Варя
Шрифт:
После оглашения отцу «столичного письма» Варя засобиралась в дорогу. В гримёрке отыскала старое дорожное платье и простенькую серую шляпку. Примерила. Всё подошло. Выглядела она в нём, как бедная несчастная гувернантка.
Замечательно!
Взяла на смену ещё несколько подобных нарядов. Упаковала их в чемодан. Из дома она выйдет нарядная, переоденется в дороге. Подумала и о том, что для реставрационного дела нужны будут новые материалы. Велела отвезти Нюрку в город за покупками. Дала наказ брать в художественной лавке всё, что предложат. А когда
До отправки оставалось меньше суток, когда княжна наконец-то решилась во всех подробностях рассказать Нюрке о своих планах . И что из этого получилось? Девка разозлила её, заставила нервничать так, что хоть ногти грызи. Как теперь выспаться перед дорогой? Нет, уснуть будет невозможно.
Эх, Нюра, Нюра! Но и без неё никак.
***
Мелкий моросящий дождь с утра Варя расценила как хороший знак. Она чувствовала суматошную веселость. Утро, пусть и промозглое, рассеяло все ночные сомнения. И хоть спала княжна совсем мало, бодро закончила последние мелкие приготовления перед дорогой. Нюра, будто заразившись неуeмной энергией своей хозяйки, рассеянно улыбалась и выглядела вполне спокойной. Не зря говорят: утро вечера мудренее.
Папенька, однако, сильно нервничал, даже немного ругался и жалел, что согласился отпустить дочь.
— Вы же уверяли меня, Варвара Фёдоровна, что будете помадиться. Или как у вас там это называется?
— Буду, папенька, обязательно! Но пока рано ещё. В дороге Нюра всё сделает. Не переживайте так.
— Неспокойно на душе и всё тут!
Варя поцеловала отца в щёку.
— Напишу Вам по прибытии, — вопрос с почтой она, разумеется, тоже решила. Подкупила одного из слуг, который должен был уничтожать редкие однообразные письма Лизы из столицы и папенькины ей ответы. Взамен им приготовила липовые. Благо, почерк подделать творческой руке оказалось не так уж и сложно.
Провожать княжну вышли все: и мамка, и Ибрагим Альбертович, и обе её тётки, и, конечно же, Павел Петрович тоже стоял в первом ряду. Дворецкий, кто бы мог подумать, даже украдкой утирал слезу. Все делали ей напутствия (которые Варя благополучно пропускала мимо ушей), целовали и обнимали её, словно провожали в последний путь.
Спустя «вечность», князь помог дочери забраться в карету.
— Береги себя!
— Непременно! Au revoir, papa. До свидания, дорогие мои.
Когда лошади набрали ход, и провожающие скрылись из виду, Варя облегченно вздохнула. Как тяжело, оказывается, родных обманывать!
Она откинулась на спинку кареты и наконец-то немного расслабилась. И вмиг задремала. Усталость последних дней дала о себе знать.
Перед въездом в уездный городишко возничий остановился. Нюра помогла княжне переодеться. Тёмное шерстяное платье, старая шаль и чепец на голове сделали похожей её на «синий чулок» или «серую мышку». В общем, в таком наряде, да еще и с лицом рябым, чувствовала она себя жутко неловко. Словно обернулась княжна в один миг в нищую, неизвестно чем больную особу без роду и племени. Чтобы не раскиснуть, Варе даже пришлось напомнить себе, что теперь она Костылева! А какая Степановой разница, кто и что про этот Костыль думать станет. Расправила плечи, гордо подняла голову, скомандовала возничему:
— Дальше мы пойдем пешком. Ты езжай теперь в город и затаись там на несколько дней. Когда домой вернёшься, передай отцу это письмо. В нем сказано, что я доехала в добром здравии и без приключений. Смотри, если что пойдет не так, из-под земли достану! Ясно? За молчание возьми. Попусту не трать.
Звон монет зажёг огонь в добродушных глазах мужичка.
— Исполню все непременно, как велено, барышня!
Варя, проводив грустным взглядом роскошную свою карету, энергично зашагала вперед. Прогулка на свежем воздухе успокоит, восстановит душевные силы!
Да и вообще, ходьба полезна для здоровья. Раз, два, раз, два.
Но почувствовав вскоре, что кое-кто совсем не разделяет ее боевой настрой, остановилась. Она зло оглянулась на Нюрку, которая еле как поспевала за ней с узелком своего тряпья за спиной, чемоданом в одной руке и дорожной сумкой в другой. Варя недовольно фыркнула и хотела уже было крикнуть девке, чтобы та была порасторопней, но прикусила язык.
Простая Костылева ты и боле не княжна!
И, поддавшись вдруг благородному порыву, сама подошла к Нюре, отобрала у неё из рук тяжёлый чемодан.
— Ты сейчас помощница моя, а не девка тёмная. Поняла?
— Ага, барышня
— Зови теперь меня по имени: Варвара. Тьфу. Дарья Владимировна. Хорошо?
— Слушаюсь, барышня.
— Нюра!
— Хорошо, Дарья Владимировна.
— Умница. Ну, пошли. С Богом.
Добрались уже в легких сумерках до почтовой станции. Варя, войдя во двор, огляделась.
— Кажется, туда.
Она обогнула каретный сарай, гостиницу в два этажа и направилась прямиком к домику почтового смотрителя. Нюрка мелко семенила следом. Ругань, весёлые окрики, лай собаки, топот копыт, плач ребенка — всё смешалось здесь в жуткий гомон. Зато из кухни гостиницы доносились приятные запахи свежеиспеченного хлеба.
— Кушать хочется, бары... Дарья Владимировна.
— Понимаю! Потерпи.
Маленький домик почтового смотрителя, не иначе как лет сто назад выкрашенный в голубой цвет, имел теперь не пойми какой вид. Краска облупилась, и сквозь неё просвечивали тёмные доски. Крыльцо слегка покосилось на левый бок, и казалось, что прильнуло оно к росшей рядом пушистой ёлочке. Такой славной, как будто сошедшей с рождественской открытки.
Какой пейзаж! Хоть картину пиши.
Около крыльца толпился народ. Варя отправила Нюрку проверить, есть ли кто внутри. Дверь оказалась заперта.
— Нет его! Ждите, — раздраженно крикнули Нюре, и она поспешила встать за спину своей хозяйки.
Варя, потоптавшись ещё немного, не выдержала и обратилась к одному из мужчин в дорожном пальто:
— Сударь, вы не знаете, есть ли лошади свободные?
Мужчина окинул её взглядом, в котором, если и была капля участия, то быстро испарилась, как только глаза его задержались на лице девушки.