Ваше Сиятельство 8
Шрифт:
Сила этой магии была избыточной для атаки на семерых, трое из которых оказались жрецами и лишь четверо воинами. Так я подумал поначалу, когда вбежал в зал, глядя на происходящее. Все наши противники уже лежали на земле, кто-то еще дергался в смертельных конвульсиях от чудовищных укусов; кто-то затих с посиневшим, раздутым лицом, один в броне из кожаных ремней еще пытался куда-то ползти, до чего-то дотянуться. И когда подбежал к нему, то понял, он ползет к гранатобою, выроненному товарищем. Подлетевшая пчела тут же прикончила ацтека, а я подумал, что решение использовать именно эту магию вместо
Убедившись, что зал больше не таит угрозы, я прошел в дальний его конец. Там в стене, тускло освещенной факелами, виднелось три черных дыры — прохода, ведущих из зала куда-то дальше. Вот теперь вопрос: каким из них нам идти? От верного решения зависело очень многое, ведь мы могли не только зря потратить время, блуждая по подземелью, но и попасть в ловушку. Или попасть в тупик, а потом вернуться сюда и обнаружить, что нас уже поджидают те опасные ребята, что высадились из десантной виманы. Они сейчас усиленно стараются расчистить пробить завал, устроенный Афиной. Вопрос какой проход выбрать, я отложил — решу позже с помощью интуиции и Ковалевской.
Быстрым шагом я вернулся к Ольге Борисовне. Она так и стояла, прижавшись спиной к каменной кладке, послушно закрыв глаза. Мерцающее пламя осветительных чаш медным блеском отражалось на ее лице. Сейчас Ковалевская казалась совсем не такой, как я привык ее видеть. Этот полумрак с дрожащими огнями, древнее подземелье, лик каменного идола, часть которого виделась в зале, делал мою невесту таинственной и особо дразнящей воображение. Я подошел к ней вплотную и медленно задрал юбку, провел пальцами по гладкой, шелковистой коже ее бедра. Ковалевская молчала, исполняя мой наказ, лишь зажмурилась сильнее. Тогда я медленно стянул с нее трусики, добрался до влажной щелочки, водя по ней пальцем, слегка усилил нажим.
— Ну, Саш… — с мучительным нетерпением прошептала она.
— Я еще не разрешал говорить! — строго сказал я, лаская ее нежные губки. — Ноги шире!
Княгиня повиновалась, развела бедра. Закусив губу, вздрагивая от моих прикосновений. Ее носик засопел чаще. Левой рукой я справился с застежкой платья и обнажил ее грудь.
— Ты издеваешься, Елецкий, — прошептала она, ее бедра невольно качнулись навстречу моим ласкам.
Я не ответил, наклонился, поймав губами сосок, сжал его с любовной жестокостью, одновременно мои пальцы проникли в ее лоно, скользя по мокрым нежным стеночкам. Член уже рвал брюки, но я терпел, ожидая пока Ковалевская сдаться первой.
И она сдалась:
— Саш, сейчас кончу! — она коротко взвизгнула. — Все, не могу! Возьми! А-а-ай! Елецкий!
И я взял ее, как просила. Подхватил под ягодицы и прижимая спиной к стене, опустил на стоявшего колом бойца. Ольга вскрикнула, оплела меня ногами и тут же забилась от дикого оргазма, целуя, кусая меня в шею и плечо.
— В меня нельзя кончать, — прошептала она, чуть поостыв, но снова заводясь от моих частых проникновений. — Слышь, Саш?! Я не пила таблетку!
— Слышу! — я уже был на грани от великолепия ее тела: ощущений ее тесной норки; голых грудей, прижавшихся ко мне; ее губ, будто желавших меня съесть. Чувствуя, что во мне сейчас взорвется вулкан,
Она подчинилась. Опустилась и взяла моего горячего бойца в плен своих губ. От ощущения ее ротика, обхвативших головку, я сразу взорвался через несколько страстных чмоков.
— Ваше сиятельство, вы великолепны, — признал я, с восторгом глядя на ее забрызганное лицо. — Признайся, тебе такое нравится? Близкая опасность возбуждает, да?
— Я не скажу, — Ольга смеялась, пока только глазами. — Дай платок!
— Скажи: «да»! — настоял я.
— Да, — нехотя признала Ковалевская. — Как-то все по-другому. Интересные ощущения, эмоции правда очень необычные. Дай платок!
— У меня нет платка. И мне нравится твое личико именно в таком виде, — я рассмеялся, но тут мой смех прервался из-за звуков в проходе, приведшего нас сюда.
Снова раздался отдаленный взрыв, грохот падающих камней. А затем показалось, что донеслись чьи-то голоса.
— Стоит поторопиться, — я схватил Ольгу за руку, увлекая за собой.
Мы пробежали через зал, мимо каменного идола, возвышавшегося у стены справа. Там, где начинались входы в три следующих туннеля, я остановился и сказал:
— Подумай, какой путь нам лучше выбрать. Может, возникнут какие-то идеи. Да, кстати, может почувствуешь из какого хода идет сквозняк. Давай, решай, я пока соберу оружие!
Оставив Ковалевскую перед темными дырами, начинавшими дороги в неизвестность, я поспешил собрать трофеи. Ввиду моего растраченного магического ресурса, остробои, а тем более гранатобой нам могли очень пригодятся. Остробой я взял только один, чтобы не отягощать себя и двигаться быстрее. За то прихватил к нему два комплекта запасных дротиков. Гранатобой оказался той же модели, с которой я познакомился, стреляя в патрульный катер ацтеков: три черных трубы калибра примерна 55 миллиметров, откидывающийся прицел и три изогнутых пусковых скобы.
— Саша! — раздался взволнованный голос Ковалевской.
Я поспешил к ней.
— Есть связь! Слабая, но есть! — Ольга с торжественным видом показала экранчик эйхоса.
— Отлично! Набирай тогда скорее! — диктуя ей номер Элиз, я поднял взгляд и увидел, что в своде этого зала, бывшего когда-то обширной пещерой, виднеется широкая трещина, уходящая куда-то высоко вверх. Небо через нее не было видно, но едва заметный серый свет в эту трещину сочился. Вероятно, благодаря ей мы получили возможность выйти на связь с верхним миром.
— Готово! — Ольга поднесла мне эйхос.
Я взял его и, опустив наземь тяжелый гранатобой, сказал, приблизив прибор ко рту:
— Элиз, здравствуй, дорогая! Я очень спешу. Мы с Ольгой попали в серьезные неприятности, лишились своих эйхосов. Будем временно без связи. Прошу тебя об очень важном: в театре Эрриди выступает и там же проживает, моя девушка, ну ты знаешь ее с моих слов — Светлана Ленская. Ей угрожает большая опасность. Некий Артур Голдберг избил ее и собирается насильно забрать ее из театра.