Ванька 12
Шрифт:
Викеня после моих слов аж на кожаном автомобильном сидении подскочил. Так он был рад меня видеть.
— Доброго здоровья, Нинель Иванович, — степенно поприветствовал меня Силантий Артемьевич. После этого бороду свою роскошную погладил.
— Мы теперь — охранники ваши, — гордо познакомил меня с новостью Викеня. При этом ещё и лапнул кобуру-приклад своего «Маузера». За что от отца по руке и получил — нечего без дела за оружие хвататься.
— Не балуй… Смотри, отберу игрушечку… — как змея бывший старший унтер прошипел. Тихонечко, не для чужих ушей,
— Молодой ещё, в голове, где ум должен быть — синенько… — это уже мне Силантием Артемьевичем в оправдание Викени было сказано.
До банка Веретенникова от Красного замка и пешком недалеко идти, однако коли машина мне выделена — будем на колесах передвигаться. И пяти минут не прошло, как мы уже в предназначенное для ГИНЗа здание входили. Я — впереди, мои новоявленные охранники — за мной следом. На первый раз я Силантию ничего не сказал, но на будущее надо мне его с порядком входа-выхода из здания ознакомить.
В выделенном мне кабинете на столе находился лист со списком, кого посчитали нужным из медицинских светил командировать в Вятку. Вот сейчас и посмотрим, кем мне предстоит командовать… Удружил мне, конечно, князь, но что уж сейчас…
Так, так, так… Мать моя женщина!
Боровских Петр Фокич. Хирург и паразитолог, два в одном… На его портрет даже в Кембридже сейчас любуются. Хоть и враги, но — признают.
Введенский Николай Евгеньевич… Лучшего физиолога и желать нечего.
Гамалея Николай Федорович…
Тут я даже пот со лба смахнул.
Дела… Сам Гамалея…
Как же я такими людьми буду руководить?
Данилевский Александр Яковлевич! Когда я в Военно-медицинской академии учился, он же её начальником был!
Нет, надо обратно к князю ехать, пусть он свое решение меняет! Это я только первые строки списка прочел, а тут вон их ещё сколько!
Оба Догеля — гистолог и фармаколог…
Заболотный Даниил Кирилович…
Исаев Василий Исаевич, микробиолог.
Карузин Петр Иванович, патологоанатом.
Кравков Николай Павлович. Всё правильно — фармаколог нам особенно нужен.
Ещё один знакомец — Александр Александрович Максимов. Он же у меня экзамен по гистологии принимал!
О! И Владимир Андреевич Оппель здесь будет! Они, что, всю Военно-медицинскую академию сюда направили? Ну, в такой компании я горы сверну!
Я даже несколько успокоился. Мне же только координировать деятельность великих надо. Ну, и обеспечивать её, создавать условия. Про последнее можно было даже и не беспокоиться. Князь-комиссар сказал же, что всё что просить будем — получим.
Следующую строчку я перечитал два раза. Всё верно — Павлов Иван Петрович. Тот самый, Нобелевский лауреат и прочее, и прочее, и прочее. Опять же из Военно-медицинской…
После того, как весь список был мною прочитан, я… зауважал себя. Детям, если таковые у меня будут, рассказать про этот период своей жизни не стыдно. Нет, не получится. Наша работа ещё до её начала — уже строго засекречена.
— Викеня! —
— А? — вопросительно произнесла показавшаяся из-за дверного полотна голова в кожаной фуражке.
— Чайку организуй, — отдал я распоряжение своему охраннику.
— Сейчас, сейчас. — голова исчезла, а дверь так и осталась приоткрытой.
Ну, да Бог с ним. Пооботрется. Парнишка сообразительный…
Глава 38
Глава 38 Наши скромные успехи
Команда у меня — звезда на звезде и звездой погоняет. Не поскупилась держава на выделение специалистов, лучших отдала.
Восприняли живые классики науки и титаны мысли моё назначение как их временного руководителя вполне адекватно. Никто даже не поморщился. Некоторые, что удивительно, ещё и вспомнили. Ну, что учили такого в академии.
Оборудованием нас обеспечивали буквально по первому чиху.
Вот с результатами… всё было плохо. Не совсем плохо-плохо, но я большего ожидал.
Чужие, они и есть чужие. Всё у них не как у нас — анатомия, физиология и прочее — нечеловеческое.
Первыми из моего временного научного коллектива обратно по своим рабочим местам отправились фармакологи. Уже через месяц развели они руками — не подходит ничего для человека. Единственное, помудрят ещё они немного с клеем, который особи предположительно использовали для лечения у себя переломов. Но, это дело не быстрое. Потребуются опыты на животных, оценка отдаленных последствий… Нет, всё правильно, быстро только кошки родятся.
Почему мы пришли к выводу, что эта клейкая масса применяется для лечения переломов? Всё просто — трупы особей тоже многое могут рассказать, если их правильно исследовать.
Я сам по старой памяти медицинским инструментарием занялся. Здесь тоже каких-то революционных прорывов не наклевывалось. Скальпель, он и у особей скальпель. Единственная разница — под их руку сделан. Скорее всего, так я пока думаю, что можно в наших условиях перенять у особей, это — некоторое улучшение в отношении шовного материала. Даже не его самого, а крепления нити к игле. Мы здесь нить в иголку каждый раз заправляем, а в их медицинских наборах нити сразу к иглам, скажем так — приштампованы. Кстати, дома я тоже такое видел, но — вспомнил это только сейчас, уже держа в руках иглы с нитями особей. Вроде и мелочь, однако — полезная.
По иным направлениям деятельности моей группы опять же до сих пор головокружительных прорывов не наблюдалось. Работали все старательно, копилку знаний понемногу пополняли, но в сугубо прикладном, в практическом отношении для укрепления армии, а также морского и военно-воздушного флотов мы до настоящего момента ничего серьезного стране не могли предложить.
— Вы, главное, точно выясните, от чего они умерли. Этого будет более чем достаточно, — одно и то же мне Александр Владимирович твердил, когда я ему на отсутствие успехов жаловался.