Васат

Кандикова Аделина Николаевна

– О, Боги, мам!

– Подожди возмущаться. – потребовала она. – Мы обе знаем, как тебе дорог Марк.

Это всегда выбивало меня из колеи. И сейчас не исключение. Когда я скрывала свои чувства, а кто-то прямо в глаза говорил мне, что у меня они есть, мне тут же хотелось заплакать и глаза начинало щипать. Да, мы обе это знаем. И Марк это знает, но если он не хочет меня видеть, что я могу сделать.

– Это ничего не меняет. – прохрипела я севшим голосом, не давая слезам воли. Они уже стаяли в моих глазах, как линзы и видела всё вокруг я очень мутно.

– Послушай, Кира. – мама взяла меня за руку. – Вчера ты

меня обвинила в том, что я тебя не слышу. Но это не так. Я поняла, что сделал Марк и что ты обижена. Я тоже очень зла на него… Но для твоего же блага тебе стоит его простить. Для твоего счастья…

– Это не прощают. – отрезала я.

– Но кофе же ты простила.

– Чего?

Я не могла понять, что за бред несет мама и при чем тут вообще кофе! Как можно простить мужчину, если его можно так назвать, который поднял на тебя руку!? Никак! И все бы выглядело менее смешно, но мама сама меня этому научила: «Мужчин много – я у себя одна».

– Помнишь, как мы с тобой и Грэгом ездили к морю, когда тебе было одиннадцать? По горам? – вспоминала мама. – Мы тогда купили холодный кофе в банках на заправке.

– Ох, да. Трудно забыть. – подтвердила я, всё ещё не понимая при чём тут эта история.

– Тебя укачало на горной дороге, а по всей машине был запах кофе… – мама усмехнулась.

– Я его потом три года не пила. Даже смотреть в его сторону не могла. – я тоже улыбнулась воспоминаниям. – Как только чувствовала, что кто-то в доме заваривает кофе, сразу бежать.

– Но сейчас ты с удовольствием пьёшь и капучино, и латте, и просто кофе с мороженным, не так ли? – вот теперь до меня дошло, к чему клонит мама. – Так же и Марк. Он, как кофе, сделал тебе неприятно. Но пройдёт время и ты снова заскучаешь по его вкусу. Проблема лишь в том, что Марк человек, его в удобный момент в магазине не купишь и ждать на полке он тебя не будет. Тебе нужно время, чтобы к тебе пришло прощение. Но лучше переступить через себя и подождать это прощение, рядом с временно неприятным человеком, чем потом, когда оно уже придет, бегать и искать Марка в каждом прохожем, понимаешь? – мама, подняв мой телефон с пола, положила его на подушку. – Поэтому я сейчас так настаиваю, чтобы вы помирились… Чтобы потом тебе не стало больней. А не потому, что я люблю его больше, чем тебя. – она сделала паузу и улыбнувшись, сменила тему. – Принесу тебе завтрак сюда. А то дома такая влажность и холодина, что из постели лучше не вылезать!

Мама чмокнула меня в лоб и упорхала на кухню. А я сидела и думала, вроде бы она сказала все правильно, в её словах есть смысл и логика. Но буквально каждая её фраза говорила: «Ладно, я сделаю вид, что привела весомые аргументы, но ты все равно будешь делать, как я сказала».

Ложь в каждом слове или это только показалось, и она действительно просто беспокоиться о моем будущем? Эх, умел бы Васат говорить, спросила бы у него. Собаки лучше чувствуют фальшь, может он бы помог мне разобраться…

Практически весь день я провалялась в постели, отдыхая от школы, и на автомате листая Инстаграм, думая о своем. Впервые за последние дни меня никто не терроризировал (не считая намеков мамы, которые я пропускала мимо ушей) и даже столь ненавистное сочетание «разбивать чужие сердца», которые встречались в подписях некоторых постов не вызывали у меня мурашек.

За обедом все

было гладко. Настолько, что это даже сперва показалось подозрительным, но потом я сложила два и два. Бабушка наверняка запретила маме промывать мне мозги и мамочка явно не хотела палиться. Да ей это сейчас было и не нужно. Она «посадила зерно сомнений» в моей голове и выжидала, пока из этого что-нибудь вырастет.

Сказать, что её надежды были не оправданы – значит обмануть себя. Весь день я думала лишь об этом и, похоже, загоняла себя в ещё большую депрессия. Марк, Марк, Марк… Любое воспоминание, связанное с ним (до недавнего времени) было наполнено счастьем, а сейчас вызывает истерику.

Почему он так поступил со мной? Неужели за все то время, что мы были вместе, я не заслужила у него и капли доверия? Я ни разу не предавала его. Сколько раз, пока его «банда» крысилась от полиции, я вытаскивала его из участков, чтобы об этом не узнали его родители? Сколько раз, когда он пьяный вел машину, я пересаживалась за руль, когда тормозили ПС-ники, чтобы у него не забрали права, а я сама попадала на кругленькие штрафы? Сколько раз я даже ныкала у себя его дурь при шмонах? Я не ставлю это в упрёк, но неужели после всего этого, только из-за того, что я стояла с левым парнем в мужском туалете держась за руки, нельзя меня просто выслушать!?

В голове вертелась одна единственная фраза: я устала. Я устала любить его, я устала от своих мыслей, я устала от Марка в каждой моей слезе и новом всхлипе. Просто по-человечески устала, но не могу прекратить. Как будто подсела на наркотик моральной боли. Тихий голос разума шептал мне, что ни к чему доброму это дело не приведёт. Надо было что-то решать, пока приступ смелости не прошел.

Я кинулась к шкафу и сорвала с вешалки первое, что попалось под руку. Хватит лить слезы в четырех стенах – это не решит мои проблемы! Марк не хочет говорить со мной? А я что, буду у него спрашивать!? Не хочет говорить, не надо. Но выслушать он меня должен.

Меньше пяти минут на сборы. Мне не нужно смотреть его сторис, звонить или писать, чтобы узнать, где он сейчас. Каждую ночь «Hill of smoke» был нашим домом и сегодня точно не исключение.

На каблуках я сбежала по лестнице в коридор, попутно заказывая такси, через мобильный сервис.

– Юная леди! – позвал мамин голос из гостиной, когда я уже потянулась к дверной ручке.

Уф! Как всегда! Не знаю, клубная ли одежда на меня так влияет или просто подростковый возраст, но каждый раз, когда я уже приняла решение и кто-то одергивает меня на полпути, мне хочется разорвать его на куски. Я подошла к дверному проёму, повторяя себе только одно «Не груби, не груби!».

Мама с Грэгом сидели на диване. Грэг был погружён в просмотр научного сериала, а мама вязала на мелких спицах новый кардиган. Мне пришлось подождать, пока мама закончит ряд и поднимет на меня взгляд.

– Заказать такси? – спросила она беззаботно.

Ага, так я и думала! Серебристый короткий комбинезон, джинсовка, высоченная шпилька, густая черная подводка для глаз и небрежный, высокий начёсанный хвост. Трудно не догадаться, куда я собралась! У меня появилось такое ощущение, что даже если бы я в три часа ночи ворвалась к ним в спальню в одном плаще, поверх нижнего белья, с упаковкой презервативов в руках и сказала, что мне нужно к Марку, она и тогда бы спросила то же самое.