Ванька 12
Шрифт:
Это только сейчас они, после своего возрождения, в нашем понимании не слышат, или сразу такими были? Хрен их знает…
На звук колокола они не реагируют, а если по забору постучать?
Я постучал. Сначала легонько, тылом кисти, а потом и посильнее — топорищем. Ни одна из особей, что мимо по тракту тащились, даже голову свою в мою сторону не повернула.
Ага. Глухие. А это мне зачем знать? Нууу… Вдруг и пригодится.
Тут в исходе из города вчерашней падали какой-то перерыв образовался. Со стороны Красно-Питерского бульвара больше
Всё?
Кончились?
Совсем?
Временно?
Погеройствовать или дальше за забором сидеть?
Поднять дубину войны народной против особей? Дубину, это я образно. У меня топор есть.
Особо не скрываясь, я перемахнул через забор. На этот раз обратно на тракт. Со стороны Красно-Питерского бульвара никакого движения не наблюдалось. Особи плелись небыстро, так что последнюю я догнал без особого труда.
Обухом? Лезвием?
Попробую обухом…
Удар и голова-дынька особи без труда раскололась. Ещё и какая-то дрянь во все стороны брызнула. Ладно — отмоюсь…
Трёхножка без головы ни одного шага не сделала и свалилась в дорожную пыль. Для надежности я ударил ещё пару раз — отделил нижние конечности от туловища и его пополам перерубил. Надеюсь, этого будет достаточно, второго воскрешения из кусочков у особи не получится.
Глазок-бусинок на затылках особей не было, слух у них отсутствовал, так что пошла у меня работа. Плелись особи не стройными рядами, так что ставшей последней на дороге, я голову обухом топора разбивал, а затем уже засчленял упавшее тело.
Где-то на втором десятке у меня помощник появился. Даже не один, а целых двое — Силантий Артемьевич и Викеня.
Вот и свиделись…
Не усидел бывший старший унтер в доме своего дальнего родственника, что по Московскому тракту проживал. Углядел из окна на моё одиночное геройствование и решил присоединиться. Ещё и Викеню с собой прихватил.
— Мы с тобой глушить их будем, а он пусть мельчит… — распределил обязанности бородач. — Вперед не забегаем, с тылу действуем.
Вот ведь, точно сказано — войны меняются, только солдаты на них остаются всё те же…
Скоро избиением вернувшихся из мира мертвых занимался уже целый отряд. Была в нем даже одна баба. Могутная, повыше многих находящихся здесь мужиков, пудов шести веса. Колун в её руках — как игрушечка.
Силантий Артемьевич и с командованием отрядом справлялся отлично. Все у него были распределены по ролям, никто никому не мешался, торопыг бывший унтер быстренько окорачивал.
— Вперед не забегай, на глаза им не суйся! — шипел он, иной раз и тумака отвешивал. — Ишь, разошелся…
Особи покачиваясь медленно брели, а мы с заднего конца их колонну укорачивали. Получалось какое-то просто избиение младенцев, монотонная грязная работа — мы уже все с ног до головы заляпаны были, тем что из их голов выплескивалось. Топор не тяжел, но и им намахаться до одури можно. Ещё и целиться им каждый раз приходилось, а он так и норовил из рук выскользнуть.
Уставшим Силантий
— Иди, хватит. Без тебя дальше справимся. Спасибо, братец, что помог…
Мужик ушел, а мы продолжили своё дело.
— Во как, Нинель, ничего они не чуют. Как неживые. Только спереди не подходи.
Может, и неживые… А, какие? Идут же, на кого увидят — бросаются. Ну, или не увидят, а как-то определят, если со стороны лица их появишься. Нет, лицо, это — у человека, у особей — со стороны головы, где их рот и органы зрения расположены. Может, там у них ещё какие-то органы чувств имеются, ими они и распознают нас.
Сейчас трехножки были почти совсем беззащитные, бей их, сколько душеньке угодно. А мы и бьем, нехрен было к нам соваться…
Так, идут они… Куда, кстати, идут? По какому-то зову? Отдан воскресшим кем-то приказ?
— Стой, Нинель. Давай посидим, передохнем. Потом этих догоним. Смотри — с тракта они не уходят, как привязанные по нему почему-то тащятся. Не расползутся по полям небось…
Отдохнуть я давно был готов. Намахался уже топором по самое горлышко.
— Посидим. Из поля зрения только их упускать не будем. Вдруг, куда они повернуть надумают, — согласился я с Силантием Артемьевичем.
Глава 31
Глава 31 Били-били и добили
Так мы час за часом и геноцидили особей.
Трудно себе представить и поверить в такое, но это было. Они брели, а мы их количество сокращали.
Нас тоже меньше становилось, но не из-за того, что кого-то трехножки жизни лишали, а от усталости. Силантий Артемьевич то одного, то другого мужика обратно в Вятку отправлял. Вымотались они, а тут надо с одного удара голову особи размозжить и так это сделать, чтобы рядом идущие пришельцы этого не заметили.
Вот, наконец, и всего четверо нас стало — я, Викеня, Силантий Артемьевич и могутная баба. Она как двужильная своим топором помахивала. Удар — и нет головушки на тельце особи…
Крепки наши бабы, не только коня на скаку могут остановить, в горящую избу войти, но и при случае врага получается у них лучше лучшего изничтожить.
Я держался, время от времени даже в плын соскальзывал, навыки бузника использовал, но последнее плохо помогало. Как-то совсем не совпадали мы по ритму движения с особями. Имеется в виду человек и эти непонятно откуда появившиеся трехножки.
— Осторожнее, Нинель. Других бы не потревожить… — вот уже который раз услышал я от бывшего старшего унтера.
Он крушил головы-тыковки мастерски. Однако, годочки сказывались. Дышал теперь Силантий тяжело, с присвистом и всё чаще выжимал свою бороду. Вся она у него слиплась уже от того, что из голов особей наружу выплескивалось.
Викеня тоже сильно ухайдакался. Расчленит упавшую особь, постоит немного и дальше свою порученную отцом работу работает. Силантий сына не жалеет, не отправляет его обратно в город.