Ванька 8
Шрифт:
Многие вошли в состав ротных, батальонных и полкового солдатских комитетов. Сам я не в комитете, но меня часто туда приглашают для решения разных вопросов. Доктор — человек нужный, без него никуда.
Про тех же бывших раненых вопросы. Кого требуется домой в Россию отправить, кто в отдыхе после возвращения из госпиталя нуждается, а потом обратно в строй встать может, ну, и подобное.
Полк на отдыхе, а у меня работы полон рот. Болеют солдатики, болеют. Испанка-то никуда не делась.
Рядом с лагерем
За неё кровь лили?
Лили.
Геройски?
Геройски.
Имеем теперь право посмотреть — за что головушки клали?
Имеем.
Вот такая жажда у нижних чинов к зарубежному туризму образовалась. Если честно, я бы раньше про такое никогда не подумал.
Россияне тут — больше домоседы. Иные дальше уездного центра за всю жизнь и не бывали.
Ну, аппетит приходит во время еды. Бригада вон уже во скольких местах мира побывала. Иным такое и не снилось…
Вот тут и принял решение комитет по поездкам во Франции.
Французские солдаты отпуска имеют?
Имеют.
Во время их бесплатно по железным дорогам перемещаются?
Перемещаются.
Без всякого ограничения?
Абсолютно.
Мы, что, хуже?
Даже — лучше.
Солдаты, члены комитетов, проголосовали за отпуска с бесплатным проездом. Офицеры от Керенского, что просочились в комитеты, были против. Их послали лесом. На первый раз. Начали солдатики к ним внимательнее приглядываться…
Те ли они, за кого себя выдают?
Лохвицкий солдатам в отпусках и проезде опять же отказал. После этого полковой комитет отправил делегацию напрямую к фельдмаршалу Жоффру. Нижние чины совсем страх потеряли — генерал отказал, тогда мы прямо к фельдмаршалу пойдём. Мы теперь свободные и равноправные. Ну, винтовки у нас — тоже имеются.
Жоффр отпуска разрешил, бесплатный проезд — тоже. Ликованию солдат не было предела.
— Не при царе теперь, права имеем…
— Не дадут, сами возьмём…
— У нас сила-то…
Вот так и обстояли дела.
Лагерь после решения Жоффра сильно опустел. Мне попутешествовать по Франции не получалось — больных-то, на кого я брошу?
Руку на сердце положа, я — против этих поездок. Пандемия в мире, а они тут разъездились. Соображения у солдатиков никакого нет…
Их теперь не переспоришь. Бесполезно. Я и вмешиваться не стал — всё равно они меня не послушают.
Как припрёт — помоги Иван Иванович. Тут же — сиди и не питюкай.
Народец у нас… Эх…
Глава 25
Глава 25 Сознательные и несознательные
Июнь.
Жара…
Даже не жара, а жарища, словно мы не во Франции, а где-то в Африке сейчас находимся.
Вот, наверное,
Дом…
Солдаты нашего полка тоже о доме мечтают.
Только о нём и говорят.
Навоевались.
По женам, матерям, отцам и детишкам соскучились.
У меня детишек нет, родители далеко-далеко во времени и пространстве, а тоже мне во Франции надоело.
Присоединяюсь я к высказыванию полкового солдатского комитета о скорейшем возвращении в Россию.
Нижних чинов экспедиционного корпуса его руководство сейчас делит на две категории. Сознательных и несознательных.
Сознательные, это те, кто готов дальше воевать. Таких не очень много.
Несознательные хоть сегодня штык в землю воткнут и даже пешком готовы к семьям идти. Их сейчас в лагере Ля-Куртин большинство.
Французы, в связи с революционными событиями в России, сейчас не очень на нас надеются и на позиции не спешат отправлять. Впрочем, их собственные войска в настоящий момент тоже не очень готовы кровь лить. Как свою, так и вражескую.
Занятия в полку не проводятся и солдаты целыми днями кто в кафе сидят, кто в футбол играет, кто в городки.
Офицерам не до городков. Они в штабе находятся и стараются придумать способ заставить солдат воевать. Чуть ли не ежедневно из штаба в Петроград телеграммы шлют за инструкциями. Что делать? Как из сложившейся ситуации выходить?
Про это мне Рязанцев рассказывает. Сам я в штаб не хожу. Отговорился тем, что контактирую постоянно с инфекционными больными и после моего посещения штаба там могут тоже все заболеть.
Теперь от меня в лагере офицеры шарахаются, как черт от ладана сторонятся, третьей дорогой обходят. Я и рад. Мне людей лечить надо, а не в штабе заседать.
Петроград отмалчивается. Там сами не представляют, что сейчас с нами делать. Официально — власть у Временного правительства, а на самом деле войска ему плохо подчиняются. Война до победного конца мечтой солдатских масс не является.
В двадцати шагах от офицерского собрания в одноэтажном каменном доме заседает солдатский комитет. Тут тоже не до футбола и городков. На повестке дня ежедневно один и тот же вопрос — возвращение солдат в Россию.
В солдатском комитете есть как сознательные, так и несознательные нижние чины. Их точки зрения сталкиваются так, что искры летят.
— Нельзя нарушать договор с союзниками, а как прикажут надо сразу возвращаться на фронт.
Так говорят сознательные.
— Договора мы сами не подписывали. Царь это сделал. Нет царя — нет и никакого договора.
Это уже мнение несознательных.
— Не пойдём на позиции, разоружат нас и силком отправят на передок рыть окопы.
Приводят свой аргумент сознательные.