Варя
Шрифт:
Прошло больше месяца после злополучного ужина с женихом. Осень вступила в свои права, то и дело окутывая землю туманами. Дожди, затяжные, холодные, наводили тоску и Варя совсем впала в уныние. Только и делала, что спала, ела, молилась. Батюшка на неё осерчал и слова лишнее при ней не молвил. А самое удивительное, что, списав Варю со счетов, нашел в себе жизненные силы заняться хозяйством и будто даже помолодел весь. Некогда стало хвори свои лелеять.
Варя же, напротив, с каждым днём всё больше чахла в своих покоях. Только изредка она понуро шаталась по дому да делала короткие вылазки в сад. И вот, вернувшись после одной такой прогулки,
— Я для Вас невидимка теперь? Вы себе что позволяете!
— Виноват, барышня! Не приметил. Каюсь, Варвара Фёдоровна.
— Вы хоть знаете, сколько труда нужно, чтобы газету отпечатать? Кто разрешил по ней мух размазывать?
— Дык думал, все прочитали её ужо! А эта бестия так жужжать изволила, что сорвался я, дурак старый.
Павел Петрович шумно шмыгнул носом, провёл по затылку, едва прикрытому жидкими белыми прядками, рукой. Не стал возражать княжне, хотя иногда и был на оное способен. А означало это, что чувствовал он свою вину, поэтому и казнился, втянув голову в плечи.
— Дайте сюда, — Варя протянула ладонь, в которую осторожно вложили «Губернские вести» с грязным отпечатком посередь страницы. — Увижу ещё раз ваши танцы с газетами, клянусь, схлопочите у меня.
— Уразумел, барышня.
В своей комнате Варя бросила газету на бюро, брезгливо от неё отвернулась. Отправилась было в туалетную, но вдруг остановилась на полпути.
То объявление «под мухой». Есть в нём что-то!
Вернулась, схватила газету и жадно прочла текст, не веря глазам своим. Замелькали перед взором слова: «Взгорьевский уезд, усадьба Березовая Роща ищет реставратора картин..»
Варя так и рухнула в кресло, обронив газету.
В памяти картинкой яркой всплыла роковая встреча с ведьмой проклятой. Сердце ускорило бег.
«Зеленица я! Всe знаю про лес, про цветы и травы разные. Бабушка моя Знающей была, она меня всему и научила. А родом я из Взгорьевки, слыхали о тех краях?»
Княжна даже зажмурилась.
Там надо искать её! Там! В этом глухом месте. Давно ведь про него слухи недобрые ходят.
Поиски ведьмы, которые Варя организовала в своих владениях, зашли в тупик. А она бы и рада была расследовать где-то ещё, но как? Нельзя придавать широкой огласке новость о её проклятии. И так чего только про княжну не болтают. Но то сплетни, а правду в свете узнают. Что тогда? Монастырь или дно речное.
А если мне прикинуться...? Нет, безумие. И лицом дурна, и...
Но, вопреки здравому смыслу, план начал складываться в голове. Варя знает немного реставрационное дело. Один из учителей владел этим ремеслом и её обучил. Давно это было. Всё же руки вспомнят. А если и нет, не беда. Сделает видимость, что работа кипит, а сама, конечно, только и станет, что ведьму искать. Нюрку возьмёт себе в помощь. Куда же без неё.
А лицо рябое? Ну и что! Всяких уродцев на земле хватает. Зато, если ведьму найдет, вернёт свою красу и жизнь прежнюю!
Боже, она же не просто уродина, а ещё и женщина! Допустят ли до картин старинных? Варя крепко задумалась. А что, если батюшка её известным художником был. Поверят в такую байку? Отчего нет. Во Взгорьевке глухой уж точно имена знаменитые не на слуху. Княжна даже хихикнула. История в уме обрастала подробностями.
Это так скажу, если что. А это так представлю! А вот это... Стоп! Имя то как поменять? Документы ведь нужны новые. Где их взять? А если...
И вот уже Варя подкараулила тётушку, идущую на прогулку в сад, пробралась в её комнатушку и нашла таки в ней заветную шкатулку. Будет теперь она Дарьей Владимировной. Молодой вдовой, вынужденной на жизнь себе средства искать, честным трудом копеечку зарабатывать. Надо же, от приживалок прок нашёлся.
Без зазрения совести подделала даты в чужих документах, даже не удосужившись продумать все мелочи своего грандиозного плана. А ведь нужно было ещё вопрос с папенькой решить.
***
— Папенька, прошу, отпустите к сестре. Задыхаюсь я в четырёх стенах.
— С таким лицом в столицу собралась!?
— Так я белилами помадиться стану. Помните, как за ужином..
— Ты мне о своём позоре напоминать не смей! Упустила жениха! А такая партия была замечательная. Сердце кровью умылось и болит до сих пор за тебя, дуру!
— Прошу, не гневайтесь. Найду в столице докторов хороших. Внешность верну и ошибку свою исправлю.
— А если не лечится это? Прославишься уродиной на весь свет, так уж точно жизнь загубишь.
— Я белил накуплю, помадиться буду неустанно. Не узнает никто. Отпустите меня к Лизе, прошу.
— И слушать ничего не желаю про поездку твою!
Все же после долгих уговоров папенька сдался. Написал письмо старшей дочери, которое Варя успешно перехватила. Уж конечно, поехать в столицу с таким лицом — это безумие. Никакая помада не спасла бы её от позора неминуемого. И от докторов столичных какой прок? Медицина бессильна против проклятий. Поэтому единственной надеждой было испытать удачу и отыскать колдушку самой.
Варя отправила прошение о месте во Взгорьевку. Написала о себе как о талантливой дочке известного живописца Костылева. Сочинила о том, что последнее время работала реставратором и готова предоставить, в случае необходимости, рекомендательное письмо (разумеется его она также накатала сама, изменив наклон почерка). Приложила к прошению парочку своих лучших работ (на всякий случай) и отправила одного из мужиков вести пузатый конверт до ближайшей почтовой станции, адрес которой и указала как обратный. А уже оттуда ямщик должен был доставить прошение в Березовую Рощу.
Сама не своя, томилась Варя в ожидании ответа почти две недели. То и дело отправляла кого-нибудь из дворовых узнать о письме. И вот наконец-то оно пришло.
Откажут, точно откажут. Всё глупости. Зря тешила себя надеждой!
Но страх оказался напрасным. Положительный ответ поразил до безумной радости.
Господи, быть не может! Так, значит, еду! Еду во Взгорьевку! С ума сойти.
Следующим шагом написала Варя для папеньки якобы ответ от Лизы с согласием принять у себя младшую сестру. Конечно, чувствовала она, что завралась уже по уши, но отступать было поздно.