Варвары
Шрифт:
– Потому что товар – наш. Мы его спасли, и делиться им я не позволю. И потом, ваш князь, насколько я слышал, стал крут норовом последнее время. Так что – даже получив часть товара, всё равно вряд ли пощадит людей.
– Ты хочешь сказать, что шанс у тех людей попасть домой настолько мал, что его почти и нет? – уточнила Дара и, получив от обоих братьев уверенные кивки в подтверждение своим словам, больше ничего говорить не стала.
– Осуждаешь? – черёд спрашивать дошёл до Торда.
– Кого? Вас? – на лице Дары было написано искреннее удивление. – Нет, конечно. Вам ведь виднее. Я не разбираюсь в этих вопросах. Да и теперь я в любом случае
– Приятно, – Харольд притянул к себе Дару поближе и нежно, но быстро поцеловал в губы.
Дальше их уединение было нарушено Бьёрном, который хоть и не подошёл, но привлёк внимание. Как оказалось, «гости» обсудили самый главный вопрос и готовы дать ответ. Как и говорил Фёдор, кроме одного юного паренька, все остальные возвращаться смысла не видели и готовы были приносить пользу викингам, лишь бы остаться живыми. И хоть Хар и грозился несогласных высадить на первом же попавшемся клочке суши, из-за одного «недовольного» Торд и Бьёрн драккар тормозить не хотели, желая побыстрее попасть домой. Отойдя на самый нос драккара, братья явно спорили, но Дара посчитала благоразумным – не лезть. Сами разберутся. Хотя голод заявлял о себе всё настойчивее и настойчивее.
То, как братья разрешили свой спор —удивило не только людей князя Беломского, но и Дару. Хотя вот ей-то как раз можно было и не удивляться.
– Так, малец, даём тебе выбор, – трое братьев стояли ровной линией, но говорить стал Торд. – Сперва – слушаешь. Хорошо думаешь. Потом отвечаешь. Шанса передумать у тебя не будет. Итак: либо мы высаживаем тебя на первой же обитаемой суше, что нам попадётся, и дальше ты волен добираться до своего дома как сумеешь. Либо плывёшь с нами дальше, но в качестве пленника. Примерно через месяц мы всё равно собирались товары везти в ту сторону, куда тебе надо, и могли бы довезти поближе к твоему князю. Но тоже, как ты понимаешь, не за бесплатно – хлеб и место на корабле будешь отрабатывать своим трудом. И пока будешь ждать на нашей земле отплытие корабля – так же будешь находиться в качестве раба – будешь работать. Просто так мы никого не кормим. Думай и выбирай. Хорошенько думай.
– Нечего тут думать, – с вызовом, исподлобья глянул на викингов перед собой парнишка. – Высаживайте где хотите. Ещё я рабом у варваров не был!
– Опомнись, Данила, – толкнул его в бок Фёдор. – Думаешь, князь тебя пощадит, когда увидит?
– А мне, в отличие от всех вас, – парнишка с презрением оглядел взрослых мужчин, оставшихся от команды торгового судна, – встречаться с князем не обязательно. Я не к нему рвусь, а домой. Если вам там никто не дорог – оставайтесь с этими, – на этот раз злой взгляд достался викингам, – а я не собираюсь ни перед кем на задних лапках ходить. Это вот только ей ещё простительно такое, – после того, как малец указал на Дарайю, ему прилетел крепкий подзатыльник от Бьёрна, который и так уже еле сдерживался, чтобы не проучить наглеца.
– Дурак, – бросила Дара, стоящая недалеко от «высокого собрания», снисходительно посмотрев на нахала. – Не знаешь – лучше бы помолчал.
Развернувшись, она, гордо расправив плечи, отправилась под брезентовый полог. Расстроилась, а слёзы показывать никому не хотелось. Особенно этому дураку, который посчитал её… Впрочем, его дело, что он там надумал своим скудным умом. Пусть что хотят с ним делают. А она ещё жалела этих людей?! Да «варвары» к ней более человечно отнеслись, чем свои же земляки.
Дара едва решила, что не стоит нахалёныш её слёз, как брезентовый полог был поднят сильной рукой Хара. Он втолкнул перед собой того, о ком Дара только что нелицеприятно думала, заломив тому руку.
– Давай, гадёныш, извиняйся, – прорычал ему на ухо Хар, бросив его на шкуру у своих ног, но лицом к Даре. – Моя женщина не нуждается в твоём снисхождении. Я забрал её женой, а не рабыней или того хуже. И не позволю о ней так говорить или думать, ни тебе, ни кому бы то ни было!
– Не могла Дара добровольно с тобой уйти! У нас в деревне не так воспитывают! Все знают, как вы с нашими девушками поступаете, – огрызался парнишка, которому на вид дашь едва ли больше лет, чем самой Дарайе. А потом он обратился к девушке напрямую: – Ты ведь из Малой Берёзовки? Я тебя помню. Вот я расскажу всем, кем ты стала!
– Понятно, – Хар снова заломил нахалёнышу руку, вздёргивая на ноги. – Ты сперва доберись до своей Берёзовки. Шагай! Тебе пора покинуть борт нашего драккара. И молись своим богам, чтобы больше никогда со мной не увидеться.
– У нас один бог! – огрызнулся парнишка, и тут же взывал от боли в чуть сильнее заломленных викингом руках.
– Что ж, надейся, что у него хороший слух, и он тебя расслышит, среди тех, кто к нему обращается. Только на него ты и можешь рассчитывать, в отличие от Дары, ведь за неё есть кому заступиться. Причём, ей даже просить об этом не надо – нас много, и кто-нибудь постоянно будет рядом.
– Хар, показался остров, – заглянул под полог Бьёрн, довольно оскалившись. – Правда, не помню – живёт ли на нём кто или нет.
– А это теперь не важно, – Хар развернул пленника и стал толкать его к выходу. Обернувшись, он чуть не забыл о чём хотел сказать. Такого взгляда он ещё не удостаивался ни от кого.
Часть 6. Не чужая
Дара пребывала под впечатлением от слов мужа. Она ведь последние годы старалась быть «тише воды – ниже травы» не только потому, что характера была покладистого, а ещё потому, что за неё никто не заступился бы, случись что. А тут Хар сперва сказал, что она – одна из них, и потому ей не стоит бояться. Потом притащил этого нахального мальчишку – Данилу, потому что он её обидел своим словами, чтобы извинился. А теперь вот ещё сказал, что за неё любой из их клана вступиться, если потребуется, и Даре даже просить об этом не потребуется. Сами вступятся!
И как после этого Дара могла смотреть на своего мужа? Только с восхищением и обожанием. Но, видимо, Хар к такому не привык – аж замер ненадолго. Но, быстро придя в себя, подмигнул ей и, наконец, убрал с глаз Дары наглеца, что посмел расстроить.
Опустившийся брезентовый полог скрыл то, что за ним происходило, от глаз, но не от слуха. Негромкие рычащие интонации слов несколько раз перемежались глухими звуками ударов. Очевидно, дерзкий юноша довёл-таки кого-то из викингов и сейчас за это расплачивался, но отнюдь не монетами.
Дара перестала прислушиваться, стараясь окончательно успокоиться, правда, уже не от горестных мыслей и переживаний, а от переполнявшей её радости. Её муж, постепенно раскрываясь перед ней, оказался именно таким – настоящим мужчиной – сильным, смелым, слегка ещё пугающим, но заботливым. Неужели, попав в руки варваров, ей повезло? Да и можно ли после такого отношения к ней – называть их варварами? Мужчины – самые настоящие! Суровые, со своими, не до конца понятными пока Даре законами, но всё же не звери, а воины, достойные уважения. А кое-кому из них даже перепало её восхищение.