Варвар для особых поручений
Шрифт:
Насупившись, Сигурд с хрустом сжал кулаки. Чувствуя, что варвар вот-вот сорвётся, Вадим снова усмехнулся и невозмутимо продолжил:
— Злость твоя здесь ничем не поможет. Я ведь правду говорю. Будь ты свободным ярлом, другой разговор был бы. А так, какой нам смысл Рыжего кормить? Я уж про его удачу и не вспоминаю.
— Хочешь сказать, что если от Рыжего удача отвернулась, то и нам добычи не видать? — насторожился Сигурд.
— А сам-то как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Вадим. — Свободному ярлу помочь сам Тор велел. А тем, кто за Рыжим идёт, пусть
— Это верно. Зима тяжёлая была. Думал, до весны не дотянем. Рыжий почти всю рыбу из поселений себе забрал. Говорит, раз из каждого поселения в моей бухте корабли стоят, значит, вам их и кормить, — тихо, с явной неохотой ответил Сигурд.
— А от нас-то ты чего хочешь? — неожиданно прогудел Рольф, до этого не влезавший в разговор. — Сами себе конунга выбрали, сами с ним и разбирайтесь. Если кто с нами к персам и пойдёт, то только тот, кто себя свободным ярлом объявит. С треллами1 нам не по пути.
— Ты кого треллом назвал, тур безрогий? — яростно зашипел Сигурд, медленно поднимаясь.
— Сядь, — жёстко усмехнувшись, ответил гигант. — Ты и твои парни мне не соперники. Так что сядь на место и вынь мозги из штанов.
Не ожидавший такого откровенного посыла ярл плюхнулся обратно на табурет и, недоуменно покосившись на Рольфа, спросил, повернувшись к Свейну:
— Он у тебя тоже в книгочеи подался? Уж больно мудрёно говорить начал.
— Он правильно говорит, да только ты слушать не хочешь, — вступился за побратима Вадим.
— А в чём правда-то? — повернулся к нему Сигурд.
— В том, что он тебе не под Свейнову руку идти предлагает, а снова свободным ярлом стать. Свободным, понимаешь? Не Рыжему кланяться и половину добычи ему отдавать, а самому свои дела делать.
— У Рыжего почти семь десятков кораблей. Надо будет, и в Китае найдёт, — мрачно проворчал Сигурд.
— Семь? Когда мы уходили было восемь, — с интересом ответил Свейн.
— Два ярла решились уйти и увели с собой девять кораблей. Два попали в шторм и не вернулись, ещё один сгорел у бриттских берегов.
— И это только за одну зиму? — удивился Свейн. — Не думал, что Рыжий так сильно прогневил богов.
Эти слова произвели эффект хлыста. Вздрогнув, ярл бросил на Свейна удивлённый взгляд и ещё тише добавил:
— Не хочется с тобой соглашаться, но ты прав. Уже вторую луну его жертва не принимается. Сам я этого не видел, но ярлы так говорят.
— Уходи от него, Сигурд. Если хочешь сохранить корабли и воинов, уходи, — так же тихо ответил ему Вадим.
— Куда? — растерянно спросил Сигурд. — Уйти, чтобы стать таким же изгоем, как вы? У моих воинов есть семьи, близкие. Они не согласятся бросить всё и уйти в неизвестность.
— А ты спрашивал их об этом? — неожиданно спросил Вадим. — Задай им этот вопрос. Спроси их, что им нравится больше: знать, что их судьба зависит только от них и ваших силы и ловкости, или от того, что решит конунг по имени Рыжий Олаф? Пусть они сами решат свою судьбу.
— Что могут решить женщины и дети? — пожал плечами
— Многое. Женщины не так глупы, как тебе кажется, — ответил Вадим.
— И что мне делать, если они решат жить как раньше? Объявить об этом Рыжему? Да он спалит наши дома на следующий же день.
— Не спалит, если к такому решению придет хотя бы половина всех ярлов. Думаю, эта зима была трудной для всех, — усмехнулся Вадим.
— Никак не нойму, а тебе-то какое дело до всего этого? — вдруг спросил Сигурд, повернувшись к Вадиму.
— Мы побратимы. А всё, что беспокоит моего брата, беспокоит и меня, — заявил Вадим, ткнув пальцем в Рольфа.
Кивнув, Сигурд глотнул вина и, помолчав, сказал:
— Я расскажу о нашей встрече другим ярлам. Посмотрим, что они скажут.
— Надеюсь, среди них не будет тех, кто побежит докладывать об этом разговоре Рыжему, — усмехнулся Вадим, многозначительно посмотрев на ярла.
Конунг по имени Олаф Рыжий был вне себя от ярости. Всё то, что почему-то работало в других империях, вдруг перестало работать здесь, в Нордхейме. Да, ярлы, пусть неохотно, но платили подати и направляли в его фьорд корабли. Но всё это делалось из рук вон плохо. К тому же, отдав ему большую часть своих кораблей, жившие в поселениях не смогли как следует приготовиться к зиме.
В итоге многим ярлам пришлось тратить часть своей казны на то, чтобы закупить скот на прокорм жителей. Но ведь он был конунгом. Почти императором, и просто не мог обойтись без своего регулярного войска. Поэтому его дом обязательно должны были охранять. Слишком много было у него недругов, даже во сне мечтавших вцепиться в глотку будущему императору Севера.
Империя. Его мечта. Сказка, о которой он мечтал с тех самых пор, как Олаф Рыжий, ещё совсем юный паренёк, попал в Византию. Был канун какого-то местного праздника, и все жители столицы готовились к нему. Но больше всего его поразила власть, которой обладал император. Олаф видел, как по едва заметному движению его пальца людей казнили и миловали.
Именно тогда он поклялся себе, что однажды будет точно так же властвовать у себя в Нордхейме. И вот теперь, когда мечта была так близка, всё пошло не так. Больше всего его бесило то, что он никак не мог понять, что происходит. Почему новые законы и правила, давно уже проверенные в других империях, вдруг перестали действовать здесь.
Злил его и тот факт, что многие ярлы осмеливались спорить с ним, отказываясь выполнять те или иные приказы. Нашлись даже такие, кто решился уйти, бросив своего конунга. Эти изгои были заочно приговоре
ны к смерти, и каждому ярлу, увидевшему изменников, предписывалось сделать всё, чтобы виновных постигло наказание.
Но, словно специально, с тех пор, как Олаф смог подчинить себе все кланы, дела в Нордхейме пошли плохо. Каждая его задумка оборачивалась провалом. И началось это с того момента, как Рыжий назначил ярлу Свейну виру за нанесённое оскорбление. Этот нищий бродяга осмелился просить руки его дочери, Греты. Девушки, чей отец должен был стать императором и повелевать всем Нордхеймом.