Вашингтон, округ Колумбия
Шрифт:
— Не мучай мистера Овербэри, дорогой. Он пришел поговорить с Бэрденом, не с нами.
Клей держался скромно.
— Это ужасно грубо с моей стороны, ворваться к вам без приглашения.
— Наш кузен Клей... или, вернее, мой кузен Клей... всегда желанный гость в этом доме.— Кархарт любовно посматривал на Клея, как будто тот уже повис на одной из веток и уже обведен рамкой наподобие мандалы [60] . Миллисент, умело маневрируя, подвела мужа к двери.
60
Мистический знак в индуизме и буддизме.
— Дайте знать, когда нам можно будет прийти.
Плечо у Бэрдена болело. Он нашел наконец положение, в котором боль несколько утихла. Клей продолжал стоять под портретом президента и казался необычно внушительным, уверенным в себе, и Бэрден, вспомнив себя таким же молодым, подумал, что бы произошло, если бы они встретились молодыми. Кто кого одолел бы?
— Вы, наверное, слышали, что я сказал на пресс-конференции?
Бэрден кивнул. Пока он предпочитал слушать.
— Кстати, вопрос задал Питер Сэнфорд.
Бэрден снова кивнул; его вдруг позабавила мысль о жестокой схватке между сыном и зятем, полем битвы для которой служил Блэз. Трудно сказать, кто из этих двоих победит. Клей, конечно, уже держит Блэза в руках, но ведь Питер не считает это потерей. Нахмурившись, Клей с задумчивым видом уселся на стул и принялся одной рукой поигрывать с тиковой рукояткой чайника. Он начал пространно объяснять свое заявление, не объяснив ничего.
— Видите ли, я действительно думал, что вы, учитывая ваше здоровье, не захотите баллотироваться,— закончил он.
Бэрден выпрямился. Боль пронзила плечо, но он стоически превозмог ее. Он не был ни больным, ни старым.
— Мое здоровье? — воскликнул он так, словно был искренне изумлен.— Но я абсолютно здоров.
— А этот удар, который случился с вами тогда у миссис Блок?
Отлично разыграно, холодно подумал Бэрден: «у миссис Блок».Он это запомнит.
— Я потерял сознание. Но пришел в себя. Я здоров.
— Конечно, вы здоровы. Для ваших лет вы удивительно...
— Мне пока не сто лет! — зарычал Бэрден, и Клей, словно обжегшись, отпустил ручку чайника.— Я вполне в состоянии прослужить еще один срок в сенате Соединенных Штатов, и, как ты знаешь, я намерен это сделать.
— Честно говоря, я этого не знал.— Клей посмотрел на него невинными глазами.— Ну что ж, будем считать, что меня неправильно информировали.
— Тебя неправильно информировали. Я собирался в четверг объявить о выдвижении своей кандидатуры, но после твоего... поразительного заявления я сделаю это завтра, слишком поздно для воскресных газет, конечно, но...— Он улыбнулся, словно намекая, что переизбирающийся сенатор может обойтись и без этого.
— И тогда все, я полагаю, будет представлять лишь академический интерес. Тебе придется снять свою кандидатуру, не так ли?
Нанеся удар, Бэрден подумал: я хочу знать всю правду, знать худшее, чтобы приготовиться к нему. Кто, о боже, это сказал? На мгновение Бэрден вцепился в врата своей памяти, взмолился, чтобы они распахнулись и он смог прочесть следующую страницу, написанную огненными буквами: он обвинен во взяточничестве и признал себя виновным. Покрытый позором, он закончил свои дни в изгнании. Так это случилось с блистательным сэром Фрэнсисом Бэконом [61] .
61
Бэкон Фрэнсис (1561 — 1626) — английский философ и политический деятель, был уличен в коррупции.
Теперь настала очередь Бэрдена предстать перед судом. Он смотрел на своего обвинителя и чувствовал любовь к нему. Клей казался таким молодым и уязвимым, но и по-мальчишески нетерпеливым; скажи Бэрден нужное слово, его возвышение будет гладким, скажи он не то слово, и грязь покроет их обоих с головой, и Клей, возможно, лишится той движущей силы, которая вознесла его уже так высоко, что можно было без преувеличения назвать его будущим королем.
Бэрден, как ему показалось, обезоруживающе улыбнулся:
— Ты сильно к этому стремишься?
Вызов был брошен ему мгновенно.
— А вы, в мои годы?
Бэрден кивнул:
— Но не любой ценой.
Клей посмотрел на него с искренним изумлением:
— Цена не так уж высока.
Бэрден непроизвольно вздрогнул. Правда невыносима, но и неотвратима. Он принял взятку. Разоблачен. И заслужил наказание. Но не от Клея; хотя, если ад существует...
— Для тебя это плохое начало.
— А для вас — плохой конец. Вот почему этого надо избежать.— Пауза была театральна, намерения — самыми лучшими.
— Ты ждал так долго.— Расчетливость Клея приводила Бэрдена в восхищение. Что ж, было чем восхищаться — тайно вооружиться с таким расчетом, что, как только вспыхнет война, ничего не подозревающий противник моментально будет уничтожен, сражен оружием, которое он, в данном случае, сам же изготовил.
— Как бы то ни было, я не собирался воспользоваться...— Снова незаконченная фраза, из деликатности конечно. После жестокого удара пусть тело врага мягко покоится в могиле.
— Но ты воспользовался. Или намерен...
— У меня нет выбора. Сами понимаете.
— Возможно ли, в самом деле, чтобы ты держал это наготове десять долгих лет, так, на всякий случай? — Более всего поражал его многолетний улыбчивый обман.