даже сегодня принять и сделать предварительное заключение по металлу. Для более точных выводов понадобится время на исследование.

Тяжелых пациентов после моих вчерашних операций не было, до вечера я вполне мог отлучиться.

— Поезжайте, — отпустила меня Громозова.

Ну, в штате больницы я не состоял, а что поработал вчера — так я же врач. Как я мог не помочь? Почему бы меня и не отпустить теперь?

Семьдесят верст на лошадке… Погорячился я к вечеру вернуться. Уже темнело когда я только до Белохолуницкого добрался. Однозначно, ночевать здесь придется. Теперь надо Павла Павловича ещё найти — в этом поселке я первый раз.

Язык и до Киева доведет. Через пол часа я уже в кабинете инженера был приглашен откушать с дороги.

— Посмотрите осколки, Павел Павлович, — попытался я сразу перейти к делу.

— Успеем, Нинель Иванович, извольте сначала за стол. Чуть-чуть перекусим, а основательно — уже у меня дома…

Весь вид инженера говорил о том, что регулярно и обильно посидеть за накрытым столом он не забывает. Ну, не осуждать же его за это?

Глава 16

Глава 16 Нулевой результат

Может быть, это — факт, а может — мне только так кажется.

Время тут течет… не одинаково. После попадания сюда приходилось мне жить и в столицах, и в губернских городах, и в уездах — в том же селе у Федора.

Наиболее быстро время движется в Москве и Санкт-Петербурге, теперь — Петрограде. Не успеешь моргнуть — неделя и пролетела. В Вятке время уже течет медленнее и без суеты — почти как местная река-кисельные берега. Я не беру во внимание позавчерашний день с бомбардировкой города и работой в операционной. Это — исключение из правила. В уезде время как прудик тиной заросший — стоит и почти не двигается.