Варвар Лорен
Шрифт:
Я поднимаю руку в воздух, пытаясь придать ей вид, ну, космического корабля.
Он прищуривается, а затем указывает на деревья, выплевывая очередную порцию гортанных слов, которые я не могу разобрать.
Ну и черт. Я прижимаю к груди остатки своей туники и обдумываю ситуацию. Кто-то из другого племени… Лиз? Вектал? Мардок? Упоминал о том, чтобы раздобыть для нас какую-нибудь «языковую машину», чтобы мы могли выучить сакхай. У нас было мало времени, а народу было так много — все они уже говорили по-английски, даже мужчины — инопланетяне. Лучше бы этого не было,
— Ты знаешь, где Вектал? — прашиваю, упоминая имя главного.
— Вктал?
Он делает жест, приглашающий выпить, и бросает на меня любопытный взгляд.
— Да уж, — говорю я, награждая его еще одной неловкой улыбкой. Это не его вина. Он делает все возможное, чтобы помочь.
Он говорит что-то еще и показывает на мою грудь, прикрытую изорванной туникой.
Я крепче прижимаю ее к груди и бросаю на него возмущенный взгляд.
— Ты не заберешь это у меня. Я понимаю, что одежда для пляжа необязательна, но мне неловко, — не смотрю вниз, потому что тогда увижу целую кучу инопланетных пенисов. — На самом деле, мне нужна новая рубашка.
Он говорит что-то еще и прижимает руку к моему лбу, на лице написано беспокойство. Он думает, что я больна?
— Если думаешь, что я такая больная, почему хочешь, чтобы я была голой?
Бормочу себе под нос, пытаясь придумать способ общения. Может быть, нам нужно спуститься на берег и нарисовать фигуры на песке. Здесь, под деревьями, больше каменистой черной земли, что для меня странно, но я не очень разбираюсь в инопланетной ботанике. Или любой другой ботанике. Может быть, Марисоль… Подождите. Где Марисоль?
Я вскакиваю на ноги, прижимая тунику к груди. Беспокойство заставляет меня ковылять вперед, и я игнорирую хлюпанье промокших кожаных ботинок. Мои штаны сухие, и это заставляет меня задуматься, как долго я была без сознания. Я изучаю набегающие волны, но в воде нет плавающей капсулы. Там только бесконечный черный песок.
Черный… песок? Меня только сейчас осенило. Это что-то новое. На другом пляже он был зеленоватым и покрытым галькой.
— Марисоль? — зову я. — Ты здесь?
Здоровяк подходит ко мне и касается моей руки. Он яростно трясет головой, что-то бормоча. Вероятно, он говорит мне заткнуться.
Как будто меня это волнует? Где моя спутница? Где Марисоль? Если она прячется, то может быть в опасности. Я не могу уйти без нее, и если этот пришелец думает, что на пляже только я, это может быть опасно. Я прижимаю руку ко рту и выкрикиваю ее имя снова.
— Марисоль!
Большой инопланетянин что-то шипит и прикасается к моей руке.
Я отстраняюсь от него, еще больше волнуясь, продвигаюсь вперед, направляясь к пляжу.
— Марисоль, — кричу я. — Ответь мне! Я здесь! Где ты? Ты прячешься?
Он следует за мной, снова беря меня за руку.
— Л’рен, хц.
Я не знаю, что означает «хц», но могу предположить, что это что-то вроде «заткнись». Вот только не хочу. Я отстраняюсь от него и начинаю бежать, направляясь к пляжу.
— МАРИ…
Мои слова умолкают, когда он хватает меня и прижимает к себе, закрывая
— Хц, — повторяет он мне на ухо и уносит прочь от пляжа обратно к деревьям.
Я сражаюсь, но с четырьмя руками ему слишком легко держать меня в плену и при этом закрывать рот. Я чувствую прилив отчаяния, когда он быстро несет меня в джунгли, а затем сажает возле дерева. Он снова нежно прижимает руку к моему рту, а затем качает головой, как бы призывая к тишине. На его лице написано беспокойство, от которого мне становится не по себе.
— Л’рен.
Он указывает на дерево, показывая, что я должна взобраться на него. Что?
— Я не собираюсь лазить по дереву! Зачем мне это делать?
Я смотрю на эту штуку. Даже если бы я захотела, оно больше любого дерева, которое я когда-либо видела, со стволом шире моего роста и без низко свисающих ветвей. Ближайшая находится за пределом досягаемости, и я даже не могу сомкнуть вокруг нее пальцы, когда встаю на цыпочки.
— Л’рен, — снова говорит он, пытаясь затащить меня на дерево.
Я шлепаю его по рукам, отпуская ветку.
— Прекрати! Я не могу на него взобраться! Слишком высоко!
Я смотрю вверх, а дерево простирается высоко над моей головой, и я почти уверена, что следующий ряд ветвей наверху находится еще дальше друг от друга, чем первый.
К'тар подпрыгивает, а затем снова указывает на дерево с выражением тревоги на лице.
— Нет, я…
Я замолкаю. Вдалеке я слышу грохот чего-то большого и тяжелого, продирающегося сквозь густую листву джунглей.
О черт. Мои глаза расширяются. Грядет нечто грандиозное.
Смуглая челюсть К'тара сжимается. Он хватает меня и тянет за собой, почти таща к дереву в нескольких футах от нас. Я хочу возразить, но слишком боюсь издать хоть звук. Грохот приближается, и у моего нового друга довольно мрачное выражение лица. Он тащит меня к новому дереву — низкому, приземистому, покрытому большими зазубренными листьями, трепещущими на ветру, и прижимает меня к его стволу.
Дерево слишком низкое, чтобы залезть на него, всего на несколько футов выше меня, и поэтому я не уверена, чего он хочет, пока он не закрывает мне рот рукой, а затем захватывает мои руки своими, прижимая к стволу своим большим телом. Он показывает на свой рот, призывая молчать.
Он защищает меня своим телом. В ужасе я киваю.
Грохот приближается, и я слышу громкое фыркающее животное дыхание, в то же время ужасная вонь касается моего носа. Фу, пахнет горячей дорожной трухой и мертвечиной. Я с трудом сглатываю, и взгляд, который бросает на меня К'тар, полон предупреждения, даже когда его рука остается прижатой к моим губам. Послание ясное — не издавай ни звука. Не двигайся. Не дыши.
Я не делаю ничего из этого. Я слишком напугана. Мои глаза широко раскрыты и прикованы к К'тару, и я дрожу в его объятиях. Он прижимает руку к моему рту, но его пальцы ощущаются не как пожатие, а скорее как… ласка. Его взгляд мягок, когда он встречается с моим, и он не выглядит обеспокоенным. Защищает, да. Волнуется? Нет.