Варяги и Русь
Шрифт:
У Вадима друг закружилась голова от внезапно распространившегося по лачуге одуряющего запаха какой-то травы. Огонь в костре вспыхнул, потом повалил густой дым, который потянулся по потолку, и не находя себе выхода, наполнил всю лачугу. Он окутал кудесника и Вадима. Слепой ворон отчаянно захлопал крыльями, мечась из угла в угол.
Юноше показалось, что земляной пол уходит у него из-под ног и он проваливается в какую-то бездну. Он взмахнул руками, как бы ища точки опоры и почувствовал, что ухватился за чью-то горячую
— Смотри, — раздался голос старого кудесника.
Точно упала завеса пред Вадимом, и ему предстала страшная картина.
Обширное поле было устлано трупами.
Видны были ильменские ратники: некоторые только ранены; другие вздрагивают в предсмертной агонии, корчатся в страшных муках, а над полем реют хищные птицы. Вдали видно зарево разгорающегося пожара...
Вадим узнал это покрытое трупами поле, эти остатки сгоревшего селения.
Это его родные места!..
Вот и бесконечная гладь Ильменя сверкает вдали...
Но кто же выжег цветущее селение Володислава, кто усеял это поле трупами?
— Старик, старик, покажи мне виновника этого, — крепко сжимая руку Мала, прошептал Вадим.
— Погоди, сейчас увидишь, — отвечал кудесник, — смотри внимательно...
Густой клуб дыма застлал поле, покрытое трупами, и остатки сгоревшего селения.
Когда дым рассеялся, перед Вадимом предстало новое видение.
То же поле, но только с другой стороны. Зарева пожара не видно, тела убитых навалены здесь друг на друга. Видит Вадим, что здесь не всё ещё умерли, есть и живые, и вот один человек с широкой зияющей раной в груди, приподнялся и мутным взглядом обвёл всё вокруг и застонал, умоляя о помощи.
Вадим вгляделся в него и вдруг в этом несчастном он узнал самого себя!..
Ещё напряжённее стал вглядываться юноша в эту рисовавшуюся в дыму картину, и вдруг послышался отдалённый звон оружия. Он видел, как беспомощный двойник его тоже повернулся, прислушиваясь...
По полю шли несколько закованных с ног до головы в латы людей.
Такое вооружение Вадим видел и раньше и узнал в вооружённых людях грозных норманнов. Один из них, тот, что шёл впереди, высокий, рослый и, судя по тому почтению, с которым относились к нему остальные, — их начальник, откинул забрало, и Вадим узнал в нём своего заклятого врага, Избора.
— Вот виновник всего, и твоей гибели, — раздался шёпот Мала.
— Так не уйдёт он от меня! — воскликнул обезумевший юноша и, вырвавшись из рук кудесника, кинулся на своего врага.
Дым разом охватил его, и он без чувств рухнул на пол.
Очнулся Вадим уже на свежем воздухе. Солнце ярко сияло на небе, посылая с поднебесной выси свои золотые лучи на лесную прогалину.
Лёгкий ветерок пробегал по деревьям, разнося повсюду утреннюю прохладу.
Юноша поднял голову, она была тяжела и нестерпимо болела, в висках шумело, в глазах ходили зелёные
— Что со мной? Где я? — прошептал Вадим.
Неподалёку от него стоял, опершись на клюку, кудесник Мал.
— О! — простонал Вадим, — зачем, зачем ты, кудесник, показал мне всё это?
— Ты сам пожелал, сам и вини себя, — коротко ответил Мал.
— И неужели же я кончу так, как видел в дыму?
— Такова воля богов!
— Нет, нет. Я не за тем к тебе приехал, ты должен заговорить мне нож на моего врага! Исполнил ли ты это?
— Увы, нет...
— Жалкий старик! — закричал Вадим, — презренный обманщик... Как ты смел ослушаться меня?..
— Я повинуюсь только высшей воле, человеческая же для меня ничто, — спокойно сказал Мал, — ты мне приказывать не можешь!..
— Так я заставлю тебя...
— Попробуй!
Вадим, побледнев от бешенства, кинулся было к старику, но вдруг точно какая-то неведомая сила оттолкнула его назад. Мал стоял спокойный и недвижимый; только взгляд его проницательных глаз был устремлён на Вадима. В этом взгляде было что-то такое, что невольно заставило Вадима остановиться и в бессилии опустить руки...
— Что же ты, гордый старейшинский сын, не заставляешь старого Мала выполнять твои приказания? — сказал кудесник. — Чего ты испугался? начинай... видишь, здесь никого нет, кроме нас двоих... Ты можешь быть уверен, что за смерть старого Мала отомстить будет некому.
— Прости! — сделав над собой усилие, вымолвил Вадим.
— Теперь ты чувствуешь, что не всё в воле человека и не везде поможет сила... Знай же, есть и нечто другое, более могущественное, чем сила богатырей... Это таинственная сила, немногие владеют ею...
— Отец, отец, молю тебя, исполни, что я прошу, — упал Вадим на колени перед Малом, — заговори мне нож, я видел своё будущее и уверен, что если я уничтожу врага, то не погибну...
Мал отрицательно покачал головой.
— Я уже сказал тебе, юноша, что есть иная, таинственная сила, против которой невозможно человеку бороться... Избранники её, силой судьбы, всегда останутся невредимы... ничто не может повредить им. Твой враг принадлежит к числу их... напрасно я пытался исполнить твою просьбу, нет, мои чары бессильны... Я не могу заговорить твой нож на Избора, его бережёт сама судьба!
— Ну ладно! — воскликнул Вадим. — Я и без заговоров сумею обойтись! Напрасно я послушал лживых советов и обратился к тебе, лживый старик, ничему из твоих предсказаний не верю я, слышишь, не верю, и ты, может быть, скоро услышишь, что твой избранник судьбы будет лежать бездыханным у моих ног.
Он быстро вскочил на коня и, бросив злой взгляд на Мала, умчался.
Лихой конь быстро вынес Вадима из чащи и, почувствовав, что всадник бросил повод, помчался вперёд по едва заметной тропинке.