Варвары
Шрифт:
– Как так? – Харольд не стал настаивать, забрав наколотый на нож кусок себе в миску. – Рабства, насколько знаю, в княжестве нет.
– Причина была другая. Но не намного легче, – девушка грустно улыбнулась.
– Расскажешь? – Харольд и тут не стал давить, предлагая выбор. Наверно именно это и сработало.
– Если тебе интересно, расскажу. У меня есть слабый дар к магии, как сказал староста, и я очень хотела его развить, чтоб тоже приносить пользу. Староста нашей деревни дал мне письмо к магу нашего князя, которого ещё волхвом кличут, мол, иди, просись к нему в ученики. Может он сможет раскрыть твой дар или хотя бы научить толком его использовать. Вот только все знали, что кандидаты в его ученики
– Понятно, – кивнул Харольд, стараясь взять себя в руки, но ходящие на лице желваки говорили о том, что пока ему это не удаётся в полной мере. Однако голос был спокойным и ровным. – У тебя там кто-то из родных остался?
– Нет, я – сирота, – отрицательно помахала головой Дарайя. – Семь лет назад моих родителей зверь задрал в лесу. После этого за мной приглядывал староста деревни. К себе в дом сперва хотел взять, но жена его не позволила, у них самих детей много, чтоб ещё и я поместилась. Так что жила сама, а старосте с женой помогала вести хозяйство. Только вот кроме как с животными и огородом я ничем не занималась, потому и не умею почти ничего другого. Но за это они меня подкармливали, когда совсем тяжело было.
– Значит, возвращаться тебе было не к кому. Так? – уточнил Харольд, не забывая есть.
– Выходит так, кьяр. А вы… зачем меня взяли с собой? Я же вижу, что не нравлюсь вам.
– Глупости болтаешь, – резко ответил Харольд, но заметив, как вздрогнула и сжалась Дарайя, постарался тон смягчить. – Не в тебе дело. Ты очень красивая да ладная. Но уж больно колючий и пугливый у тебя нрав. Защищаешься, будто мы с братьями тебе враги.
– Я со всеми людьми так, – Дара сверкнула действительно колючим взглядом с искоркой любопытства из-под бровей, но тут же опустила глаза, словно одергивая себя.
– Чем же тебе люди не угодили? Или тебе только звери да птицы по-душе? – Харольд продолжал жевать, заметив, что пока они едят, девушка расслабляется.
– От людей много зла видела, – продолжала откровенничать Дара, не видя смысла утаивать правду, считая, что хуже уже всё равно не будет, некуда. Коль не по нраву будут ее слова – выкинут за борт и всё – была Дарайя, да не стало её. Ведь берегов ни с одного борта уже не видно, а в ледяной воде много не поплаваешь. Впрочем, Дара и не умела плавать. – А зверей и птиц люблю, кроме медведей. И растения очень люблю. Вот от кого напрасной обиды ждать не стоит и кто камень в спину не бросит, – отпив из деревянной чашки, девушка всё же рискнула задать вопрос: – И всё же, кьяр, почему вы всегда хмуритесь? И раз я не виновата, то кто?
– Я верю твоим словам, Дарайя, и сам буду говорить правду. Надеюсь, что она тебя не обидит и не разочарует, – Харольд впервые за их трапезу повернулся к своей жене всем корпусом и внимательно посмотрел в глаза. – Я не собирался быть тем, кого ты выберешь, Дарайя. Но и уйти не мог, ведь переговоры ярл возложил на мои плечи. Оттого я и стоял с братьями, но старался выглядеть неприветливо. Отчего ты выбрала меня?
– Когда вы дали мне выбор без выбора, то есть только из вас троих, я удивилась. У нас обычно девушек не спрашивают – ставят перед фактом – кто сговорился с отцом, или старостой, кого он посчитал выгодной партией, тот и стал женихом, а потом – мужем. И вдруг вы, варва… чужеземцы, – Дара чуть не ляпнула оскорбительное прозвище викингов, но вовремя исправилась, не желая быть той, кто делает больно, да ещё и ни за что. Ведь эти варвары старались не обидеть её, и даже понять, – и вдруг вы дали мне выбор. Я решила им воспользоваться и пробежалась по вам глазами. Тот кьяр, что помоложе – Бьёрн, уж больно дерзко меня рассматривал, будто я ценная, но всё же бракованная вещь на базаре. Второй ваш брат, кьяр Торд, улыбался, но взгляд был холодным и расчётливым. Мне стало страшно представить, что будет, если я не оправдаю его ожиданий. А вы кьяр Харольд, смотрели прямо в глаза и видели именно меня, как есть, и от вашего взгляда отчего-то мне стало спокойно. От вас не веяло опасностью. Только строгостью и надежностью.
– Ты мало поела, Дарайя, – Харольд указал на её миску, расписанную голубыми цветочками по ободку, снова меняя тему разговора. – Не хочешь больше, или стесняешься?
– Зовите меня Дарой, – попросила девушка, – полным именем меня называли только когда ругали. И не беспокойтесь, кьяр, я не привыкла много есть, так что…
– Не привыкла, потому что особо нечего было есть? – уточнил Харольд.
– Да, – тихо ответила Дара и отпустила голову.
– Исправим, – Харольд протянул яблоко так, чтобы оно точно попалось на глаза Даре. – И зови меня – Хар. Так меня зовут братья и отец. Ты мне теперь не чужая, так что уж не откажи.
– Хорошо, Хар, – Дара с удивлением подняла глаза на мужа ещё на его фразе о том, что она – не чужая, и теперь не стесняясь, разглядывала. Надо же – не чужая! Да её, после смерти родителей, даже в своей, родной деревне, считали чужой. По крайней мере, относились к ней именно так. А тут вдруг заморские чужеземцы, варвары, и – не чужая! – А можно мне… – Дара замялась, но всё же робко договорила, – можно мне одну сладкую булочку? Хоть самую маленькую?
– Конечно можно, – Хар обрадовался – девушка ест и попросила то, что ей хотелось, видимо, очень сильно, раз даже страх и смущение пересилила. – Я купил их побольше. Есть просто сладкие, а есть с малиной. Какую хочешь?
– С малиной, – лёгкая улыбка осветила лицо Дары. Хлеб ей если и доставался дома, то только чёрствый, но и это было праздником. А тут – булочки, мягкие, сладкие, да ещё и с малиной!
– Держи, – Хар, быстро вернувшись, протянул витую сдобу Даре, которая выпалила «Спасибо!» и даже, в порыве благодарности, бросилась к нему и неловко, одной рукой, свободной от булки, обняла за шею. Правда тут же отпустила, смутившись и заливаясь румянцем.
– Ешь, птичка, – Хар улыбнулся на порыв девушки, но комментировать не стал, чтобы не спугнуть. – Если что-то хочешь, или нужно чего, говори, не стесняйся.
Взгляд Дары неожиданно стал напряжённым, будто она боролась сама с собой. Но спустя пару минут проблема была озвучена:
– Мне очень неловко, Хар, но у меня возникла сложность. На вашем корабле нет отхожего места, а опорожняться как вы – мужчины, за борт, а не смогу.
– Я подумал об этом ещё на берегу. Когда ты по нужде отходила, – кивнул Хар, показывая, что всё понял, но проблемы не видит. – Если тебе срочно надо, оставь булку, пойдём, покажу, что я для тебя придумал. Потом доешь.
– Срочно надо, – Дара с жалостью посмотрела на надкусанную булочку, но всё же отложила её на своеобразную скатерть на полу, заменяющую им стол.
– Вон, видишь, ближе к корме у борта, ещё один брезент натянут, но маленький? – Хар вёл Дару за руку, а другой – указывал направление. – Это и будет для тебя отхожим местом, – Хар отодвинул брезентовый полог, под который можно войти лишь согнувшись. – Вот миска. Потом всё за борт выльешь. А вот ведро с водой. За бортом такой воды много, так что если надо будет миску ополоснуть или помыть – не стесняйся, вода есть. Только не вздумай сама воду в ведро набирать. Тяжело. Попроси меня, или любого из команды. Никто тебе не откажет, и не обидит. Не бойся, теперь ты – одна из нас.