Ванька 12
Шрифт:
Когда германская война началась, миллионер Тихон Филиппович продал свой Красный замок в треть стоимости городу и в нем открыли первый в России дом инвалидов и сирот Великой войны. После ликвидации мятежной Вятской республики и установления в губернии советской власти в чудесный дворец въехала губчека. Её сотрудник сейчас у меня за спиной и находился.
— Стоять! Кругом! Шагом марш! — следовали мне одна за одной команды без всякого перерыва.
Так, всё же — «стоять» или «кругом»? Или — сразу «шагом марш»?
«Шагом марш»
Ладно… Посмотрим…
Я переступил с ноги на ногу на месте, повернулся «кругом». Причем, правильно, а не как до поступления на воинскую службу думал. Круг тогда у меня с триста шестьюдесятью градусами ассоциировался. У военных же «кругом», это — на сто восемьдесят градусов. С чекистами шутить не надо, не все из них юмор понимают.
Да… Не получилось ничем у меня в кораблях особей поживиться… Вроде — герой, изничтожил воскресших чудищ без счета, а — не моги! На технологии трехножек сразу лапу государство наложило. Понять его можно, конечно. Кругом — враги, мировая революция даже не забуксовала, а самым настоящим образом провалилась. В губерниях неспокойно, вон некоторые вятские мужики даже о пулеметах мечтают…
Когда я через левое плечо повернулся, напротив меня стояла целая группа товарищей с суровыми лицами. Вооружены все — чем можно и нельзя, только главного у каждого нет — топора. Вдруг ещё особи припрутся, а сильно с ними маузерами не навоюешь.
Обиделся я на мужиков не очень окончательно, люди они подневольные, у государства на службе. Им приказ отдали, они и выполняют.
— Если чего, вы их обухом по голове, — дал я чекистам напоследок рекомендацию в отношении особей и в сторону Вятки потихоньку двинулся.
Где-то через пол версты меня Силантий Артемьевич и Викеня догнали. Хмурые. Злые. Без мешков.
— Суки… — непонятно кого, так, в пространство, поругал бывший унтер. Заслуженного ему не дали, несправедливо с мужиком поступили. Нет, он не за хабар особей упокоивал, за родную землю и семью бился, но тут после победы добро само в руки плыло и так его обломали!
— Ладно… Что уж теперь…
А, что я ещё мог сказать?
— Нет в жизни счастья, — совсем по-взрослому веско заметил Викеня.
Глава 33
Глава 33 Ночные гости
В Вятку мы возвращались по обочине Московского тракта. По самому ему идти — того и гляди поскользнешься или запнешься за тельце особи.
Ещё и запах над дорогой стоял… Викеня даже свой нос время от времени зажимал и морщился.
— Нинель, пойдем у моего родственника в баньке помоемся, — предложил мне Силантий Артемьевич.
Думаете, я отказался? Да ни разу.
Помыться сейчас — первое дело. Если я даже отдалено теперь на Силантия или Викеню похож, то в городе народ от меня за три метра шарахаться будет.
— Не лишне это, не лишне, — выразил я своё согласие на приглашение бывшего старшего унтера.
Если
— Потом, Викеня, всё потом…
Парень замолкал, тятьку слушался.
Так и дошли мы до домика родни Силантия. Честно сказать, двоюродный брат Силантия и его баба таким припершимся на помывку не сильно обрадовались. После нас баньку как бы не пришлось по бревнышкам раскатывать. Кто знает, какую заразу теперь мы на себе тащили.
— В избу не ходите, у баньки посидите, — даже зайти в дом нам не позволили.
— Хорошо. — Силантий родственника не осудил за такое, сам бы он тоже так сделал. Баня — место чистое. Там и рожают, и лечатся, да и вообще.
Отмываться пришлось долго. Содержимое голов особей чуть не намертво к нам прилипло. Силантий матерился из души в душу когда свою бороду в порядок приводил.
После баньки мы все, включая Викеню, самогоночки для здоровья и с устатку приняли. Родственник Силантия Артемьевича был с понятием и об этом деле позаботился.
— Портки последние продай, но после бани выпей, — процитировал Александра Васильевича Суворова бывший старший унтер.
Я согласно кивнул. Алкоголь — зло, но после баньки немного и можно…
— В жизни, мирной или бранной, у любого рубежа, благодарны ласке банной наше тело и душа… — щегольнул я знанием школьной программы по литературе. Правда, тут ещё эти стихи Твардовским не написаны, да и сам он даже помоложе Викени будет.
— Во, правильно, — поддержал меня Силантий Артемьевич.
Вволю поблаженствовать нам после баньки не дали. Только-только в себя мы пришли, как в ворота повети у дома родственника Силантия так затарабанили, что даже нам у баньки стало слышно.
— Не по наши ли души? — забеспокоился Силантий Артемьевич.
— За нами… — у меня даже сомнения в этом не было.
Сейчас мы все — Силантий, Викеня, я — самые настоящие секретоносители. Вляпались мы по самые помидоры… Вляпаться — легко, а вот разляпаться…
Я ещё там, у кораблей особей, удивился, что нас так спокойно отпустили, сразу не взяли под белые рученьки и не изолировали из соображений государственной безопасности и высшей целесообразности.
— Наградить нас приехали за заслуги? — после трёх стопочек Викеню с непривычки развезло и поэтому он сейчас такую глупость сморозил.
— Наградить, наградить… — бывший унтер остроту ума после выпитого не потерял и взгляд его сейчас был весьма тревожен. — Наградят щедро…
Через огород к бане в этот момент уже чуть ли не десяток товарищей в кожаных куртках шагало.
Что им так эти куртки нравятся? Или — бесплатно их им выдают, вот они кожу и носят?
— Эти? — нас бесцеремонно осветили ручными фонариками.