Ваш скандальный нрав

Чейз Лоретта

Пока Кордер цитировал строчки из «Дон Жуана», выражение лица Франчески менялось, бледность постепенно уступала место легкому румянцу.

– Ты именно такие чувства испытывала, когда полюбила впервые? – спросил он. – И поскольку сегодняшнее пробуждение было не из легких, готова ли ты передать свою благосклонность – и яд – следующему невинному?

– Какое нежное и мягкое у тебя сердце, оказывается. Или оно становится таким только тогда, когда ты говоришь о Лоренцо? – спросила Франческа. – Должно быть, ты принимаешь меня за идиотку? Да ты ничего о нем не знаешь! Ты зол,

потому что пытался играть со мной в свои игры, но у тебя ничего не получилось. А я знаю такие приемы, какие тебе и не снились, Кордер. И я всегда планирую выиграть. Я подбросила тебе наживку, и ты ее схватил, как собака хватает брошенную хозяином палку.

Сердито повернувшись, отчего ее кружева с оборками вихрем взметнулись в воздух, Франческа направилась к столу. Схватив шкатулку с украшениями, она швырнула ее в Джеймса. Он инстинктивно поймал ее.

– Но сейчас эта игра мне надоела, – заявила она. – Ступай домой, маленький песик, и забери с собой свои игрушки.

Кордер опустил глаза на шкатулку. А потом посмотрел на ее разгневанное лицо.

Франческа затаила дыхание.

Она зашла слишком далеко. Он выбросит ее в окно. Он достаточно силен и без труда так сделает.

А она совсем не уверена, что сможет осуждать его за это.

Франческа обхватила себя руками. Похоже, выбор перед ней небогатый: он либо удушит ее, либо выкинет в канал, а если этого и не случится, ей грозит ничуть не лучшая участь погибнуть от его острого, язвительного языка.

Джеймс и не подозревал, насколько Франческу ранили его замечания о ее первой любви. Впрочем, возможно, он и догадывался.

Медленно – очень-очень медленно – Джеймс опустил шкатулку на стол.

Франческа подумала о том, что стоило бы позвонить в колокольчик, чтобы позвать кого-то на помощь.

Он направился к ней.

Она оцепенела.

– Ты, – проговорил он. – Ты… – Внезапно Джеймс замолчал и положил руку на голову. Его плечи задрожали.

С его уст сорвался короткий и резкий, как пистолетный выстрел, смешок.

Франческа подскочила.

Он рассмеялся, отвернувшись от нее.

Она оставалась на своем месте, не сводя с него глаз.

– Дьявол! – выругался он по-итальянски. Джеймс помотал головой. – Теперь я, пожалуй, пойду. – Он направился к двери, по-прежнему качая головой. – До свидания, – попрощался он.

С этими словами Кордер вышел из гостиной и направился в холл, по-прежнему держа в руках шкатулку с украшениями, а Франческа продолжала смотреть ему вслед.

Так она стояла еще несколько мгновений, то сжимая руки в кулаки, то разжимая их.

– Кичливая высокомерная тварь! – промолвила она. И направилась к двери.

С нее довольно. Это был последний раз, когда он повернулся к ней спиной, последний раз, когда он от нее ушел.

Ей известны способы удерживать мужчин, а он…

Она остановилась вблизи холла.

Двое мужчин стояли в нескольких метрах от нее. Услышав ее громкие сердитые шаги, оба оглянулись и посмотрели на нее.

Одним из них был Кордер.

Другой был на несколько дюймов ниже и лет на тридцать старше.

– Мадам, – послышался голос справа от нее. Слишком поздно Франческа заметила Арнальдо. Должно быть, она прошла мимо него, когда он шел к ней в гостиную, чтобы объявить о прибытии нового гостя.

Арнальдо откашлялся.

– Граф Маньи, – зычно произнес он.

– Боже мой, Франческа! – воскликнул граф. – Неужели вы совсем лишились разума, дитя мое, если готовы бегать по коридорам, по которым вечно гуляют сквозняки, обнаженной? Скорее оденьтесь!

– Месье… – начала было она.

– Ступайте, дитя мое, ступайте… – Маньи махнул рукой. – А я пока что развлеку вашего друга.

Глава 7

Он, говоря по правде, ревновал,

Но признаков того не подавал.

Лорд Байрон, «Дон Жуан», песнь первая

Месье Маньи вовсе не был немощным стариком, каким его представлял Джеймс. Граф был чуть ниже шести футов росту, а трость с золотым набалдашником носил скорее как модный аксессуар. Глубокие морщины прорезали его лицо патриция вокруг глаз, рта и переносицы. Курчавые каштановые волосы были подернуты серебром. Карие глаза блестели. Чего в них было больше: юмора, хитрости, жестокости, – этого Джеймс еще не понял.

Понял он другое: месье тратит немало времени и денег на заботу о собственной внешности. Одет он был с элегантной изысканностью. Жилет графа украшали многочисленные цепочки, кармашки для часов и медали.

– Вы вовсе не обязаны развлекать моего гостя, месье, – сказала Боннард. – Мистер Кордер как раз собирался уходить.

– Кордер? – переспросил Маньи. – Мне знакомо это имя.

«А кому оно незнакомо?» – подумал Джеймс. Его семья, включая родных со стороны отца и со стороны матери, была знатной и большой. Его отец и мать были широко известны в европейских придворных кругах. Лорд и леди Уэствуд всегда проводили много времени за границей. Даже во время войны они отказались оставаться дома, в безопасности.

– Вы носите французскую фамилию, но на француза не похожи, – заметил Маньи.

– Нет, наша ветвь Кордеров далека от французов, – отозвался Джеймс. – Предки действительно были французами, но несколько столетий назад, так что мы из Кордье давно превратились в Кордеров. А мой отец – тринадцатый граф Уэствуд.

Граф кивнул:

– Да, это семья из Нормандии.

– Очень большая семья, – заметила Боннард, делая ударение на слове «большая». – Мистер Кордер – один из нескольких детей от второго брака.

«Всего лишь один из тех многочисленных младших сыновей, знакомиться с которыми нет необходимости», – можно было услышать в ее голосе.

Граф наградил ее взглядом, смысла которого Джеймс не понял.

– И он уже уходит, – добавила Франческа.

– Нет, еще нет, – заявил Джеймс. Он похлопал себя по груди, словно разыскивая что-то в карманах. – Кажется, я забыл карманную записную книжку в вашей спальне.

Ее зеленые глаза полыхнули убийственной яростью.

– Это невозможно, – сказала Франческа. – Вы никогда не были…