Варя
Шрифт:
— Боже мой, что случилось с тобой?
Варя так и остолбенела от ужаса. А потом неожиданно для себя импульсивно рассмеялась. Страх немного отступил.
Какая судьбы ирония! Потерявшая лицо станет восстанавливать портрет без лица.
Глава 6. Лев.
Лев стоял у окна в кабинете Шатуновского и смотрел на крутые холмы, поросшие густым лесом. Осень в этом году выдалась на удивление тёплой и туманной. Но сегодня ночью землю хватил мороз, выпал первый снег, а с утра в затянутом серой пеленой небе появились
Такой чужой.
Лев никак не мог привыкнуть к этому месту. В очередной раз поймал себя на мысли абсурдности ситуации. Несколько лет назад он отдал бы многое, чтобы провести в Берёзовой Роще хотя бы один единственный день. А когда стал абсолютно равнодушен к этому глупому желанию, застрял здесь на неопределённый срок. Невероятно.
Самое удивительное, что мать...
Лев отвернулся от окна. Опять дурные мысли! В последние несколько лет он практически не думал о матери. Но здесь, в доме, в котором она жила, воспоминания с каждым днём становились сильней, и Льва это раздражало. Накатывало даже чувство вины. Как будто своим безразличием к судьбе матери он приблизил её роковой финал. Прошло уже больше пяти лет после исчезновения. Что с ней случилось? Возможно, просто сбежала? Опостылело провинциальное прозябание, захотелось свободы и блеска столичной жизни.
С его отцом мать поступила именно так: однажды собрала вещи и уехала. Иногда писала Льву о том, что любит его. Но больше обыкновенно оправдывала свой побег, расписывая в красках, как скучно и грустно жилось ей в медвежьей глуши без сцены и танцев. Позже ему довелось узнать, что, вернувшись работать в театр, она вела абсолютно разгульную жизнь. Меняла поклонников до тех пор, пока не обзавелась состоятельным покровителем — Шатуновским. В него, по слухам, влюбилась мать просто без памяти. Бросила всё и уехала с ним во Взгорьевку. Тогда-то её связь со Львом и была окончательно оборвана.
Из-за этой истории в отрочестве Лев часто печалился, ревновал мать и скучал по ней. А потом научил себя не думать о прошлом. Обида переродилась в безразличие, и Лев редко вспоминал о своих детских горестях. Совсем перестал размышлять и о том, как жилось матери в её новом супружестве.
А чувства в этом браке, судя по всему, оказались по-настоящему сильны, так как после утраты женушки Шатуновский обезумел от горя. Такой вывод Лев сделал, когда узнал, что в приступе небывалой щедрости одним росчерком пера тот переписал всё своё имущество на единственного сына ненаглядной супруги. Как объяснить его порыв? У Льва на этот вопрос был только один ответ: Шатуновский сошёл с ума.
— К черту эти загадки! — граф нахмурился.
Вернёт усадьбе более-менее товарный вид и продаст её без всяких сожалений. А затем выбросит прошлое из головы, как сон дурной. В том числе и думам о матери будет заказана дорога в его голову.
Зачем тогда пришла ему на ум эта дурацкая идея восстановить портрет (с которым было сотворено необъяснимое зло) madame Шатуновской? Даже нанял для этой цели реставратора... реставраторшу... Не пойми кого!
В компетенции девчонки, которая приехала на работу, Лев сильно засомневался, когда увидел её вживую. Дал шанс смешной дурнушке, потому что откликов на место (нужно быть откровенным) попросту не было. Господи, воистину, во Взгорьевке всё имеет какой-то мистический налёт.
Взять даже эту реставраторшу чудную. Наверняка бедна, как церковная мышь, да ещё и некрасива, но держится при этом с ним совершенно на равных! Верно, просто забывает о своём рябом лице. Другая бы только и делала, что рассматривала паркет под ногами. А эта, ни капли не смущаясь, смотрит прямо в глаза! Её прямой взгляд так поразил Льва, что в мастерской он не выдержал и позволил себе внимательно рассмотреть Дарью Владимировну всю: с ног до головы. Только тогда она смутилась.
И это даже выглядело мило.
В дверь постучали, и Лев, точно застигнутый врасплох, резко повернулся ко входу и даже тряхнул головой.
— Открыто.
Порог переступила грузная невысокая женщина с румяным лицом и с широким улыбающимся ртом. В уголках карих хитрых глаз собрались морщинки.
— Марфа Прокофьевна! Мое почтение.
— Утро доброе, барин. Как я встрече рада. Знали бы вы, как домой спешила. Дела в городе все уладили. Привезли новые шторы, белье, скатерти. Всё привезли. С Афоней заказали краску и доски. Доставят со дня на день.
— Отлично! Хорошие новости. Кстати, реставратор приехала...
— Видела окаянную. Страшна-то какая. Я её напугалась сперва. Ох, не повезло же девке!
— Согласен. Но, прошу, без пересудов обойтись.
— Все так, барин. Не суди, да не судим будешь.
— Есть ко мне ещё вопросы?
— Есть, барин, и сурьёзный.
— Что такое?
— На обед уху или щи сегодня изволите?
Граф рассмеялся:
— На ваш добрый вкус, Марфа Прокофьевна.
— Благодарствую за доверие.
Лев поклонился, и экономка, которая досталась графу вместе с Берёзовой Рощей, тихонько выскользнула за дверь. А потом неожиданно опять просунула в проём мясистый нос.
— Самовар, должно быть, поспел и дожидается вас в гостиной. Булочки сегодня на славу удались. Спускайтесь чай пить.
— Хорошо...Обождите, Марфа Прокофьевна. Пригласите к чаю Дарью Владимировну. Пусть составит мне компанию.
Экономка растерянно заморгала.
— Аппетит бы вам не испортила.
— Что я велел!
— Сию минуту, барин. Уже бегу.
Что это с ним? Так одичал от однообразия деревенской жизни, что даже общество мало-мальски образованной дурнушки за радость посчитал? Да перед хлопотами рутинными и такое разнообразие в общении будет приятно. Выпьет чаю и за дела возьмётся.
...Крестьянские наделы были в полном запущении. Первый раз граф, проехав по деревням, испытал сильную душевную муку, увидев своими глазами разруху и нищету. Взялся с азартом налаживать быт мужицкий, да столкнулся со стеной непонимания. Отвыкли здесь проявлять инициативу: слушали крестьяне нового барина, кивали, соглашались со всем, а делать ничего не делали. Разрешил он им лес на дрова и почин изб рубить. И что? Пока сам не приехал и командовать не принялся, ни один крестьянин с топором в барскую рощу идти не отважился. Запуганный, дикий народ! Обычно голодные хотя бы злые. А эти...