Варвары
Шрифт:
Неожиданно на помощь пришел здоровенный мужик, который за все это время не проронил ни слова, якобы дремал: сначала на лавке в кузне, потом на чурочке во дворе. Оказалось, хитрован только изображал сонливость. Как только беседа зашла в тупик, он вмешался, подвел Черепанова к куче камней и предложил выбрать подходящий по весу.
Черепанов выбрал валун пуда на два с половиной. Здоровяк (почти на голову выше Черепанова, плечи минимум пятьдесят восьмого размера) взвесил камешек на ладони, ткнул корявым пальцем в бицепс Геннадия и высказал предположение, что маловато будет для Черепанова сорока кило. Можно и побольше.
«Как не требуется? — удивился здоровяк. — А если — щит? А если мишень — там, за рекой прячется? С луком, например».
Это было справедливо. Коршунов задумался… Но решил силу натяжения не увеличивать. А вот хороший прицел не помешает. В принципе, если как-то забраться в спускаемый аппарат, то можно было бы из подручных материалов даже оптический сварганить. Или монокуляр из спецкомплекта приспособить. Но вообще-то можно и обычным диоптрическим обойтись. С прицельной планкой. Трубку из толстого тростника сделать…
Для чего нужен прицел, Травстила так и не понял. Но понял, что именно требуется, и покивал. Решил, видно: сделаю — разберусь.
Осталось утрясти денежный вопрос. Сошлись на двадцати квадратах парашютной ткани. За стандартное вооружение. За арбалеты (Черепанов заказал два) — отдельно. Но Травстила тут же сообщил, что много не возьмет. Только за материалы. Поскольку работа ему самому интересна. А можно взглянуть на черепановский меч?
Геннадий вынул из чехла тесак, который был с интересом изучен и кузнецом, и вторым мужиком, который оказался отнюдь не мастером по вооружению, а представителем «мирного» духовного сословия: здешним шаманом по имени Овида. Причем не каким-нибудь мелким жрецом, а как бы архиереем.
Правда, то, как ловко и привычно ухватил Овида рукоять тесака, вызывало серьезные сомнения в «мирности» жреца. И вообще: такими лапами можно без всякого оружия головы отрывать. Черепанов, доселе уверенный, что любого местного жителя без проблем «поставит в партер» или кинет на лопатки, в отношении Овиды засомневался. Дело было даже не в первобытной мощи местного шамана. Если грамотно подойти к грубой силе — любого носорога можно завалить. Где навыки спортивной борьбы спасуют, можно и дзю-дзютцу применить. Фокус в том, что двигался Овида вовсе не как безмозглый носорог, а как гризли. И даже мастью — стального цвета жесткой гривой да бородой — смахивал на серого медведя, с которым как-то, вдали от родины, у Черепанова имела место неприятная встреча. И тогда у Геннадия возникли очень сильные сомнения, что гризли можно остановить полудюжиной ТТ-шных пулек. К счастью, проверять эти сомнения на деле не пришлось. И хотелось верить, что то же будет и в отношении Овиды. Тем более, мужик симпатичный. Да и Травстила — тоже мужик что надо. Похоже, что и он, Геннадий, им по нраву пришелся…
— Никакой он не бог, — уверенно сказал Овида. — Герой, это да. Правильный муж. Наш. Хоть и чужой. Ты, Травстила, присмотрись к нему.
— Уж присмотрюсь, — пообещал кузнец. — Я сегодня много полезного узнал. И еще больше узнаю. Там, на небе, много интересного есть. Тем более, он не с нашего неба, так?
— Молодец, — похвалил Овида. — Догадался. Да. Не с того он неба, где наши боги обитают и куда мы
— Ах вот ты про что… — проговорил Травстила, покосившись на чужака. Как-то не верилось, что такой умный человек — да вдруг почти совсем не понимает их речи. — Но он же — чужой. Не нашей крови.
— Кто знает? — задумчиво пробасил Овида. — Может, и не нашей, да ведь не хуже его кровь, чем у гепида, а? — Жрец гулко захохотал, разинув мохнатую пасть.
Гееннах глядел ему в рот с интересом. Травстила подумал, что у Овиды во рту есть на что поглядеть. Хоть и не молод Овида, а зубы — как у молодого: один к одному.
— Я вот что думаю, — сказал он, когда жрец перестал смеяться. — Непривычно чужаку наше оружие. И дивный самострел, который он мне изобразил, — тоже непривычен. Это сразу видно, когда о своем оружии говоришь, а когда — нет. Может, они там, на своем небе, вообще без оружия обходятся? Как думаешь?
— Думаю, нет, — уверенно ответил Овида. — Вижу я: многих убил Каумантиир Гееннах. Воин он.
— Но ведь и голыми руками убивать можно, — заметил Травстила и опять покосился на Каумантиира. Значит, многих убил Гееннах. Если Овида сказал: так и есть. Овида такое видит. Убил — и хорошо. Такой, как Гееннах, из пустой похвальбы убивать не станет. А воин на то и воин, чтобы убивать. Только какой он воин? Такой, как рикс Одохар? Или такой, как Овида-жрец? Или, может, такой, как сам Травстила?
Что ж, придет время — и Травстила узнает. Куда торопиться?
— Грхм! — Овида откашлялся, повернулся в сторону дверей. — Слышишь, Травстила, в селе шум какой-то?
Травстила не слышал. Работа в кузнице слух портит. Но если Овида говорит: шумят — значит, шумят. Сколько помнил Травстила, Овида-жрец никогда не ошибался.
Глава тридцать пятая
Алексей Коршунов. Счастливое утро (продолжение)
Они остановились во дворе.
— Эй там, на борту! — крикнул Коршунов. — Мы пришли!
Изнутри не отозвались.
Тогда Алексей откинул шкуры и вошел, потянув за собой Рагнасвинту. Внутри было пусто: ни Геннадия, ни Хундиловой дочки.
— Ага! — Коршунов обнаружил завернутые в лопухи останки поросенка. — Живем, Свинка!
Выбрал кусочек побольше, протянул юной подружке…
Рагнасвинта стояла посреди избы, разглядывая кучку золота на столе.
— Хм-м… — Алексей подошел поближе.
Так-так-так… Блондиночка Алафрида забыла не только золото, но и кое-что из одежды. Поясок, например.
Коршунов поднял за ремешок драгоценное ожерелье. А прилично весит, граммов на триста потянет… Стоп!
Среди безыскусных отливок затесалась… Ну точно! Самая настоящая монета! Небольшая, чуточку обкусанная по краям, но с выбитым на аверсе классическим римским профилем и изгибающейся надписью неровными буквами. Что-то вроде «TI. CLAVD. CAESAR. AVG. IMPR. VI».
Вероятно, сие означает что-то вроде «Клавдий-Кесарь-Август-Император-шестой»? Или шестой — это год? Клавдий, Клавдий… Вроде был такой император. Но когда? Этого Коршунов не помнил. Вернее, не знал. Но одно он знал точно: надпись на монете сделана латинскими буквами. Вот как оно выходит… Значит, вот оно как… Будто ледяная змейка пробежала по спине.