Ваше Сиятельство 7
Шрифт:
— Подлец! — сквозь зубы процедил князь.
— Да ладно вам, Григорий Юрьевич, если меня сравнивать с вами, я даже не дорос до мелкого пакостника. Кстати, меня беспокоит вопрос, в папке «Конфетти», кажется, несколько страниц просвещены самой императрице Глории. Я правильно понял? — вот здесь я соврал: таких страниц мне не попадалось, разве, что упоминание Глории вскользь.
Но я подозревал, что они могли быть и, похоже, мои слова попали в цель: Козельский отвел взгляд в сторону, и как-то совсем осунулся. А я продолжил на него давить:
— Раз так, то для вас, Григорий Юрьевич, все может сложиться печально.
Козельский не задал вопрос «как?», который я ожидал. Стоически молчал, но в глазах его появился интерес.
— Для этого вам нужно просто занять правильную сторону в этой войне, — сказал я. — А именно: сказать, что вы осознали все свои прежние ошибки, осознали, что Родина для вас все же не пустой звук. Наконец поняли, что разменивать интересы Отечества на личные интересы — это преступно. И решили исправить все, что пока еще можно исправить. Вы сам передали мне ключи от кабинета и всячески способствовали мне советами, как эти папки забрать и передать в правильные руки. А позже вы сам в подробностях расскажите о тех аспектах вашей операции «Гром», которые не отражены в материалах в папке. Так же расскажите о тех людях, которые прежде были на вашей стороне и плели интриги против собственного Отечества. Если вы на это пойдете, то я замолвлю за вас слово, и от гнева Глории вас спасет наш будущий император Денис Филофеевич. Согласитесь, в связи с новыми обстоятельствами он — гораздо более выгодный покровитель.
— Что мне за это будет? Ссылка, заключение? — князь повернулся набок — видимо наручники, стягивающие руки на спиной, не позволяли ему сидеть удобно.
— Экий вы прагматичный человек. Григорий Юрьевич, я — не судья. И решать будет цесаревич, — я так назвал Дениса потому, что уже почти не сомневался в окончательном итоге происходящих событий. — Надеюсь, по большому счету вы избежите беды для себя, останетесь на свободе и, возможно, даже в столице. Но государственной службы точно лишитесь, как лишитесь возможности влиять на внутреннюю политику нашей империи.
— Могу я поговорить с князем Ковалевским? — спросил он, и я понял, что Григорий Юрьевич почти согласен с моим предложением.
— Да, примерно через полчаса мы с ним встретимся, — я глянул на навигатор, сверяясь с нашим положением на карте. — Сань, а сними наручники с князя, — попросил я. — И, пожалуйста, сделай нам чай.
После нескольких зигзагов над лесом, я все-таки нашел то озеро, которое мы проходили с баронессой Евстафьевой после падения «Стрижа» господина Веселова. И дальше стало просто: поднялся на два с половиной километра, смещаясь на запад, легко нашел тот самый поселок, название которого я так и не вспомнил. «Орион» князя Ковалевского заметил сразу. Поблескивая на солнце, он стоял на краю поля, ближе к проселочной дороге. Рядом с ним виднелось две виманы поменьше, кажется, «Гермес 02» и «Тульчанка» — надо понимать, на них прибыли важные и посвященные в нашу операцию люди. Я заложил крутой вираж и начал снижение.
И уже когда до земли оставалось метров сто, заметил над лесом две боевых виманы: большой воздушный катер и корвет. Они были еще далеко. Двигались широким зигзагом, явно в режиме поиска, как это делал недавно я в поисках места посадки князя Ковалевского. И еще вдалеке на юго-западе показалась крошечная точка, которая на самом деле могла быть крупным боевым кораблем.
Глава 9
Для демона нет невозможного
— Сань, пакет с папками давай, — распорядился я, сажая «Эльзу» метрах в десяти от виманы Бориса Егоровича.
Ростопин обернулся, неуверенный, что можно оставить Козельского у меня за спиной без наручников. Я понял его опасения и заверил:
— Все в порядке. Григорий Юрьевич будет себя хорошо вести. Не беспокойся.
Не выключая генератор вихревого поля и резонансный коллектор, я перевел «Эльзу» режим ожидания и открыл люк. Тут же увидел в боковой иллюминатор Бориса Егоровича и Ольгу. Быстрым шагом они шли со стороны «Гермеса» — он стоял ближе к дороге. С ними следовало еще трое, лица которых я не разглядел из-за боковых искажений толстого бронированного стекла.
— Так, папки давай мне, — встав с пилотского кресла, я взял пакет у Растопина. — А тебе доверяю Григория Юрьевича.
Едва я ступил на трап, Ольга Борисовна тут же бросилась ко мне. Я даже сойти на землю не успел — так и встретились на последней ступеньке трапа. Оля обняла, прижалась порывисто, что я едва не выронил пакет. И стало мне немного больно — она давила на рану, и вместе с тем очень приятно от ее тепла и нахлынувших чувств.
Остальные стояли и молча с улыбками наблюдали столь сердечную сцену. Когда ветер сдул с моего лица золотистые волосы княгини, я узнал двоих кроме князя Ковалевского. Слева от Бориса Егоровича стоял Захаров Иван Ильич, тот самый из канцелярии Надзора Чести и Права, а слева князь Лапин Ростислав Сократович. Я знал, что Лапин занимает какой-то важный пост в «Сириусе», но понятия не имел какой.
Ольга все-таки отпустила меня, и я, взяв ее за руку, подошел ближе к столь важным для империи людям, приветствовал их. Затем сказал, обращаясь к Ковалевскому и в пол-оборота повернувшись к нашему пленнику:
— Борис Егорович, вот князь Козельский изъявил желание сотрудничать с нами. И в первую очередь желает поговорить с вами лично, — и тут же спохватился, протягивая Ковалевскому пакет. — Кстати, папки — обе здесь. Так сказать, чтобы разговор с бывшим главой Ведомства Имперского Порядка вышел более предметный.
— Гармаш! — крикнул Лапин, повернувшись к «Гермесу», возле которого топталось в ожидании несколько мужчин в военной форме. — Ну-ка со своими примите господина Козельского! Соблюдать соответствующее его титулу почтение! — затем посмотрел на меня и Козельского и заверил: — Не сомневайтесь, Александр Петрович, беседа состоится, но чуть позже. И мы обязательно учтем все вами сказанное и ваши пожелания.
Над краем леса пронесся с диким свистом боевой корвет. За ним на совсем низко прошел большой воздушный катер с ракетным вооружением.