Ватутин (Путь генерала)
Шрифт:
Ватутин всегда сам готовил учения, вникал во все детали подготовки и жизни войск, любил поднимать штабы по тревоге, выводил их в поле, проверял по ночам не только руководство войсками, но и работу рядовых штабных командиров.
В своем штабе Ватутин не терпел и тени бюрократизма. Любой вопрос, с которым к нему обращались штабы войск, получал быстрое, четкое решение. Сам он работал долго, усидчиво, всегда сохранял спокойствие, корректность, не торопил подчиненных, не одергивал. Если им было что-либо неясно, Ватутин терпеливо объяснял, учил, показывал, и к нему шли на доклад
Ватутин всегда готов был помочь подчиненному в трудную минуту. Он забывал лишь о себе, о своем отдыхе.
В личном деле начальника штаба округа за те годы неизменно записывалось: «Очередным отпуском не пользовался».
Время тогда для Киевского военного округа было особенно напряженным.
Фашистская Германия оккупировала Чехословакию, и войска округа должны были быть готовы к боевым действиям. Фашистская Германия напала на Польшу, войска округа стремительно двинулись на запад, чтобы освободить Западную Украину, и с честью выполнили историческую задачу, поставленную партией и правительством.
В аттестации Ватутина тех лет записано: «Всесторонне развит, с большим кругозором, прекрасно работал по руководству отделами штаба, проявил большую оперативность и способность руководить войсковыми соединениями.
...В период освобождения единокровных братьев-украинцев Западной Украины из-под ига польских панов, капиталистов как начальник штаба округа показал способность, выносливость и умение руководить крупной операцией».
* * *
В Советской Армии нет предела росту командира. Беззаветная преданность Родине, честное отношение к службе, дарование не остаются незамеченными. Потому молодой еще генерал Ватутин через десять лет после окончания Академии имени М. В. Фрунзе был назначен заместителем начальника Генерального Штаба Советской Армии.
Призвание Ватутина к оперативной работе, к штабной службе было обнаружено еще в академии. Его оперативные способности заметили в 1930 году, хотя он занимал тогда скромную должность в штабе дивизии и, казалось, затерялся в массе командиров. Но именно в то время отметили, что Ватутин «может самостоятельно работать в оперативном отношении». А через два года Высшая аттестационная комиссия при Реввоенсовете занесла в протокол: «Считать целесообразным использовать Ватутина Н. Ф. в Генеральном Штабе РККА».
Так, почти за десять лет до того, как Ватутин переступил порог большого кабинета в Генштабе, его, скромного командира в одном из округов, заметили среди тысяч и предуказали ему путь.
Бережно, целенаправленна вело его командование, вели партийные организации с поста на пост, от больших масштабов снова к меньшим, но ответственным, от практической работы в войсках в академию.
Неустанное совершенствование и движение вперед было для Ватутина прежде всего его партийным долгом. Таков путь, по которому идут к высшим командным постам советские генералы.
Однако мог ли Ватутин стать полководцем при одном лишь своем усердии?
Можно представить себе требования, предъявленные к Ватутину. Он пришел работать в Генеральный
Интересы СССР, находящегося в капиталистическом окружении, соприкасались и сталкивались с интересами всех важнейших государств земного шара. Возможные противники СССР находились на западе, на востоке, севере и юге — все это были разные театры военных действий, но всюду кипела лютая ненависть врагов к социалистическому государству.
Надо было постичь законы движения миллионных войсковых масс на гигантских пространствах, законы их вооруженной борьбы.
В Генеральном Штабе Ватутин оперировал не одной дивизией, а многими, думал не о дивизионном тыле и двуколках для дивизии, а о железнодорожном транспорте Советского государства, не об одной-двух дорогах для марша дивизии, а о коммуникациях всей страны. Глубокое знание дивизии, понимание потребностей войск необходимо генштабисту, но этого мало. Раньше Ватутин знал отдельные клетки армейского механизма, а теперь перед ним был сам гигантский, сложный механизм, взаимодействующий с еще более грандиозным, сложнейшим механизмом всей страны, зависимый от ее возможностей.
Нужны были военное дарование, способность постичь огромные масштабы, уменье сочетать знания деталей с обобщениями, то есть качества стратега и крупного организатора.
Здесь уже недостаточно одной оперативно-тактической подготовки — нужно также знание экономики, мало одних штабных навыков — требуется эрудиция ученого.
Служба Ватутина в штабе Киевского округа и в Генеральном Штабе совпала с такими событиями, как вторжение гитлеровской армии в Польшу и война фашистской Германии с Францией.
Весь мир был полон шума и треска фашистской пропаганды, создававшей легенду о непобедимости гитлеровской армии, под ударами которой в течение нескольких дней рухнула оборона тогдашней Польши и в несколько недель — Франции.
Фашистские и профашистские военные обозреватели объясняли это, между прочим, победой доктрины Гудериана, входившего тогда в моду со своей претенциозной и авантюристической книгой «Внимание, танки!». Основное положение этой книги — массировать удары танковых дивизий и авиации с последующим стремительным движением танков, моторизованной пехоты к стратегическим объектам обороны; основной тезис книги — «вперед и наплевать на все, что происходит на флангах и в тылу». Гудериан считал, что, действуя именно так, можно добиться победы.
Фашистские борзописцы объясняли стратегический успех гитлеровской армии во Франции заслугами заместителя начальника генерального штаба германской армии Манштейна. Манштейн предложил Гитлеру план танкового прорыва через Арденны на фланге французской армии, на ее тылы и наступления к Дюнкерку, на побережье Ла-Манша.
Когда этот план удался и французская армия была подсечена под основание, а британская армия прижата к Ла-Маншу, Черчилль назвал этот охватывающий удар через Арденны «ударом серпом». Манштейну поручили составить план вторжения в Англию.