Варфоломеевские ночи
Шрифт:
Так они уже разграбили Невский проспект, сразу же, как только Аврора пальнула, ты, Ильич, в этот момент как раз обосрался, разве не помнишь?
Не шути так зло, Брошка, а то превращу в бесхвостую обезьяну.
Слава Цуцику! Жди! скоро шестой полк...
Шестой полк второй латышкой дивизии был в Петрограде на следующий день ночью. Латышские головорезы, духовные дети Ленина, сразу рассредоточились по центру города, выследили наиболее приличные еще не разграбленные дома и устремили свое всевидящее око на пустующий царский дворец. Грабить здесь уже было нечего.
Командир латышских стрелков Иоаким Вацетис тут же явился к Ленину
Ленин облобызал Вацетиса, обещал ему более высокую должность.
– Невский проспект ваш. Говорят, вы его уже обрабатывали, но если считаете, что экспроприация возможна по второму кругу, то...По обеим его сторонам живет одна буржуазия. Будьте беспощадны ко всем - старикам, детям, а девицы пусть угостят ваших бойцов клубничкой. Говорят, буржуазная клубничка архи вкусная. Сам еще не пробовал, а тебе, Вацетис, советую. Но у меня есть архиважная просьба. Отбери для меня пятьсот солдат, самых лучших, самых преданных делу революции для моей личной охраны. Я буду их кормить, платить каждому по двадцать золотых рублей в день. У охраны Ленина, то есть моей охраны, должен быть командир, он будет отвечать головой перед мировой революцией за мою жизнь.
Латышские головорезы численностью несколько тысяч человек стали обрабатывать Невский, но оказалось, что на Невском уже проживают гопники и прочий пролетариат. Апфельбаум взвыл и бросился к Ленину, просить у него защиты. Лени расхохотался и сказал:
Передай им, что вскоре переедем в Москву, и советское правительство подарит им город для санитарной обработки, пусть потерпят.
Латышские стрелки действовали с особой жестокостью, - мстили русским за оккупацию своей маленькой родины, но об этом никто не говорил, это делалось по указанию Ленина под лозунгом борьбы с мировой буржуазией. Головорезам осталось обработать лишь ту часть города, который был частично разграблен. Этажи, квартиры зияли пустотой, входные двери оставались настежь открытыми, на полу лежали оскверненные тела, зверски убитых невинных представителей русской интеллигенции, которая совсем недавно спонсировала большевистский захват власти, искала повод для свержения царя и восстановления всеобщей справедливости.
Это была большевистская благодарность кровожадного вампира и обозленной голодной голи.
Петроград замер в ужасе. Отныне люди покорно с поднятыми руками шли в подвалы в качестве заложников, где их расстреливали, как вредных крыс.
Командир дивизии Вацетис обошел квартиры, остался доволен и тут же отправился на доклад к вождю мирового пролетариата. К этому времени он уже подобрал пятьсот головорезов для охраны главного палача Ильича.
Ленин выслушал подробный рассказ о первом успешном опыте ликвидации насиженных буржуазных гнезд, раскатисто хохотал, жал руку Вацетису, называя его другом и братом, а в конце объявил высочайшее повеление:
– Това...ищ Вацетис, вы назначаетесь главнокомандующим войсками советской России. Я, правда, хотел отказаться от армии, но теперь вижу, что без армии не обойтись. Вы, товарищ Вацетис, назначьте ответственного за мою личную безопасность, помня о том, что враги советской власти станут охотиться за мной как за вождем мировой революции.
– Он уже назначен, - ответил Вацетис, - это Эдуард Петрович Ская. У него бородка почти как у вас, Владимир Ильич, только лысины нет. Я могу посоветовать ему: сбрить волосы на затылке.
Ленин поднёс руку к подбородку, сощурил левый глаз и сверлил собеседника до тех пор, пока тот не опустил глаза.
– А вы, товарищ Вацетис, хорошо говорите по-русски и это архи важно. Главнокомандующий должен владеть русским языком. Вам придется выступать на митингах с агитационными речами. А вот Коба не знает русского и это мешает мне назначить его...
– Выступать перед латышскими стрелками?
– Да хотя бы перед ними.
– Да что вы? Латышским стрелкам речи не нужны. Им нужно оружие, обмундирование, хорошее питание, червонцы и свобода Родины Латвии и иногда клубничка.
– Все им будет предоставлено.
27
Поручик Дмитрий Иванович Королев бросил свою часть, как только большевики захватили власть в Петрограде. Он даже обрадовался такой возможности.
– Не буду больше служить в армии, тем более большевистской, - сказал он своему другу Шанцеву, который все еще находился на перепутье, то ли уходить, то ли оставаться, а там видно будет.
– Женишься? Она тебя, небось ждет, не дождется, -сказал Шанцев с какой-то завистью, так как у него до сих пор не было невесты, ради которой он пошел бы на то, на что решился его товарищ.
– Да, Саша. Мне уж пора. Сброшу погоны, забьюсь в угол и буду тих выжидать. Если новая власть не станет выискивать блох, пойду в консерваторию. Я же пианист как-никак, да и голос у меня. Пригожусь где.
– Попробуй. Через месяц, надеюсь получить от тебя весточку и сам к тебе приеду.
***
Василий Цветков избежал Варфоломоеевской резни лишь потому, что его конюх Петька долго задержался в городе. Он был в такой одежде, что гопники приняли его за своего и даже звали грабить, но он все отнекивался, ссылался на понос, на отравление и всякий обещал скоро вернуться.
– Барин, - сказал Петька запыхавшись.
– Беда. Всех богатых вырезают в городе, грабят и занимают их дома. Спасайтесь, как можете.
– Петя, а ты?
– спросил барин.
– Я? Что я, я свой. Мине море по колено. А вы уж сами. Только не тяните резину.
Едва Петька исчез, Василий Иванович поднял всех на ноги и в подвал. Там, в старых креслах, накрытые теплыми одеялами все члены семьи заснули. А Василий Иванович не спал, он напряженно думал, как найти выход и какой можно найти выход. Может надеть все холопское, рваное, засаленное, заштопанное в десяти местах и сказать чекистам: в услужении. А бар увели, и они не возвратились.
В эту ночь никого не было, а утром Василий Иванович отправился в лавку, но лавка уже была разграблена.
У барина всегда были запасы, семя вернулась в комнаты в ожидании непредсказуемых событий.
Однажды под вечер явился жених Люды Королев Дима, да не один, а с Шанцевым. Люда понимала, что сейчас иные времена иные нравы и сказал, что берет Диму в мужья до венчания в церкви, а там, как бог даст. Отец покрутил головой, и согласился. Устроили коллективный ужин, так похожий на свадьбу, но Шанцев просил подождать его возвращения, ему нужно на час отлучиться. Никто не знал, что он замыслил, но минут сорок спустя Шанце вернулся с батюшкой. Где он его отыскал в такое смутное время, никто не знал.