Варя
Шрифт:
Нет, нельзя сейчас унынию поддаваться! Надо здравый ум сохранить для дела! Елисей не достоин слёз моих. Нет, не достоин...
Варя вытерла лицо кончиком рукава льняной сорочки, которую привезла с собой. Повернулась к стене и закрыла веки, перед которыми замелькали вскоре бессвязные образы. Дремота наконец-то увлекала её в мир грёз, спасая от тягостных дум.
И вот цветные бесформенные пятна растаяли, и она нашла себя в мастерской, пишущей портрет своего ненаглядного Елисея. Варя замешала на палитре светлые краски, сделала подмалевок и начала тон за тоном набирать цвет в картине. Работала с азартом, даже улыбалась от
— Ай! — вскрикнула Варя и проснулась.
Нюра испуганно подскочила с тюфяка.
— Што случилось, барышня?
— Ничего. Нога затекла.
— Её растереть надобно. Давайте я помогу.
— Не выдумывай. Я сама.
Варя потeрла ногу и спрятала её обратно под одеяло. Топили в доме хорошо. Лев Васильевич рассказывал, что первым делом все печи в усадьбе починили. Но под утро всё равно комната обычно стыла, и Варя ужасно мeрзла.
— Надо было сковороду с углями вам на кухне заказать или грелки, — проворчала Нюра, заметив как хозяйка её ёжится.
— Что бы я без тебя делала, голубка ты моя, — рассеянно ответила Варя, обдумывая свой странный сон. И почему он только ей привиделся?
Нюра засмущалась от слов хозяйки, и Варя, приметив это, неожиданно прониклась к девке.
Давно я не говорила ей тёплых слов. А ведь без Нюрочки бы точно не справилась!
— Сегодня, возможно, в деревню пойдём. Или поедем, если сани выпрошу.
— Пошто нам туда?
— Змору искать будем. Народ надо расспросить.
— Я думала, мы здеся спервоначалу всё разузнаем.
— Здесь путного ничего выяснить пока не удалось. Не спорь. Лучше удачи мне пожелай! Придется на поклон к графу идти. Сани просить буду.
— Бог с вами, барышня.
— Спасибо, Нюрочка.
Искать встречу с графом, однако, не пришлось. Он сам позвал её к завтраку. Иногда граф просил её составить за трапезой ему компанию. Варя понимала, что графу одиноко в большом неуютном доме, а беседы с ней для него что-то вроде развлечения. Наверняка, она (точнее Костыль) ему безразлична, и при иных обстоятельствах он никогда не пригласил бы ее на чай. Почему-то от осознания оного Вари сделалось грустно. Подумаешь, пятна на лице! Нельзя разве за ними рассмотреть её обаяние, эрудицию, доброту душевную.
А может, и нет этого в ней попросту.
Варя нахмурилась. Да какая разница, что он там об ней думает. Не влюбилась же она в него! А волнуется иной раз в его присутствии только потому... Варя так и не придумала почему. Она зашла в раскрытые настежь двери гостиной, где за накрытым столом сидел граф и читал газету.
Варя слегка качнулась из стороны в сторону, половицы заскрипели, и Лев Васильевич поднял на неё глаза. Он быстро свернул газету, убрал её в сторону и, поднявшись, поклонился Варе.
— Дарья Владимировна, доброе утро. Прошу вас! Вчера нам мёд новый привезли. Вот, смотрите, это для вас.
Варя поздоровалась и смущенно поблагодарила за угощение.
Уселись за самовар. И Лев Васильевич уже привычными для Вари движениями разлил чай.
— Как успехи в работе?
— Дело движется. Заменили ещё у пяти холстов подрамники. Повреждений на них было немного, к счастью. Поэтому с этими картинами я быстро управилась.
На самом деле Варя работала из рук вон плохо и ужасно медленно. Навыка в реставрационном деле ей сильно не хватало. Однако после тщательной уборки в мастерской выяснилось, что некоторые картины совсем не нуждались в реставрации. И Варя успешно приписала их сносный вид своему мастерству. Повезло, что граф не особо разбирался в живописи, благодаря чему не замечал различных нюансов, которые уж точно не ускользнули бы от профессионального взора.
— Рад, что ваше дело спорится. Нужно заглянуть как-нибудь к вам в мастерскую.
— Только не сегодня. У меня есть планы на день, Лев Васильевич.
Граф удивленно вскинул брови:
— Какие, позвольте узнать?
— Помнится, когда я только приехала сюда, вы предлагали мне прогуляться по Берёзовой Роще.
— Разве вы этого ещё не сделали?
— Нет. С утра до ночи в мастерской пропадаю.
— Это скверно. Свежий воздух необходим для крепкого здоровья.
— Вот и я чувствую, что прогулка была бы мне крайне полезна. Только... у меня к вам просьба имеется.
— Хотите, чтобы я составил вам компанию? — Лев Васильевич пристально поглядел на Варю, отчего она даже опустила глаза.
Опять он издевается! Или... неужто серьёзен?
Варе вдруг так захотелось прогуляться по заснеженному парку среди белых красавиц под руку с графом, что даже сердце зашлось в груди. Высокий статный мужчина будет идти с ней рядом! С ней такой! С ума сойти.
К чёрту змору. После поищу! А если согласится, то...
— Вижу, всерьез обдумываете моё предложение, — рассмеялся граф. — Сегодня после полудня я уезжаю в город. Меня не будет несколько дней. А вы погуляйте лучше со своей помощницей.
Варя захлопала ресницами и, стараясь скрыть разочарование от его дурацкой шутки, ухмыльнулась:
— Ну что вы! Как бы я посмела вам такую глупость предложить. О другом просить хотела.
— Отчего же сразу глупость? — граф лукаво прищурил глаза. — Как-нибудь я прогуляюсь с вами, когда будет время. Или вы думаете, что не достойны моего общества? Так строги к себе?
Варя отложила вилку в сторону. Яйца, взбитые с молоком и сахаром, обжаренные на сливочном масле, уже остыли у неё в тарелке. Но это ей было всё равно, ибо аппетит совсем пропал.
— Мне кажется, всё наоборот. И это вы считаете, что делаете мне большое одолжение своим предложением! И обществом тоже.
— О, ваш голос дрогнул. Нет, я не хотел вас так задеть... Не будем ссориться с утра, хорошо?
— Я не сержусь, — тихо сказала Варя.
— Никогда не смотрел на вас свысока, Дарья Владимировна. И впредь не собираюсь.
— Благодарю... за это.
Варя не поверила графу, который определенно лукавил. Ну не мог он воспринимать её себе равной. К тому же постоянно подтрунивал над ней. Варе сделалось так грустно, что пришлось даже поскорей допить чай, чтобы хоть как-то отвлечься от поступившему к горлу комку жалости к себе. Какое-то время трапезничали молча, а потом Лев Васильевич мягко спросил: