Шрифт:
ВАННОВЫЙ
– …Я боюсь.
– Я тоже, – улыбается он и тут же успокаивает меня: – Все будет хорошо!
– Тогда начинаем?
– Да…
А действительно началось все это до банальности просто.
Я отмокала в ванной, иногда ревела, иногда начинала смеяться – нет, ну, правда, дурь какая-то… первый раз, что ли, он такое вытворяет? И черт с ним. Бросила, так бросила. Умер, так уж умер.
И вот тут-то он и появился.
Вылез
– Здрасьте…
И немного подумала – поорать, может? Потом посмотрела на почти пустой стакан Мартини, на ополовиненную уже бутылку на тумбочке, и орать передумала:
– Привет.
Он чуть кашлянул, словно готовясь к выступлению, вздохнул и спросил:
– Как дела?
Я тоже вздохнула, вспомнив некоторые события, и честно сказала:
– Да, в общем, паршиво.
Он сразу озаботился:
– Я могу помочь?
Тут уже озаботилась я и, немного сосредоточившись, по-настоящему его рассмотрела. Ростом он был с пол-ладошки, но сложен при этом великолепно – настоящая широкоплечая мужская фигура… то есть, фигурка, наверно, так правильнее. Темные длинные волосы до плеч, светлая кожа и серые большие глаза. Ну, лапонька, одним словом. Я опять вздохнула и сказала:
– Помочь – это вряд ли. Вот если только надраться со мной за компанию.
– А знаете… – он вдруг опять смутился, – я бы с удовольствием… тем более, что даже и не вспомню когда пил что-то спиртное.
– Так в чем вопрос? – воодушевилась я. – Сейчас налью!
Тут я немного задумалась – а во что же ему налить-то? Пожалуй, даже наперсток будет для него как здоровенная кастрюля.
Он помог сам:
– У вас духи такие есть, миниатюра… Названия не успеваю никогда заметить, вы быстро душитесь… а потом все в косметичку и уходите. Но они яблоком пахнут…
– А при чем здесь духи? – удивилась я. – И, кстати, это Симпатия, Дзинтаровская.
– Там у пульверизатора колпачок-крохотуля… он, видимо, самое маленькое, что есть в доме.
– Это идея! – я тут же хотела выскочить и побежать за духами, но вдруг сама смутилась… Черт. Хоть и маленький – а мужик, все-таки! А я нагишом в пене плаваю.
Он сразу все понял и поспешно заверил:
– Я отвернусь, конечно, – и повернулся спиной, держась за поручень сиденья, на котором и стоял все это время. И потом, запинаясь, немного жалобно попросил: – Только не брызгайтесь, пожалуйста… Так мне эта вода надоела!
– Нет, я аккуратненько! – заверила я его и тут же, вспомнив его мокрые брюки, рубашку и жилетку, спросила: – А, может, вам полотенце принести? Сухой одежды на вас у меня, пожалуй, не найдется… А вот полотенце есть.
– Я буду очень признателен! – он, все также стоя спиной ко мне, приложил руку к груди.
– Тогда я мигом!
Я выскочила из ванной, шлепая мокрыми ногами по полу и на ходу запахивая халат. Потом, взяв духи, маленькое
А перед входом словно споткнулась.
Видимо, холод квартиры и пола несколько отрезвили.
– Что за белая горячка? – пробормотала я и пощупала себе лоб… вроде нормальный… А потом хмыкнула: – Впрочем, весьма симпатичная горячка. А, ладно! – и смело шагнула в ванную.
Он так и стоял на сиденье ванной и испаряться, в связи с моим некоторым отрезвлением, даже не собирался.
– Вот, – протянула я ему полотенце. – Снимайте все мокрое, на батарею повесим, – и тоже вежливо отвернулась.
– Спасибо! – проникновенно сказал он. А потом опять вздохнул: – Только не батарею не надо… Все равно потом опять в воду…
– Ой! – вдруг вспомнила я. – А закусить?
– А разве закусь в "надирание" входит? – засмеялся он у меня за спиной и у меня по телу пробежали мурашки… нет, правда черт. Давно я не встречала так хорошо смеющихся мужиков!
– Можно сначала хорошо закусить, а потом надраться, – начала философствовать я. – Выпивки… тем более для вас… полно! И если уж устраивать праздник, то по полной. А вот если сначала надраться, то потом уж вряд ли как следует закусишь.
– Тоже верно, – согласился он, а потом, опять смущаясь, сказал: – А у вас колбасы копченой нет случайно? …или шоколадки… Так хочется…
– Есть! – обрадовалась я. – И не только это! Сейчас все принесу! – и побежала за продуктами.
Потом была суета подготовки – я приспособила для него колпачок от лака как стол, колпачок от дезодоранта, поменьше, как стул. Разложила рядом на тарелке все, что притащила из кухни и, отрезая малюсенькими кусочками, клала это на салфетку, на его "стол".
Потом, когда все было готово и "бокалы" налиты, возникла неловкая пауза.
– За знакомство? – спросила я. – Я Людмила… А?…
– Правда?! – перебивая, расширил он глаза. Но потом как-то сник: – Впрочем… это уж не важно… – потом встряхнулся, улыбнулся и тоже представился: – А я – Ванновый.
– ?!?!
– Ну… домовые… есть, слышали? – все улыбался он. – А раз я в ванной, то Ванновый. Вот.
Я немного подумала, опять посмотрела на бутылку Мартини и согласилась:
– Ладно, заметано. Так, за знакомство?
– За знакомство, – протянул он мне навстречу свой "бокал".
Потом мы некоторое время молчали, занятые едой и первым нарушил молчание он:
– Как же вкусно, – говорил с набитым ртом, но я простила ему этот "не этикет", ведь обстановка была далеко не официальная… – Я так давно ничего настоящего не ел!
– А где вы живете? – решила поддержать я беседу.
– Да тут и живу, – вздохнул он, кивнув на сливное отверстие. – В трубах, по дому нашему брожу…