Васат
Шрифт:
Вкупе все эти проблемы буквально душили меня. И единственным лучиком света в этой беспроглядной череде ужасов был лохматый комочек счастья – Васат. В те редкие часы, когда мама уезжала в редакцию, чтобы отдать в печать новую статью, я сломя голову неслась на задний двор вместе с псом и наслаждалась солнечными деньками. Мы с Васатом играли, я учила его командам. Он оказался очень смышленым малым. В первый же день таких прогулок он научился давать лапу, а ещё через день уже выполнял кувырки и подавал голос.
Эти светлые мгновения я старалась запоминать как можно четче. Вот она я, сижу на мягком газоне, крутя в руках собачью игрушку – резиновую косточку. Васат пытается поймать какого-то жука и носится по двору. Тень деревьев покрывает почти весь участок и лишь я нахожусь в небольшом островке света. Ветер заставляет листья переливаться в изумительной шуршащей мелодии и приносит мне потрясающий аромат цветов с клумб, что шли вдоль всего участка. И это можно было бы назвать счастьем, позволяющим скрыться от всех проблем, но, увы, нет. От проблем не скрыться, когда они внутри тебя. Но о них можно забыть, на считанные минуты. Сложно, но можно. И я это делала.
Вскоре погода вернулась в обычное для себя русло. Солнце появлялось также внезапно и быстро, как и уходило, а туманы окутывали тихие улочки нашего города утром и вечером, как по расписанию. Естественно, мы с Васатом стали меньше времени проводить на улице, за что он на меня не сердился. Клянусь, этот пес великодушнее все окружающих меня людей вместе взятых!
И нет, не подумайте, я не жалуюсь на свою родню. Слухи вокруг меня в городе начали потихоньку затихать, так как я не появлялась нигде, а следовательно, не давала повода им развиваться, а вместе с ними и мамино возмущение постепенно сходило на нет. Максимум, два-три раза в день она могла бросить мне какую-нибудь обидную фразу, но скандалов или попыток заставить меня помириться с Марком у неё уже не было (мне кажется, тут не обошлось без вмешательства Хильды, но это лишь мои догадки…)
Так почему же Васат сочувствует мне, и лишь добродушно сопит у меня под боком на кровати, не оставляя меня одной не на секунду? Ответ прост: я не знаю. И он, наверняка, тоже не знает. Но мы оба чувствуем, что со мной что-то не так.
Я честно пыталась разобраться в себе. В одну из ночей, когда сон заявил мне категорическим отказом, а последняя страница «Крестного Отца» Марио Пьюзо была дочитана, мне пришла в голову идея поговорить с собой через письмо. Сначала, разумеется, я сама посчитала себя дурой и даже хотела покрутить себе у виска в зеркало. Но потом взяла ручку и старую тетрадку и стала писать.
Результат получился забавным…
«Что со мной не так? На это трудно ответить, но мне кажется, что мне страшно. Чего я боюсь? Себя. Я не могу понять, что я представляю из себя теперь. Раньше у меня были конкретные социальные роли: ученица, дочь, подруга, девушка… А что теперь? Школу я закончила – ученицей больше не являюсь. Последние несколько недель родня ведёт себя со мной, как с сожителем – дочерью я себя не чувствую. Подруг у меня никогда не было, обидно, что я поняла это только сейчас, но теперь у меня нет даже иллюзии подруг. Человеку, которого я люблю, я больше не нужна, и я уважаю его чувства, так что больше к нему не полезу. В глубине души, я сохранила за собой роль его девушки, и продолжаю заботиться о нем, насколько он мне это позволяет. Но все же, я не его девушка. У меня нет социальной роли и я боюсь этого. Я не знаю, кто я. Так что мешает мне приобрести новые социальные роли? Боязнь провала. Я боюсь, что не справлюсь с новой ролью или буду высмеяна окружающими. Да и если по-честному, то я не знаю, какие роли я хочу на себя взять. Может быть, я бы и рискнула. Но только ради той роли, в которой буду уверенна, что она моя. Но сколько я не смотрю вокруг себя, ничего подходящего я не наблюдаю…»
Написанные на бумаге слова от руки получились совсем иные. Я бы никогда не призналась во всем этом просто у себя в голове. А когда ты пишешь конкретный вопрос и тебе нужно дать на него конкретный и развернутый ответ, все становится совершенно по-другому.
Я раз пять перечитала этот текст, прежде чем вернуться в постель. И там меня догнали уже совершенно другие мысли… Я поняла, что мне так тяжело прожить этот нынешний период от того, что несколько линий в моей жизни закончились одновременно. Если бы это происходило постепенно, хотя бы с интервалом в месяц или два, мне бы не было так сложно. Но, что поделаешь? Факт есть факт. Это уже случилось.
Так шла неделя, вторая, третья… На какой-то момент мне показалось, что я перестала существовать. Каждый мой день был просто абсолютно идентичной копией другого. Те же мамины слова, те же соц.сети, те же мысли, та же надуманная ненависть от окружающих.
И самое страшное, мне полюбилось это состояние. Мне стало нравиться, что в моей жизни нет сюрпризов, что все стабильно. Стабильно плохо, разумеется, но, тем не менее, стабильно. Поэтому, когда за завтраком в понедельник бабушка завела разговор на рушащую мою стабильность тему, у меня перехватило дыхание.
– Ты уже подготовила документы к колледжу, Кира? – спросила она будничным тоном, добавляя клубничный джем в манную кашу. – Приемные комиссии заканчиваются через пару недель
Сказать, что из-под меня будто стул, на котором я сидела, выбило, равносильно тому, что ничего не сказать… Я просто не знала, что ответить на подобное. Я сидела тихо в своей комнате с телефоном и Васатом в обнимку, никому не докучая и даже при таком раскладе меня умудрялись доставать обожатели «золотого мальчика», а теперь меня снова хотят выпнуть в это стихийное бедствие под названием активная социальная жизнь на растерзание демонам сия образования? Да чем же я так провинилась!? (Хотя, моя мама на этот вопрос составила бы список пунктов в четыреста.)
Колледжи профессиональной направленности находились все в том же школьном городке, что и моя бывшая школа. Весь центр образования был там, в разных корпусах, и конечно же, там имелся достаточный выбор профессий, начиная от экономиста и заканчивая биохимиком. Но факт того, что я буду находиться в эпицентре начала всех своих неприятностей меня реально пугал.
Я сделала вид, что дожёвываю последний кусок бутерброда. Чтоб оттянуть время судного часа…
– С документами у меня все в порядке, бабуль… – я отвечала, глядя на дно чашки. Мне было страшно взглянуть на родню. – Я могу подать их в любой момент, но… Но, я ещё не определилась, на какой факультет хочу идти.
Фух! Я это сделала. Я призналась. Теперь главное – вынести их реакцию. «Боги, помогите! Пусть они не заостряют на этом внимания!» – молилась я в своей голове. И либо мои мольбы были услышаны, либо какая-то система в нашей семье сломалась. Все молчали несколько минут, продолжая заниматься своими делами и даже не набросились с обвинениями в безалаберности… В чем подвох?
– Не волнуйся, мама. – Элизабет отвечала совершенно беззаботно. – Я уже договорилась со своей старой знакомой, за ней держат место на жур.факе. Это было довольно трудно, учитывая в какой ужас влипла твоя внучка под самый конец обучения! Ей только нужно будет сдать творческое задание на приёмной комиссии.