Ваше благородие

Стариков Николай Николаевич

— Подарили… — вновь расплакалась Наташа.

С дежурной ротой Шведов вел поиск останков бойцов, разбросанных взрывом по лагерю. Тягостные чувства вызывали застывшие части человеческих тел. Закаленные нервы Сергея не выдержали, он не смог сдержать слез: «Надо же, на Новый год!»

Уже на следующий день Бодров с заместителем и начальником штаба подработали давно подготовленные наброски штатной структуры отдельного мотострелкового полка, а через несколько дней она была утверждена начальником войск.

В полку числились два стрелковых

батальона, две роты усиления, одна резервная, вооруженная автоматами, артиллерия и тыл. В батальоне — три роты и взвод станковых пулеметов, в каждом из трех взводов отдельный ручной пулемет и два пулеметных отделения. Начальнику тыла подчинялась автомобильная рота — 64 единицы, не считая трофейных. Штатная численность полка 2016 человек.

— Войско, да еще какое! — воскликнул Шведов.

— Наш бы полк да Дмитрию Донскому! — ответил Мухов. — Похлеще засадного будет, хотя в нем числилось сорок тысяч человек.

— Кутузов бы тоже не отказался!

— А Суворов бы не взял. Куда нам по горам?!

— Упросили бы.

— Надо Боткина зажать в угол, пусть выполняет приказ Хрулева, — сказал Мухов, когда Бодров ушел.

— О чем?

— Боевые сто граммов на нос при сформировании части.

— Он говорит, когда выйдет приказ номер один по полку. В нем должно быть это отмечено.

— Надо поговорить с Сергеем Николаевичем.

— Он не пойдет на нарушение. Ходит злой после злополучной бомбежки.

В это время Бодров с Николаем Михайловичем решали вопросы организации подразделений. Отдел кадров войск НКВД выделил в распоряжение полка на должность командиров батальонов капитанов Лютова и Плешакова, командира автороты старшего лейтенанта Захаричева.

— Остальные штаты заполняйте своими выдвиженцами, ответили мне в кадрах, — сказал Николай Михайлович. — Так что со своими замами доводите дело до конца.

— Надо бы назначить Николая Дмитриевича командиром взвода «студебекеров», — предложил Шведов. — Кому как не ему непосредственно работать с шоферами.

Однако Бодров-старший наотрез отказался от должности.

— Я командиром отделения уже побывал, ничего путного из этого не получилось. А тут взвод! Вот механиком — в самый раз.

— Машины нам дадут, а с шоферами — завал, — сказал командир полка. — Па! Придется тебе взяться еще и за подготовку водителей. Подбери себе пару помощников и начинай с сегодняшнего дня.

— Свой «студебекер» я никому не отдам. Когда нужно, сам стану ездить.

Прибыли и представились два командира батальона. Сергей сразу же узнал капитана Лютова, его бывшего командира роты, с которым вместе встретили войну в неизвестном лесу где-то на границе Латвии и Белоруссии.

— Товарищ капитан, — раскрыл объятия Бодров, — рад вас видеть в нашем полку.

— Что-то припоминаю, но столько людей прошло перед глазами!

— Старшего сержанта Бодрова помните? Бандитов искали вместе?

— А, тот, кто на мотоцикле шустрил? Взводом

командовал? Как вы в майора, моего командира превратились?

Сергей кратко рассказал о своем боевом пути, командовании ротой, заградотрядом, штрафным батальоном.

— Как у вас судьба сложилась?

— Не повезло. Был ранен в начале сорок второго, длительное лечение через год повторилось. Был командиром батальона в полку по охране тыла, теперь к вам.

— Рад приветствовать боевого командира, профессионала и товарища!

Плешаков Сергей — пограничник, бывший начальник заставы, с первых дней войны на фронте, тоже долгое время провел в госпиталях. Живой ум, остер на язык, худощав, выше среднего роста, он с первых дней в полку снискал к себе уважение. Батальон боготворил его.

Через десять дней после получения приказа на сформирование полка Бодров подписал приказ № 1, в котором поздравил бойцов и офицеров со столь важным событием, назначил знаменщика и ассистентов, определил время торжественного церемониала — представления полка командованию.

Первое построение полка в полном составе! В начищенных до блеска сапогах, стройные и подтянутые красноармейцы смотрелись не по-фронтовому, сверкали на солнце офицерские погоны. День выдался как на заказ: солнечный, с легким морозцем, тихий. В качестве гостей прибыли начальники войск, штаба, политотдела войск по охране тыла, заместитель начальника политуправления 3-го Украинского фронта. Вместо трибуны подогнали «студебекер», в кабине которого сидели Николай Дмитриевич и фельдшер Наташа Светова.

Сергей подал команду «Под знамя! Смирно!» Знаменщики во главе со Шведовым пронесли знамя вдоль строя. Новенькое красное полотнище с наименованием полка, торжественность момента не оставляли равнодушными собравшихся людей. Вновь не удержался от слез Николай Дмитриевич.

Руководство фронта и войск НКВД поздравило личный состав с началом боевого пути отдельного мотострелкового полка оперативного назначения. Затем прозвучала команда «К торжественному маршу…», которая во фронтовых условиях слышится довольно редко. Чеканя шаг, Бодров прошел впереди знаменщиков мимо трибуны, свернул круто вправо, встал на трибуне радом с начальником штаба. Находясь в строю, в движении, подавлял эмоции, сейчас же он с бешено колотившимся сердцем едва мог сдержаться от слез.

— Крепись! — подсказал Николай Михайлович. — У вас сегодня будет еще много поводов для слез, а командиру не положено расстраиваться. Он должен быть несгибаемым, как штык.

После прохождения полка торжественным маршем генерал подошел к кабине «студебекера», позвал шофера, подал ему руку.

— Спасибо за сына! Я на твоем месте тоже прослезился бы, — сказал он, увидев покрасневшие глаза сержанта.

Состоялся праздничный обед, вспомнили приказ Хрулева. По торжественному случаю с разрешения начальника войск превысили норму к большому неудовольствию Боткина.