Тёркин, Тёркин, добрый малый,Что тут смех, а что печаль.Загадал ты, друг, немало,Загадал далёко вдаль.Были листья, стали почки,Почки стали вновь листвой.А не носит писем почтаВ край родной смоленский твой.Где девчонки, где вечёрки?Где родимый сельсовет?Знаешь сам, Василий Тёркин,Что туда дороги нет.Нет дороги, нету праваПобывать в родном селе.Страшный бой идёт, кровавый,Смертный бой не ради славы,Ради жизни на земле.
Гармонь
По дороге прифронто?вой,Запоясан, как в строю,Шёл боец в шинели новой,Догонял свой полк стрелковый,Роту первую свою.Шёл легко и даже бравоПо причине по такой,Что махал своею правой,Как и левою рукой.Отлежался. Да к тому жеЩёлкал по лесу мороз,Защемлял в пути всё туже,Подгонял, под мышки нёс.Вдруг – сигнал за поворотом,Дверцу выбросил шофёр,Тормозит:– Садись, пехота,Щёки снегом бы натёр.Далёко ль?– На фронт обратно.Руку вылечил.– Понятно.Не герой?– Покамест нет.– Доставай тогда кисет.Курят, едут. Гроб – дорога.Меж сугробами – туннель.Чуть ли что, свернёшь немного,Как свернул – снимай шинель.– Хорошо – как есть лопата.– Хорошо, а то беда.– Хорошо – свои ребята.– Хорошо, да как когда.Грузовик гремит трёхтонный,Вдруг колонна впереди.Будь ты пеший или конный,А с машиной – стой и жди.С толком пользуйся стоянкой.Разговор – не разговор.Наклонился над баранкой, —Смолк шофёр,Заснул шофёр.Сколько суток полусонных,Сколько вёрст в пурге слепойНа дорогах занесённыхОн оставил за гобой…От глухой лесной опушкиДо невидимой реки —Встали танки, кухни, пушки,Тягачи, грузовики,Легковые – криво, косо,В ряд, не вряд, вперёд-назад,Гусеницы и колёсаНа снегу ещё визжат.На просторе ветер резок,Зол мороз вблизи железа,Дует в душу, входит в грудь —Не дотронься как-нибудь.– Вот беда: во всей колоннеЗавалящей нет гармони,А мороз – ни стать, ни сесть…Снял перчатки, трёт ладони,Слышит вдруг:– Гармонь-то есть.Уминая снег зернистый,Впеременку – пляс не пляс —Возле танка два танкистаГреют ноги про запас.– У кого гармонь, ребята?– Да она-то здесь, браток… —Оглянулся виноватоНа водителя стрелок.– Так сыграть бы на дорожку?– Да сыграть – оно не вред.– В чём же дело? Чья гармошка?– Чья была, того, брат, нет…И сказал уже водительВместо друга своего:– Командир наш был любитель…Схоронили мы его.– Так… – С неловкою улыбкойПоглядел боец вокруг,Словно он кого ошибкой,Нехотя обидел вдруг.Поясняет осторожно,Чтоб на том покончить речь:– Я считал, сыграть-то можно,Думал, что ж её беречь.А стрелок:– Вот в этой башнеОн сидел в бою вчерашнем…Трое – были мы друзья.– Да нельзя так уж нельзя.Я ведь сам понять умею,Я вторую, брат, войну…И ранение имею,И контузию одну.И опять же – посудите —Может, завтра – с места в бой…– Знаешь что, – сказал водитель, —Ну, сыграй ты, шут с тобой.Только взял боец трёхрядку,Сразу видно – гармонист.Для началу, для порядкуКинул пальцы сверху вниз.Позабытый деревенскийВдруг завёл, глаза закрыв,Стороны родной смоленскойГрустный памятный мотив,И от той гармошки старой,Что осталась сиротой,Как-то вдруг теплее сталоНа дороге фронтовой.От
машин заиндевелыхШёл народ, как на огонь.И кому какое дело,Кто играет, чья гармонь.Только двое тех танкистов,Тот водитель и стрелок,Все глядят на гармониста —Словно что-то невдомёк.Что-то чудится ребятам,В снежной крутится пыли.Будто виделись когда-то,Словно где-то подвезли…И, сменивши пальцы быстро,Он, как будто на заказ,Здесь повёл о трёх танкистах,Трёх товарищах рассказ.Не про них ли слово в слово,Не о том ли песня вся.И потупились суровоВ шлемах кожаных друзья.А боец зовёт куда-то,Далеко, легко ведёт.– Ах, какой вы все, ребята,Молодой ещё народ.Я не то ещё сказал бы, —Про себя поберегу.Я не так ещё сыграл бы, —Жаль, что лучше не могу.Я забылся на минутку,Заигрался на ходу,И давайте я на шуткуЭто всё переведу.Обогреться, потолкатьсяК гармонисту все идут.Обступают.– Стойте, братцы,Дайте на руки подуть.– Отморозил парень пальцы, —Надо помощь скорую.– Знаешь, брось ты эти вальсы,Дай-ка ту, которую…И опять долой перчатку,Оглянулся молодцомИ как будто ту трёхрядкуПовернул другим концом.И забыто – не забыто,Да не время вспоминать,Где и кто лежит убитыйИ кому ещё лежать.И кому траву живомуНа земле топтать потом,До жены прийти, до дому, —Где жена и где тот дом?Плясуны на пару параС места кинулися вдруг.Задышал морозным паром,Разогрелся тесный круг.– Веселей кружитесь, дамы!На носки не наступать!И бежит шофёр тот самый,Опасаясь опоздать.Чей кормилец, чей поилец,Где пришёлся ко двору?Крикнул так, что расступились:– Дайте мне, а то помру!..И пошёл, пошёл работать,Наступая и грозя,Да как выдумает что-то,Что и высказать нельзя.Словно в праздник на вечёркеПоловицы гнёт в избе,Прибаутки, поговоркиСыплет под ноги себе.Подаёт за штукой штуку:– Эх, жаль, что нету стуку,Эх, друг,Кабы стук,Кабы вдруг —Мощёный круг!Кабы валенки отбросить,Подковаться на каблук,Припечатать так, чтоб сразуКаблуку тому – каюк!А гармонь зовёт куда-то,Далёко, легко ведёт…Нет, какой вы все, ребята,Удивительный народ.Хоть бы что ребятам этим,С места – в воду и в огонь.Всё, что может быть на свете,Хоть бы что – гудит гармонь.Выговаривает чисто,До души доносит звук.И сказали два танкистаГармонисту:– Знаешь, друг…Не знакомы ль мы с тобою?Не тебя ли это, брат,Что-то помнится, из бояДоставляли мы в санбат?Вся в крови была одёжа,И просил ты пить да пить…Приглушил гармонь:– Ну что же,Очень даже может быть.– Нам теперь стоять в ремонте.У тебя маршрут иной.– Это точно…– А гармонь-то,Знаешь что, – бери с собой.Забирай, играй в охоту,В этом деле ты мастак,Весели свою пехоту.– Что вы, хлопцы, как же так?..– Ничего, – сказал водитель, —Так и будет. Ничего.Командир наш был любитель,Это – память про него…И с опушки отдалённойИз-за тысячи колёсИз конца в конец колонны:«По машинам!» – донеслось.И опять увалы, взгорки,Снег да ёлки с двух сторон…Едет дальше Вася Тёркин, —Это был, конечно, он.
Два солдата
В поле вьюга-завируха,В трёх верстах гудит война.На печи в избе старуха,Дед-хозяин у окна.Рвутся мины. Звук знакомыйОтзывается в спине.Это значит – Тёркин дома,Тёркин снова на войне.А старик как будто ухомПо привычке не ведёт.– Перелёт! Лежи, старуха. —Или скажет:– Недолёт…На печи, забившись в угол,Та следит исподтишкаС уважительным испугомЗа повадкой старика,С кем жила – не уважала,С кем бранилась на печи,От кого вдали держалаПо хозяйству все ключи.А старик, одевшись в шубуИ в очках подсев к столу,Как от клюквы, кривит губы —Точит старую пилу.– Вот не режет, точишь, точишь,Не берёт, ну что ты хочешь!.. —Тёркин встал:– А может, дед,У неё развода нет?Сам пилу берёт:– А ну-ка… —И в руках его пила,Точно поднятая щука,Острой спинкой повела.Повела, повисла кротко.Тёркин щурится:– Ну, вот.Поищи-ка, дед, разводку,Мы ей сделаем развод.Посмотреть – и то отрадно:Завалящая пилаТак-то ладно, так-то складноУ него в руках прошла.Обернулась – и готово.– На-ко, дед, бери, смотри.Будет резать лучше новой,Зря инстру?мент не кори.И хозяин виноватоУ бойца берёт пилу.– Вот что значит мы, солдаты, —Ставит бережно в углу.А старуха:– Слаб глазами.Стар годами мой солдат.Поглядел бы, что с часами,С той войны ещё стоят…Снял часы, глядит: машина,Точно мельница, в пыли.Паутинами пружиныПауки обволокли.Их повесил в хате новойДед-солдат давным-давно:На стене простой сосновойТак и светится пятно.Осмотрев часы детально, —Всё ж часы, а не пила, —Мастер тихо и печальноПосвистел:– Плохи дела…Но куда-то шильцем сунул,Что-то высмотрел в пыли,Внутрь куда-то дунул, плюнул, —Что ты думаешь, – пошли!Крутит стрелку, ставит пятый,Час – другой, вперёд – назад.– Вот что значит мы, солдаты.Прослезился дед-солдат.Дед растроган, а старуха,Отслонив ладонью ухо,С печки слушает:– Идут!– Ну и парень, ну и шут…Удивляется. А пареньУслужить ещё не прочь.– Может, сало надо жарить?Так опять могу помочь.Тут старуха застонала:– Сало, сало! Где там сало…Тёркин:– Бабка, сало здесь.Не был немец – значит, есть!И добавил, выжидая,Глядя под ноги себе:– Хочешь, бабка, угадаю,Где лежит оно в избе?Бабка охнула тревожно,Завозилась на печи.– Бог с тобою, разве можно…Помолчи уж, помолчи.А хозяин плутоватоГостя под локоть тишком:– Вот что значит мы, солдаты,А ведь сало под замком.Ключ старуха долго шарит,Лезет с печки, сало жаритИ, страдая до конца,Разбивает два яйца.Эх, яичница! ЗакускиНет полезней и прочней.Полагается по-русскиВыпить чарку перед ней.– Ну, хозяин, понемножку,По одной, как на войне.Это доктор на дорожкуДля здоровья выдал мне.Отвинтил у фляги крышку:– Пей, отец, не будет лишку.Поперхнулся дед-солдат.Подтянулся:– Виноват!..Крошку хлебушка понюхал.Пожевал – и сразу сыт.А боец, тряхнув над ухомТою флягой, говорит:– Рассуждая так ли, сяк ли,Всё равно такою каплейНе согреть бойца в бою.Будьте живы!– Пейте.– Пью…И сидят они по-братскиЗа столом, плечо в плечо.Разговор ведут солдатский,Дружно спорят, горячо.Дед кипит:– Позволь, товарищ.Что ты валенки мне хвалишь?Разреши-ка доложить.Хороши? А где сушить?Не просушишь их в землянке,Нет, ты дай-ка мне сапог,Да суконные портянкиДай ты мне – тогда я бог!Снова где-то на задворкахМёрзлый грунт боднул снаряд.Как ни в чём – Василий Тёркин,Как ни в чём – старик солдат.– Эти штуки в жизни нашей, —Дед расхвастался, – пустяк!Нам осколки даже в кашеПопадались. Точно так.Попадёт, откинешь ложкой,А в тебя – так и мертвец.– Но не знали вы бомбёжки,Я скажу тебе, отец.– Это верно, тут наука,Тут напротив не попрёшь.А скажи, простая штукаЕсть у вас?– Какая?– Вошь.И, макая в сало коркой,Продолжая ровно есть,Улыбнулся вроде ТёркинИ сказал– Частично есть…– Значит, есть? Тогда ты – воин,Рассуждать со мной достоин.Ты – солдат, хотя и млад,А солдат солдату – брат.И скажи мне откровенно,Да не в шутку, а всерьёз.С точки зрения военнойОтвечай на мой вопрос.Отвечай: побьём мы немцаИли, может, не побьём?– Погоди, отец, наемся,Закушу, скажу потом.Ел он много, но не жадно,Отдавал закуске честь,Так-то ладно, так-то складно,Поглядишь – захочешь есть.Всю зачистил сковородку,Встал, как будто вдруг подрос,И платочек к подбородку,Ровно сложенный, поднёс.Отряхнул опрятно рукиИ, как долг велит в дому,Поклонился и старухеИ солдату самому.Молча в путь запоясался,Осмотрелся – все ли тут?Честь по чести распрощался,На часы взглянул: идут!Всё припомнил, всё проверил,Подогнал и под конецОн вздохнул у самой двериИ сказал:– Побьём, отец…В поле вьюга-завируха,В трёх верстах гремит война.На печи в избе – старуха.Дед-хозяин у окна.В глубине родной России,Против ветра, грудь вперёд,По снегам идёт ВасилийТёркин. Немца бить идёт.
О потере
Потерял боец кисет,Заискался, – нет и нет.Говорит боец:– Досадно.Столько вдруг свалилось бед:Потерял семью. Ну, ладно.Нет, так на? тебе – кисет!Запропастился куда-то,Хвать-похвать, пропал и след.Потерял и двор и хату.Хорошо. И вот – кисет.Кабы годы молодые,А не целых сорок лет…Потерял края родные,Всё на свете и кисет.Посмотрел с тоской вокруг:– Без кисета, как без рук.В неприютном школьном домеМужики, не детвора.Не за партой – на соломе,Перетёртой, как костра?.Спят бойцы, кому досуг.Бородач горюет вслух:– Без кисета у махоркиВкус не тот уже. Слаба!Вот судьба, товарищ Тёркин. —Тёркин:– Что там за судьба!Так случиться может с каждым, —Возразил бородачу, —Не такой со мной однаждыСлучай был. И то молчу.И молчит, сопит сурово.Кое-где привстал народ.Из мешка из вещевогоТёркин шапку достаёт.Просто шапку меховую,Той подругу боевую,Что сидит на голове.Есть одна. Откуда две?– Привезли меня на танке, —Начал Тёркин, – сдали с рук.Только нет моей ушанки,Непорядок чую вдруг.И не то чтоб очень зябкий, —Просто гордость у меня.Потому, боец без шапки —Не боец. Как без ремня.А девчонка перевязкуНежно делает, с опаской,И, видать, сама онаВ этом деле зелена.– Шапку, шапку мне, иначеНе поеду! – Вот дела.Так кричу, почти что плачу,Рана трудная была.А она, девчонка эта,Словно «баюшки-баю»:– Шапки вашей, – молвит, – нету,Я вам шапку дам свою.Наклонилась и надела.– Не волнуйтесь, – говоритИ своей ручонкой белойОбкололась: был небрит.Сколько в жизни всяких шапокЯ носил уже – не счесть,Но у этой даже запахНе такой какой-то есть…– Ишь ты, выдумал примету.– Слышал звон издалека.– А зачем ты шапку этуСохраняешь?– Дорога?.Дорога бойцу, как память.А ещё сказать могуПо секрету, между нами, —Шапку с целью берегу.И в один прекрасный вечерВдруг случится разговор:«Разрешите вам при встречеГоловной вручить убор…»Сам привстал Василий с местаИ под смех бойцов густой,Как на сцене, с важным жестомОбратился будто к той,Что пять слов ему сказала,Что таких ребят, как он,За войну перевязала,Может, целый батальон.– Ишь, какие знает речи,Из каких политбесед:«Разрешите вам при встрече…»Вон тут что. А ты – кисет.– Что ж, понятно, холостомуМного лучше на войне:Нет тоски такой по дому,По детишкам, по жене.– Холостому? Это точно.Это ты как угадал.Но поверь, что я нарочноНе женился. Я, брат, знал!– Что ты знал! Кому другомуЗнать бы лучше наперёд,Что уйдёт солдат из дому,А война домой придёт.Что пройдёт она потопомПо лицу земли живойИ заставит рыть окопыПеред самою Москвой.Что ты знал!..– А ты постой-ка,Не гляди, что с виду мал,Я не столько,Не полстолько, —Четверть столько! —Только знал.– Ничего, что я в колхозе,Не в столице курс прошёл.Жаль, гармонь моя в обозе,Я бы лекцию прочёл.Разреши одно отметить,Мой товарищ и сосед:Сколько лет живём на свете?Двадцать пять! А ты – кисет.Бородач под смех и гомонРоет вновь труху-солому,Перещупал всё вокруг:– Без кисета, как без рук…– Без кисета, несомненно,Ты боец уже не тот.Раз кисет – предмет военный,На-ко мой, не подойдёт?Принимай, я – добрый парень.Мне не жаль. Не пропаду.Мне ещё пять штук подарятВ наступающем году.Тот берёт кисет потёртый,Как дитя, обновке рад…И тогда Василий ТёркинСловно вспомнил:– Слушай, брат,Потерять семью не стыдно —Не твоя была вина.Потерять башку – обидно,Только что ж, на то война.Потерять кисет с махоркой,Если некому пошить, —Я не спорю, – тоже горько,Тяжело, но можно жить,Пережить беду-проруху,В кулаке держать табак,Но Россию, мать-старуху,Нам терять нельзя никак.Наши деды, наши дети,Наши внуки не велят.Сколько лет живём на свете?Тыщу?.. Больше! То-то, брат!Сколько жить ещё на свете, —Год, иль два, иль тащи лет, —Мы с тобой за всё в ответе.То-то, врат! А ты – кисет…
Поединок
Немец был силён и ловок,Ладно скроен, крепко сшит,Он стоял, как на подковах,Не пугай – не побежит.Сытый, бритый, бережёный,Дармовым добром кормлённый,На войне, в чужой землеОтоспавшийся в тепле.Он ударил, не стращая,Бил, чтоб сбить наверняка.И была как кость большаяВ русской варежке рука…Не играл со смертью в прятки, —Взялся – бейся и молчи, —Тёркин знал, что в этой схваткеОн слабей: не те харчи.Есть войны закон не новый:В отступленье – ешь ты вдоволь,В обороне – так ли сяк,В наступленье – натощак.Немец стукнул так, что челюстьБудто вправо подалась.И тогда боец, не целясь,Хряснул немца промеж глаз.И ещё на снег не сплюнулПервой крови злую соль,Немец снова в санки сунулС той же силой, в ту же боль.Так сошлись, сцепились близко,Что уже обоймы, диски,Автоматы – к чёрту, прочь!Только б нож и мог помочь.Бьются двое в клубах пара,Об ином уже не речь, —Ладит Тёркин от удараХоть бы зубы заберечь.Но покуда Тёркин санкиСколько могВ бою берёг,Двинул немец, точно штангой,Да не в санки,А под вздох.Охнул Тёркин: плохо дело,Плохо, думает боец.Хорошо, что лёгок телом —Отлетел. А то б – конец…Устоял – и сам с испугуТёркин немцу дал леща,Так что собственную рукуЧуть не вынес из плеча.Чёрт с ней! Рад, что не промазал,Хоть зубам не полон счёт,Но и немец левым глазомНаблюденья не ведёт.Драка – драка, не игрушка!Хоть огнём горит лицо,Но и немец красной юшкойРазукрашен, как яйцо.Вот он-в полвершке – противник.Носом к носу. Теснота.До чего же он противный —Дух у немца изо рта.Злобно Тёркин сплюнул кровью,Ну и запах! Валит с ног.Ах ты, сволочь, для здоровья,Не иначе, жрёшь чеснок!Ты куда спешил – к хозяйке?Матка, млеко? Матка, яйки?Оказать решил нам честь?Подавай! А кто ты есть,Кто ты есть, что к нашей бабкеЗаявился на порог,Не спросясь, не скинув шапкиИ не вытерши сапог?Со старухой сладить в силе?Подавай! Нет, кто ты есть,Что должны тебе в РоссииПодавать мы пить и есть?Не калека ли убогий,Или добрый человек —ЗаблудилсяПо дороге,ПопросилсяНа ночлег?Добрым людям люди рады.Нет, ты сам себе силён,Ты наводишьСвой порядок.Ты приходишь —Твой закон.Кто ж ты есть? Мне толку нету,Чей ты сын и чей отец.Человек по всем приметам, —Человек ты? Нет. Подлец!Двое топчутся по кругу,Словно пара на кругу,И глядят в глаза друг другу:Зверю – зверь и враг – врагу.Как на древнем поле боя,Грудь на грудь, что щит на щит, —Вместо тысяч бьются двое,Словно схватка всё решит.А вблизи от деревушки,Где застал их свет дневной,Самолёты, танки, пушкиУ обоих за спиной.Но до боя нет им дела,И ни звука с тех сторон.В одиночку – грудью, теломБьётся Тёркин, держит фронт.На печальном том задворке,У покинутых дворовДержит фронт Василий Тёркин,В забытьи глотая кровь.Бьётся насмерть парень бравый,Так что дым стоит сырой,Словно вся страна-державаВидит Тёркина:– Герой!Что страна! Хотя бы ротаВидеть издали могла,Какова его работаИ какие тут дела.Только Тёркин не в обиде.Не затем на смерть идёшь,Чтобы кто-нибудь увидел.Хорошо б. А нет – ну что ж…Бьётся насмерть парень бравый —Так, как бьются на войне.И уже рукою правойОн владеет не вполне.Кость гудит от раны старой,И ему, чтоб крепче бить,Чтобы слева класть удары,Хорошо б левшою быть.Бьётся Тёркин,В драке зоркий,Утирает кровь и пот.Изнемог, убился Тёркин,Но и враг уже не тот.Далеко не та заправка,И побита морда вся,Словно яблоко-полявка,Что иначе есть нельзя.Кровь – сосульками. ОднакоВ самый жар вступает драка.Немец горд.И Тёркин горд.– Раз ты пёс, так
я – собака,Раз ты чёрт,Так сам я – чёрт!Ты не знал мою натуру,А натура – первый сорт.В клочья шкуру —Тёркин чуруНе попросит. Вот где чёрт!Кто одной боится смерти —Кто плевал на сто смертей.Пусть ты чёрт. Да наши чертиВсех чертейВ сто раз чертей.Бей, не милуй. Зубы стисну,А убьёшь, так и потомНа тебе, как клещ, повисну,Мёртвый буду на живом.Отоспись на мне, будь ласков,Да свали меня вперёд.Ах, ты вон как! Драться каской?Ну не подлый ли народ!Хорошо же! —И тогда-то,Злость и боль забрав в кулак,Незаряженной гранатойТёркин немца – с левой – шмяк!Немец охнул и обмяк…Тёркин ворот нараспашку,Тёркин сел, глотает снег,Смотрит грустно, дышит тяжко, —Поработал человек.Хорошо, друзья, приятно,Сделав дело, ко двору —В батальон идти обратноИз разведки поутру.По земле ступать советской,Думать – мало ли о чём!Автомат нести немецкий,Между прочим, за плечом.«Языка» – добычу ночи, —Что идёт, куда не хочет,На три шага впередиПодгонять:– Иди, иди…Видеть, знать, что каждый встречный —Поперечный – это свой.Не знаком, а рад сердечно,Что вернулся ты живой.Доложить про всё по форме,Сдать трофеи не спеша.А потом тебя покормят, —Будет мерою душа.Старшина отпустит чарку,Строгий глаз в неё кося.А потом у печки жаркойЛяг, поспи. Война не вся.Фронт налево, фронт направо,И в февральской вьюжной мглеСтрашный бой идёт, кровавый,Смертный бой не ради славы,Ради жизни на земле.
От автора
Сто страниц минуло в книжке,Впереди – не близкий путь.Стой-ка, брат. Без передышкиНевозможно. Дай вздохнуть.Дай вздохнуть, возьми в догадку:Что теперь, что в старину —Трудно слушать по порядкуСказку длинную однуВсё про то же – про войну.Про огонь, про снег, про танки,Про землянки да портянки,Про портянки да землянки,Про махорку и мороз…Вот уж нынче повелось:Рыбаку лишь о путине,Печнику дудят о глине,Леснику о древесине,Хлебопёку о квашне,Коновалу о коне,А бойцу ли, генералу —Не иначе – о войне.О войне – оно понятно,Что война. А суть в другом:Дай с войны прийти обратноПри победе над врагом.Учинив за всё расплату,Дай вернуться в дом роднойЧеловеку. И тогда-тоСказки нет ему иной.И тогда ему так сладкоБудет слушать по порядкуИ подробно обо всём,Что изведано горбом,Что исхожено ногами,Что испытано руками,Что повидано в глазаИ о чём, друзья, покаместВсё равно – всего нельзя…Мёрзлый грунт долби, лопата,Танк – дави, греми – граната,Штык – работай, бомба – бей.На войне душе солдатаСказка мирная милей.Друг-читатель, я ли спорю,Что войны милее жизнь?Да война ревёт, как море,Грозно в дамбу упершись.Я одно скажу, что нам быПоуправиться с войной,Отодвинуть эту дамбуЗа предел земли родной.А покуда край обширныйТой земли родной – в плену,Я – любитель жизни мирной —На войне пою войну.Что ж ещё? И всё, пожалуй,Та же книга про бойца,Без начала, без конца,Без особого сюжета,Впрочем, правде не во вред,На войне сюжета нету,– Как так нету?– Так вот, нет.Есть закон – служить до срока,Служба – труд, солдат – не гость.Есть отбой – уснул глубоко,Есть подъём – вскочил, как гвоздь.Есть война – солдат воюет,Лют противник – сам лютует.Есть сигнал: вперёд!.. – Вперёд.Есть приказ: умри!.. – Умрёт.На войне ни дня, ни часаНе живёт он без приказа,И не может испоконБез приказа командираНи сменить свою квартиру,Ни сменить портянки он.Ни жениться, ни влюбитьсяОн не может, – нету прав,Ни уехать за границуОт любви, как бывший граф.Если в песнях и поётся,Разве можно брать в расчёт,Что герой мой у колодца,У каких-нибудь ворот,Буде случай подвернётся,Чью-то долю ущипнёт?А ещё добавим к слову;Жив-здоров герой пока,Но отнюдь не заколдованОт осколка-дурака,От любой дурацкой пули,Что, быть может, наугад,Как пришлось, летит вслепую,Подвернулся, – точка, брат.Ветер злой навстречу пышет,Жизнь, как веточку, колышет,Каждый день и час грозя.Кто доскажет, кто дослышит —Угадать вперёд нельзя,И до той глухой разлуки,Что бывает на войне,Рассказать ещё о другеКое-что успеть бы мне,Тем же ладом, тем же рядом,Только стёжкою иной.Пушки к бою едут задом, —Это сказано не мной.
«Кто стрелял?»
Отдымился бой вчерашний,Высох пот, металл простыл.От окопов пахнет пашней,Летом мирным и простым.В полверсте, в кустах – противник,Тут шагам и пядям счёт.Фронт. Война. А вечер дивныйПо полям пустым идёт.По следам страды вчерашней,По немыслимой тропе;По ничьей, помятой, зряшнойЛуговой, густой траве;По земле, рябой от рытвин,Рваных ям, воронок, рвов,Смертным зноем жаркой битвыОпалённых у краёв…И откуда по пустомуДолетел, донёсся звук,Добрый, давний и знакомыйЗвук вечерний. Майский жук!И ненужной горькой ласкойРастревожил он ребят,Что в росой покрытых каскахПо окопчикам сидят,И такой тоской родноюСердце сразу обволок!Фронт, война. А тут иное:Выводи коней в ночное,Торопись на «пятачок».Отпляшись, а там сторонкойУдаляйся в березняк,Провожай домой девчонкуДа целуй – не будь дурак,Налегке иди обратно,Мать заждалася…И вдруг —Вдалеке возник невнятный,Новый, ноющий, двукратный,Через миг уже понятныйИ томящий душу звук.Звук тот самый, при которомВ прифронтовой полосеПоначалу все шофёрыРазбегались от шоссе.На одной постылой нотеНоет, воет, как в трубе.И бежать при всей охотеНе положено тебе.Ты, как гвоздь, на этом взгоркеВбился в землю. Не тоскуй.Ведь – согласно поговорке —Это малый сабантуй…Ждут, молчат, глядят ребята,Зубы сжав, чтоб дрожь унять.И, как водится, ораторТут находится под стать,С удивительной заботойПодсказать тебе горазд:– Вот сейчас он с разворотаИ начнёт. И жизни даст,Жизни даст!Со страшным рёвомСамолёт ныряет вниз,И сильнее нету словаТой команды, что готоваНа устах у всех;– Ложись!..Смерть есть смерть. Её приходаВсе мы ждём по старине.А в какое время годаЛегче гибнуть на войне?Летом солнце греет жарко,И вступает в полный цветВсё кругом. И жизни жалкоДо зарезу. Летом – нет.В осень смерть под стать картине,В сон идёт природа вся.Но в грязи, в окопной глинеВдруг загнуться? Нет, друзья…А зимой – земля, как камень,На два метра глубиной,Привалит тебя комками, —,Нет уж, ну её – зимой.А весной, весной… Да где там,Лучше скажем наперёд:Если горько гибнуть летом,Если осенью – не мёд,Если в зиму дрожь берёт,То весной, друзья, от этойПодлой штуки – душу рвёт.И какой ты вдруг покорныйНа груди лежишь земной,Заслонясь от смерти чёрнойТолько собственной спиной.Ты лежишь ничком, парнишкаДвадцати неполных лет.Вот сейчас тебе и крышка,Вот тебя уже и нет.Ты прижал к вискам ладони,Ты забыл, забыл, забыл,Как траву щипали кони,Что в ночное ты водил.Смерть грохочет в перепонках,И далёк, далёк, далёкВечер тот и та девчонка,Что любил ты и берёг.И друзей и близких лица,Дом родной, сучок в стене…Нет, боец, ничком молитьсяНе годится на войне.Нет, товарищ, зло и гордо,Как закон велит бойцу,Смерть встречай лицом к лицу,И хотя бы плюнь ей в морду,Если всё пришло к концу…Ну-ка, что за перемена?То не шутки – бой идёт.Встал один и бьёт с коленаИз винтовки в самолёт.Трёхлинейная винтовкаНа брезентовом ремне,Да патроны с той головкой,Что страшна стальной броне.Бой неравный, бой короткий,Самолёт чужой, с крестом,Покачнулся, точно лодка,Зачерпнувшая бортом.Накренясь, пошёл по кругу,Кувыркается над лугом, —Не задерживай – давай,В землю штопором въезжай!Сам стрелок глядит с испугом:Что наделал невзначай.Скоростной, военный, чёрный,Современный, двухмоторный —Самолёт – стальная снасть —Ухнул в землю, завывая,Шар земной пробить желаяИ в Америку попасть,– Не пробил, старался слабо.– Видно, место прогадал.– Кто стрелял? – звонят из штаба, —Кто стрелял, куда попал?Адъютанты землю роют,Дышит в трубку генерал.– Разыскать тотчас героя,Кто стрелял?А кто стрелял?Кто не спрятался в окопчик,Поминая всех родных,Кто он – свой среди своих —Не зенитчик и не лётчик,А герой – не хуже их?Вот он сам стоит с винтовкой,Вот поздравили его.И как будто всем неловко —Неизвестно отчего.Виноваты, что ль, отчасти?И сказал сержант спроста:– Вот что значит парню счастье,Глядь – и орден, как с куста!Не промедливши с ответом,Парень сдачу подаёт:– Не горюй, у немца этот —Не последний самолёт…С этой шуткой-поговоркой,Облетевшей батальон,Перешёл в герои Тёркин, —Это был, понятно, он.
О герое
– Нет, поскольку о наградеРечь опять зашла, друзья,То уже не шутки радиКое-что добавлю я.Как-то в госпитале было.День лежу, лежу второй.Кто-то смотрит мне в затылок,Погляжу, а то – герой.Сам собой, сказать, – мальчишка,Недолеток-стригунок.И мутит меня мыслишка:Вот он мог, а я не мог…Разговор идёт меж нами,И спроси я с первых слов:– Вы откуда родом сами —Не из наших ли краёв?Смотрит он:– А вы откуда? —Отвечаю:– Так и так,Сам как раз смоленский буду,Может, думаю, земляк?Аж привстал герой:– Ну что вы,Что вы, – вскинул головой, —Я как раз из-под Тамбова, —И потрогал орден свой.И умолкнул. И похоже,Подчеркнуть хотел он мне,Что таких, как он, не можетБыть в смоленской стороне;Что уж так они вовекиРазличаются места,Что у них ручьи и рекиИ сама земля не та,И полянки, и пригорки,И козявки, и жуки…И куда ты, Васька Тёркин,Лезешь сдуру в земляки!Так ли, нет – сказать, – не знаю,Только мне от мысли тойСторона моя роднаяПоказалась сиротой,Сиротинкой, что не видноНа народе, на кругу…Так мне стало вдруг обидно, —Рассказать вам не могу.Это да, что я не гордыйПо характеру, а всё жВот теперь, когда я орденНацеплю, скажу я: врёшь!Мы в землячество не лезем,Есть свои у нас края.Ты – тамбовский? Будь любезен.А смоленский – вот он я,Не иной какой, не энский,Безымянный корешок,А действительно смоленский,Как дразнили нас, рожок.Не кичусь родным я краем,Но пройди весь белый свет —Кто в рожки тебе сыграетТак, как наш смоленский дед.Заведёт, задует сиваяЛихая борода:Ты куда, моя красивая,Куда идёшь, куда…И ведёт, поёт, заяривает —Ладно, что без слов,Со слезою выговариваетРадость и любовь.И за ту одну стариннуюЗа музыку-рожокВ край родной дорогу длиннуюСто раз бы я прошёл,Мне не надо, братцы, ордена,Мне слава не нужна,А нужна, больна мне родина,Родная сторона!
Генерал
Заняла война полсвета,Стон стоит второе лето.Опоясал фронт страну.Где-то Ладога… А где-тоДон – и то же на Дону…Где-то лошади в упряжкеВ скалах зубы бьют об лёд…Где-то яблоня цветёт,И моряк в одной тельняшкеТащит степью пулемёт…Где-то бомбы топчут город,Тонут на море суда…Где-то танки лезут в горы,К Волге двинулась беда…Где-то будто на задворке,Будто знать про то не знал,На своём участке ТёркинВ обороне загорал.У лесной глухой речушки,Что катилась вдоль войны,После доброй постирушкиПоразвесил для просушкиГимнастёрку и штаны.На припёке обнял землю.Руки выбросил вперёдИ лежит и так-то дремлет,Может быть, за целый год.И речушка – неглубокийРодниковый ручеёк —Шевелит травой-осокойУ его разутых ног.И курлычет с тихой лаской,Моет камушки на дне.И выходит не то сказка,Не то песенка во сне.Я на речке ноги вымою.Куда, реченька, течёшь?В сторону мою, родимую,Может, где-нибудь свернёшь.Может, где-нибудь излучинойПо пути зайдёшь туда,И под проволокой колючеюПроберёшься без труда,Меж немецкими окопами,Мимо вражеских постов,Возле пушек, в землю вкопанных,Промелькнёшь из-за кустов.И тропой своей исконноюПротечешь ты там, как тут,И ни пешие, ни конныеНа пути не переймут,Дотечешь дорогой кружноюДо родимого села.На мосту солдаты с ружьями,Ты под мостиком прошла,Там печаль свою великую,Что без края и конца,Над тобой, над речкой, выплакать,Может, выйдет мать бойца.Над тобой, над малой речкою,Над водой, чей путь далёк,Послыхать бы хоть словечко ей,Хоть одно, что цел сынок.Помороженный, простуженныйОтдыхает он, герой,Битый, раненый, контуженный,Да здоровый и живой…Тёркин – много ли дремал он,Землю-мать прижав к щеке, —Слышит:– Тёркин, к генералуНа одной давай ноге.Посмотрел, поднялся Тёркин,Тут связной стоит,– Ну что ж,Без штанов, без гимнастёркиК генералу не пойдёшь.Говорит, чудит, а всё жеСам, волнуясь и сопя,Непросохшую одёжуСпешно пялит на себя.Приросла к спине – не стронет.– Тёркин, сроку пять минут.– Ничего. С земли не сгонят,Дальше фронта не пошлют.Подзаправился на славу,И хоть знает наперёд,Что совсем не на расправуГенерал его зовёт, —Всё ж у главного порогаВ генеральском блиндаже —Был бы бог, так Тёркин богуПомолился бы в душе.Шутка ль, если разобраться:К генералу входишь вдруг, —Генерал – один на двадцать,Двадцать пять, а может статься,И на сорок вёрст вокруг.Генерал стоит над нами, —Оробеть при нём не грех, —Он не только что чинами,Боевыми орденами,Он годами старше всех.Ты, обжегшись кашей, плакал,Ты пешком ходил под стол,Он тогда уж был воякой,Он ходил уже в атаку,Взвод, а то и роту вёл.И на этой половине —У передних наших линий,На войне – не кто как онТвой ЦК и твой Калинин.Суд. Отец. Глава. Закон.Честью, друг, считай немалой,Заработанной в бою,Услыхать от генералаВдруг фамилию свою.Знай: за дело, за заслугуЖмёт тебе он крепко рукуБоевой своей рукой.– Вот, брат, значит, ты какой.Богатырь. Орёл. Ну, просто —Воин! – скажет генерал.И пускай ты даже ростомИ плечьми всего не взял,И одет не для парада, —Тут война – парад потом, —Говорят: орёл, так надоИ глядеть и быть орлом.Стой, боец, с достойным видом,Понимай, в душе имей:Генерал награду выдал —Как бы снял с груди своей —И к бойцовской гимнастёркеПрикрепил немедля сам,И ладонью:– Вот, брат Тёркин, —По лихим провёл усам.В скобках надобно, пожалуй,Здесь отметить, что усы,Если есть у генерала,То они не для красы.На войне ли, на парадеНе пустяк, друзья, когдаГенерал усы погладилИ сказал хотя бы:.– Да…Есть привычка боевая,Есть минуты и часы…И не зря ещё ЧапаевУважал свои усы.Словом – дальше. ГенералуПоказалось под конец,Что своей награде малоПочему-то рад боец.Что ж, боец – душа живая,На войне второй уж год…И не каждый день сбиваютИз винтовки самолёт.Молодца и в самом делеОтличить расчёт прямой,– Вот что, Тёркин, на неделюМожешь с орденом – домой…Тёркин – понял ли, не понял,Иль не верит тем словам?Только дрогнули ладониРук, протянутых по швам.Про себя вздохнув глубоко,Тёркин тихо отвечал:– На неделю мало срокуМне, товарищ генерал —Генерал склонился строго;– Как так мало? Почему?– Потому – трудна дорогаНынче к дому моему.Дом-то вроде недалечко,По прямой – пустяшный путь…– Ну а что ж?– Да я не речка;Чтоб легко туда шмыгнуть.Мне по крайности вначалеДнем соваться не с руки.Мне идти туда ночами,Ну, а ночи коротки…Генерал кивнул:– Понятно!Дело с отпуском – табак. —Пошутил:– А как обратноТы пришёл бы?..– Точно ж так…Сторона моя лесная,Каждый кустик мне – родня.Я пути такие знаю,Что поди поймай меня!Мне там каждая знакомаБорозденка под межой.Я – смоленский. Я там дома.Я там – свой, а он – чужой.– Погоди-ка. Ты без шуток.Ты бы вот что мне сказал…И как будто в ту минутуЧто-то вспомнил генерал.На бойца взглянул душевнейИ сказал, шагнув к стене:– Ну-ка, где твоя деревня?Покажи по карте мне.Тёркин дышит осторожноУ начальства за плечом.– Можно, – молвит, – это можно.Вот он Днепр, а вот мой дом.Генерал отметил точку.– Вот что, Тёркин, в одиночкуНе резон тебе идти.Потерпи уж, дай отсрочку,Нам с тобою по пути…Отпуск точно, аккуратноЗа тобой прошу учесть.И боец сказал:– Понятно. —И ещё добавил:– Есть.Встал по форме у порога,Призадумался немного,На секунду на одну…Генерал усы потрогалИ сказал, поднявшись:– Ну?..Скольких он, над картой сидя,Словом, подписью своей,Перед тем в глаза не видя,Посылал на смерть людей!Что же, всех и не увидишь,С каждым к росстаням не выйдешь,На прощанье всем нельзяЗаглянуть тепло в глаза.Заглянуть в глаза, как другу,И пожать покрепче руку,И по имени назвать,И удачи пожелать,И, помедливши минутку,Ободрить старинной шуткой:Мол, хотя и тяжело,А, между прочим, ничего…Нет, на всех тебя не хватит,Хоть какой ты генерал.Но с одним проститься кстатиГенерал не забывал.Обнялись они, мужчины,Генерал-майор с бойцом, —Генерал – с любимым сыном,А боец – с родным отцом.И бойцу за тем порогомПредстояла путь-дорогаНа родную сторону,Прямиком – через войну.