Важный разговор [Повести, рассказы]
Шрифт:
Ванята спрятал деньги в карман и пошел в магазин. Тетка Василиса сказала, чтобы он летел пулей, но Ванята решил не торопиться. Было всего только десять часов. Сто раз успеет сбегать в магазин!
Сегодня у Ваняты два праздника. Во-первых, приезжает отец, а во-вторых — дожинки. В кармане его комбинезона лежит отпечатанный на машинке узенький листок:
«Уважаемый тов. Пузырев! Партийная организация и правление колхоза просят Вас пожаловать в клуб на праздник урожая».
Узнал бы про это Гриша Самохин,
Ванята дал небольшой крюк, решил сначала посмотреть на клуб, который украшали вчера колхозники, и на стенную газету, которая висела возле клуба в стеклянной витрине. Газету тоже делали вчера. Ванята ходил в клуб вместе с Марфенькой, Пыховым и все видел как печатали на машинке статейки, клеили фотографии, рисовали красками заголовки.
В газете была статейка о Сашкином прадеде. Как жили раньше крестьяне и как живут теперь. Была и фотография. Дед Егор строго смотрел из-под своих густых бровей и как будто бы говорил: «Ничего поработали: и хлебушко есть, и молоко, и прочее. Жаль, не довелось глянуть на вашу жизнь своим глазом. Молодцы, граждане, то есть товарищи колхозники. Одобряю!»
Много знакомых людей увидел Ванята на фотографиях — и отца Пыховых, и комбайнеров, и тетку Василису с деревянной поварешкой в руке. Была в газете и еще одна фотография. Ее прислал накануне в твердом картонном пакете суетливый и немного смешной человек — Бадаяк. Ванята сразу нашел на снимке себя, Марфеньку, Пыховых. Не попал в кадр только Сашка Трунов.
Пыхов Ким рассматривал эту фотографию вместе с Ванятой. Ким разглядел то, что было недоступно всем остальным. Он ткнул в фотографию пальцем и, не сдержав нахлынувших вдруг в его душе чувств, закричал:
— Дураки! Вот он, Сашка Трунов, глядите!
Все посмотрели на то место, где задержался перст Пыхова Кима, и увидели с краешка фотографии полукруглый, как месяц на ущербе, ломтик Сашкиной головы и Сашкино ухо.
Удивился не меньше других такому неожиданному открытию и редактор газеты Иван Григорьевич. Он, впрочем, не согласился с предложением Кима — немедленно отрезать и выбросить вон ухо Сашки.
— Саша тоже работал, — сказал он. — Пускай ухо пока остается на месте. А там видно будет…
Между прочим, в последние дни Сашка стал тише воды, ниже травы. Перемена эта случилась после колхозного собрания. Возле конторы до сих пор висело обтрепанное ветром объявление. Строгими и даже чуть-чуть суровыми буквами на нем было написано:
«Обсуждается вопрос о воспитании подрастающего поколения. Докладчик — парторг колхоза».
Раньше всех о собрании пронюхал Пыхов Ким. Он примчался к Ваняте и с места в карьер предложил отправиться в клуб и послушать, о чем там будут говорить. Ванята с трудом отбился от приятеля.
— Вали рогом! — сказал он. — Не нашего это ума дело!
Пыхов Ким вспылил, намекнул Ваняте, что он — серая и отсталая личность.
— Там же про нас говорить будут! — объяснил он. —
Пыхов Ким устремил взор ввысь. Лицо его стало возвышенным и одухотворенным. Казалось, решал он что-то важное и значительное, над чем безуспешно бились до сих пор люди. Вполне возможно, Ким найдет выход из ловушки. И тогда все поймут, как, в сущности, все просто и доступно, если, конечно, хорошенько подумать.
Но никакого ценного открытия Ким не сделал. Видимо, для этого у него не хватило терпения и выдержки.
— Меня дома по-старому воспитывают, — снизив голос и уже без прежней запальчивости добавил Ким. — Никогда не считаются!..
— Как — по-старому? — не понял Ванята.
Пыхов Ким с удивлением смотрел на бестолкового друга. Подумав минуту, он повернулся к Ваняте боком и, смущаясь, опустил для наглядности резинку трусов. На розовом с пупырышками полушарии четко выделялась красная с синеватым оттенком полоска.
— Это папаня ремнем, — объяснил он с чувством какого-то непонятного достоинства. — Пошли в клуб. Через кочегарку пролезем!
В клуб Ванята не пошел. Не попали туда и остальные ребята. Но как взрослые ни хитрят, а утечка тайн в мире все же существует. В тот же вечер ребята кое-что узнали о собрании.
Получалось, что в принципе ими были довольны. Колхозники обещали построить им стадион, а к осени открыть курсы трактористов.
Но и упреков тоже было дополна — и детям и взрослым. Особенно досталось отцу Сашки. Его, говорят, вообще вывернули наизнанку за воспитание сына.
Никаких других подробностей о собрании, о том, кого хвалили, а кого ругали, Ванята больше не узнал. В клуб ходила и мать. Но спрашивать ее Ванята не решился. Сама же она пока что помалкивала. Видимо, ждала отца. Мысль об этом Ваняту не удручала. Приедет отец, они сядут по-семейному рядышком и все тогда обсудят и решат.
Конечно, разве можно без отца!
Глава двадцать четвертая
ВСТРЕЧА
Размышляя о встрече с отцом, Ванята подошел к клубу. Все здесь было в порядке. Газета висела на месте. На фасаде трепыхались флажки. Над входом в клуб звал в гости огромный лозунг — «Добро пожаловать, товарищи хлеборобы!». Ванята полюбовался этим лозунгом, проверил на всякий случай, цел ли пригласительный билет с «уважаемым товарищем», и только тогда пошел выполнять поручение тетки Василисы.
Размахивая рыжей коробкой кофе и кульком конфет, Ванята возвращался домой. От радости у него все пело и плясало в душе. Жаль, что мать не берет его с собой на вокзал, но это понятно: отец и мать давно не виделись. У них будут свои разговоры, и Ваняте знать их не обязательно. Пускай будет так, как задумала мать. Главное — приедет отец. Больше ему ничего не надо!
Пританцовывая, вбежал Ванята в избу, поднял, как пароль, как пропуск к счастью, коробку кофе и конфеты.
— Купил, тетя Василиса! Мировецкого! С цикорием!