Ваше сиятельство
Шрифт:
Я молчала, просто находясь рядом и держа его за руку. Слова здесь не уместны. Прошлое уже не воротишь, мы не вправе изменять его, даже если и могли б. Мы должны жить дальше, неся этот груз на своих плечах.
На следующее утро муж пропал. Ребята сказали, что его и часть взвода вызвал к себе хан, и они ушли. Не нравилось мне это. Поджилки тряслись, но я запретила себе думать о плохом. У меня тоже немало дел. Нужно проверить продукты.
Под предлогом того, что мне хотелось бы поглядеть, что готовят другие кашевары, меня провели по гарнизону, я пообщалась с каждой девушкой (а приставили к стряпне незамужних), проверила запасы. Всё было спокойно и несколько странно.
Неужели дело было лишь в поварах, но как же фрукты? Я обошла весь гарнизон, расположенный вокруг града Тобольск и ничего не нашла.
Помимо окрестностей города, шатры были и в низинах притоков Иртыша и Тобола.
В град меня не пустили военные.
– Извините, приказа хана не было, а разнюхивать вам тут не стоит.
– Парень стал коситься подозрительно в мою сторону.
Раз это привлекает внимание, пожалуй, лучше не упорствовать.
Моя лошадка тоже притомилась и стоило отпустить её пастись.
К обеду вернулся хан со своей ратью. Мужа среди них я не увидела. Ратый встретился со мной взглядом, я показала жестом, что надо переговорить.
Технике жестов нас тоже обучали в последние месяцы. И свои условные обозначения были везде. Со свитой одни, с ханом другие. По сути наравне с мужем был лишь хан, потом я, а потом уже все остальные.
Через полчаса ко мне явился один паренёк лет пятнадцати и отвёл к Ратыю.
Воинскому делу обучались местные дети с младенчества. Не все, правда, шли потом в воины, но обычно такая подготовка оставляла свой след в жизни каждого. Каждый парень мог пройти службу в армии при желании и хорошем здоровье. Те, кто получал образование в высших училищах обычно больше не служили. Учащиеся каждый день тренировались в стенах своего учебного заведения, подготовка была важна как в плане здоровья, так и умении постоять за себя и свою семью. Мало, кто шёл в орду после учёбы, но это не воспрещалось. Тренировались и девчата по два часа каждый день. У девчат упор был на ловкость и умение оборотить силу противника против него. Иногда устраивали совместные тренировки. Цель была: отработать приёмы на более сильном противнике. Парень учился в таких схватках контролировать силу в любой момент. Наносить удар, но при этом в последний момент мог его смягчить, если девушка не успевала среагировать. Такие схватки были обычно со старшими парнями. Чтобы разница в весе, силе и навыках была больше. Наш поток девчат тренировался с ребятами из нашей свиты. И я знала каждого из них не по наслышке.
– Ярослава, здравия!
– Здравствуй, Ратый! Где Мирослав?
– Мне доложили, что ты разнюхивала тут. Что нашла?.
Я скрипела зубами. По идее он выше меня и имеет право не отвечать на мои вопросы.
– Где мой муж?
– я начинала злиться. Земля в ответ задрожала.
– Тихо, успокойся!
– голос был мягким и обволакивающим. Значит, хан использует СИЛУ убеждения.
Я выскочила из шатра. Сила рвалась наружу. Где Мир?
"Мир!" - и я чуть не упала от возвратной волны. Ощутила, что он где-то тут и ему очень плохо. Закрыв глаза, я пошла, ведомая своим чутьём.
Это был шатёр, больше, чем остальные, белый. Внутри рыскали девушки с подвязанными волосами и в чёрных одеждах. Почему в чёрных? Да потому что все обычно носят белые рубахи. И в гарнизоне вообще все были во всём белом: от чалмы, до портков. А вот медики, поскольку, постоянно с кровью дело имеют, то форму чёрную сделали им, поверх привычной одежды. На руках стерильные перчатки, на головах чёрные косынки с белым "Хером"*. А муж лежал в подушках на клеёнке и весь в крови. Девушки разрезали ему рубаху и собрались класть на операционный стол.
– Вон, все вон!
Девушки врассыпную бросились от меня. В гневе я страшна, даже без СИЛЫ. И за мной опустились створки шатра.
"Мир, ты что, гад, удумал?!" - я бережно стала отдирать куски сорочки, предварительно смочив их водой. На груди было несколько пулевых отверстий.
Нужно совладать со своим гневом. Нельзя лечить в таком состоянии.
"Мир, любимый," - стала вспоминать все те нежные чувства, что ещё недавно были в моей душе, до того, как на нас напали.
Из рук полилось исцеляющее тепло. Я старалась залечить те раны, что образовались, но и нужно было протолкнуть пули вперед. К сожалению, они обратно не вынимаются. Это очень больно - наносить новые раны любимому, а одновременно залечивать их и двигать пули - ещё сложнее.
Убрав последнее повреждение на спине, я просто рухнула рядом без сил.
Целительская СИЛА самая сложная, ни одной злой мысли нельзя допускать в лечении, только любовь. И не важно, кого лечишь: любимого или врага.
СИЛА разрушения легче даётся к применению, ведь особо контролировать свой гнев не нужно. Да и накрутить себя можно в любое мгновение.
– Яся, Яся!
– меня трясли.
Мир, кажется, это его голос. Моргнула, стараясь вернуть себе восприятие действительности.
Любимый, увидев, что я пришла в себя, стал нежно гладить по лицу.
Но вместо нежности, во мне поднималась злость на него.
Захотелось что-то разрушить. Земля вновь затряслась.
– Ясочка! Успокойся, - голос был нежным, но без СИЛЫ.
Если бы он попытался управлять мной, ничего бы не вышло. А так я вмиг успокоилась. Муж прижал к себе, стал гладить мне спину.
– Мир, ты напугал меня.
– Прости, любимая.
И я стала выливать на него всю свою обиду. Что ушёл, ни словом не обмолвившись, а я накручивала себя да старалась отвлечься. Рассказала о том, что мне тут не доверяют и я не могу тут больше находиться. Развлекать разговорами этих ребят, приставленных ко мне то ли в качестве охраны, то ли наоборот, не позволяя мне сделать шаг влево, шаг вправо. Про Тобольск рассказала, про то, что ничего не нашла, про хана. И про девиц, которые лапали моего мужа.