Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
Парень вдруг опустился на колени и заводил носом, словно гончая, почуявшая след.
– Что такое? – заинтересованно склонился Егор.
– Камень плохо лежит, – Рыбина уверенно ткнул пальцем. – Вот этот. Как-то не так.
– Что значит – не так?
– Так он не такой уж большой и тяжелый, а лежит ровно посреди тропы, – пояснил парень. – А тропа-то – нахожена, давно б его кто-нибудь в расщелину скинул, ага! А ну-ка…
Вожников еще ничего не успел даже подумать, как Энрике, вскочив на ноги, с размаху пнул каменюку, и тот, слетев с тропинки, подпрыгивая, покатился
– Вот так и было бы, сеньор! – уперев руки в бока, довольно доложил юноша. – Всеми святыми клянусь.
– С чего ж он тогда здесь лежал? Кто-то что-то скрыл… – присев, князь погладил каменистую землю рукою… нащупав что-то липкое… – Кровь?
– Точно кровь, сеньор! – полизав странные пятна, закивал Рыбина. – Всеми святыми кля…
– Да хватит уже клясться! – Вожников взволнованно указал вниз, в расщелину. – А ну-ка, спустись, глянь – что там?
Бывший гопник тотчас же исполнил приказанное, ухнув в расщелину с такой прытью, что князь уже стал всерьез опасаться – не разбил бы дружище Энрике голову! Не разбил. Спускался ловко, видать, с детства по горам лазил, и сейчас еще не потерял сноровки. Спустился, искал – можно сказать, носом землю рыл и под каждый камень да кустик заглядывал. И не нашел – ни-че-го!
– Нет, сеньор, – если и убили, так тело сюда не сбросили. Ручей мелок – увидели бы. Наверное, к реке увели.
Вожников недоверчиво покачал головой:
– И кому мог понадобиться нищий мальчишка?
– А кому угодно, сеньор. Его же можно продать маврам! Полсотни золотых как пить дать отвалят… ну, или чуть меньше.
– Ах, вон оно что… – подумав, согласился Егор. – И как же я раньше не догадался? Однако почему тогда кровь?
– Может, для острастки ударили? Чтоб не трепыхался.
– Да нет – крови-то слишком уж много. Боюсь… – оборвав фразу, князь махнул рукой. – Ладно, пошли к реке.
Вскоре путники вышли к реке, все так же несшей свои мутные воды в море, иногда – маясь на разливах бездельем, а иногда – мчась в горных теснинах сокрушающе-бурным потоком.
– На излучине надо смотреть, – покрутив локон, Аманда высказала вполне справедливую мысль.
Князь молча кивнул, и все так и сделали, пройдя пешком по узкой рыбачьей тропе до излучины, широкой, поросшей у самой воды узенькой кромкой шуршащего на ветру камыша. Ничего… никаких трупов, выброшенных течением тел…
– О, Матерь Божья!!!
Охнув, Аманда показал рукой чуть выше, где, на лужайке, над могильным холмиком, высился свежесрубленный крест. Рядом с крестом лежал букетик ирисов…
– Господи… что это? Откуда здесь?
– Бог в помощь, путники!
Егор вскинул глаза, машинально положив ладонь на рукоятку висевшего за поясом ножа. С горного кряжа, на лужайку неспешно спускались вооруженные алебардами и мечами люди, всадники кто – верхом, а кто вел лошадей под уздцы. Незнакомцев было чуть больше дюжины, все мужчины да мускулистые парни, на ком-то даже позвякивала кольчуга, и вообще – все они сильно походили на воинский разъезд. Арагонские караулы!!! Те самые, кого так опасался Егор. Черт побери… вот, поди ж ты, довелось встретиться!
– В Монтсеррат?
– Туда, – не сводя глаз с могилы, односложно отозвался Егор.
– Вот и этот бедолага, похоже, к Моренетте спешил, – усатый со вздохом кивнул на крест. – Мы его с час назад закопали. Жалко – молодой, совсем еще мальчик.
– Мальчик?
– Да. Темненький такой. Лет, может, двенадцати. Мы его уже мертвым нашли – вынесло течением. Волки напали… или бродячие псы.
– Или лихие люди, – задумчиво промолвил Вожников и, сам не зная почему, спросил: – Вот мы, по-вашему, не лихие?
– Вы? – усач неожиданно ухмыльнулся. – Нет! Может, вы лично… не знаю, а вот спутники ваши… слишком уж они юные для лихих дел.
Князь дернул подбородком:
– Этот… темненький… он в каком виде… был?
– В плохом виде. Зверье успело погрызть… все горло…
– Волки? – скосила глаза Аманда.
Усатый покусал губу:
– Скорее – волк! Появился тут один зверь… Ух… страх божий. Кстати, а не ваш ли это парень?
– Наш, – не стал скрывать Егор. – Отстал, потерялся… Не уберегли. Жаль!
– Жаль, что и говорить, жаль. Сколько их тут пропадет, таких вот бродяжек. Иных и имен никто не скажет. Значит этот – ваш.
– Вообще-то то, хотелось бы посмотреть… однако ж не разрывать же ради этого могилу?
– Вот то-то же, – покивал усач. – Не разрывать. Лучше помолитесь.
Путники так и сделали, и к ним присоединились воины капитана Гильермо Ньезы – так звали усатого – небольшой отряд ополчения из горда Террасы, расположенного на юго-восток от Манресы, так что беглецы сделали изрядный крюк, удалившись от монастыря Монтсеррат с Черной Святой Девой, а вовсе к нему не приблизившись. Все мавры…
Они, они виноваты – от Манресы-то до монастыря рукой подать – дорога имеется, а от Террасы – древнего, выстроенного римлянами, а потом – готами, городка – топать и топать.
– Мы, видите ли, как раз и посланы изловить волка, – помолившись вместе со всеми, пояснил доблестный капитан. – Напасть у нас от волков – недавно двух пастушат растерзали да порезали все стадо. Многих мы уже убили – на то и шкуры имеются, – а главный, вожак, ускользнул – ну да мы примерно знаем – куда. В горы, серая сволочуга, подался! Ничего, не уйдет… Вот он-то, похоже – и вашего парня…
– Думаете, все-таки волк?
– Он. Людоед серый. Ничего! Найдем. На копья возьмем, да сдерем шкуру! Хватит ему уже подличать.
Капитан яростно сплюнул в траву и перекрестился:
– Вы не беспокойтесь – словим. В Монтсеррат, значит, идете?
– Да-да.
– Так вам через Манресу надо, тут прямой дороги нет… вернее, есть, да опасна – крутовата сильно, вот никто почти по ней и не ходит – только одни пастухи.
– Вот бы вы, почтеннейший сеньор…
– Зовите меня – дядюшка Гильермо, я так больше привык.