Вблизи от Рейна
Шрифт:
— Ваш фильм «Серенгети не должен умереть», если не ошибаюсь, был первой удачной попыткой показать красочную панораму животного мира Африки…
— Нет, первым тут был знаменитый Уолт Дисней. Он сделал животных полноправными героями экрана.
— Я слышал о большой популярности вашей телевизионной программы «Место для диких животных»…
— Да, она популярна, так же как популярна в Советском Союзе передача «В мире животных», как у американцев популярна программа «Неукрощенный мир». Всюду люди благодаря телевидению получили возможность видеть природу, ранее доступную лишь путешественнику.
— Велики ли, по-вашему, шансы сохранить на Земле уголки дикой жизни и диких животных?
— Не могу сказать, что эта проблема относится к числу легко разрешимых. Все зависит от нашего благоразумия, от нашей энергии, от нашей, наконец, веры, что сделать это возможно. Предпринятые усилия обнадеживают. Для примера вспомним хотя бы возрожденных в Советском Союзе соболя и сайгу.
— Есть у вас, наверное, любимое животное.
— Люблю лошадей. С них я начинал свои исследования. И сейчас вот на старости лет завел нескольких скакунов арабской породы… Есть у меня и еще одна слабость — обезьяны. И уж коль зашел разговор о любви, — смеется, — человек тоже симпатичное млекопитающее…
В доме Гржимека мы провели пять часов. Успели еще побывать в зоопарке, поговорили о том, чем занят профессор, когда не работает. «Не смейтесь, с удовольствием провожу время в обществе кур, собак, лошадей. В душе я человек деревенский».
Во время съемки для телевидения мы попросили Гржимека сказать перед камерой несколько слов его советским читателям и почитателям. Гржимек сказал. Это было сердечное, но, по условиям передачи, короткое слово. Его, однако, можно дополнить:
«Я очень полюбил Россию и русский народ. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как я первый раз посетил Советский Союз, и теперь через короткие интервалы все вновь и вновь приезжаю в эту замечательную страну. Я изъездил ее вдоль и поперек: от Ленинграда до Иркутска и от Ростова до Алма-Аты и Ташкента… Как много друзей приобрел я в Советском Союзе и с каким гостеприимством меня всегда встречают! Я очень надеюсь, что происходящая сейчас гонка вооружений никогда не приведет к войне между немецким и советским народами, что никому не удастся столкнуть нас лбами. При нынешнем вооружении это означало бы конец жизни на Земле».
Так написал Бернгард Гржимек в предисловии к одной из своих книжек, переведенных на русский язык. Сильные, хорошие слова сильного, хорошего человека.
Уезжали мы из дома на улице Риденберг уже в сумерки. Вороны в саду расправлялись с упавшими грушами. На ночлег в боярышнике устраивались дрозды. Хозяин дома с непокрытой головой вышел нас проводить. «До свидания!» В свете фар блеснул у калитки силуэт бронзового ежа.
Увы, свидание во Франкфурте-на-Майне было последним. В марте 1987 года пришло известие: Гржимек скончался.
Умер он, как и хотел умереть, — без болезней и без агонии. Пошел вечером в цирк. В заключительной части программы выступал дрессировщик. Гржимек вспомнил, наверное, молодость, свои выступления с тиграми на арене. Разволновался. И сердце, стучавшее семьдесят семь лет, этого маленького волнения не выдержало…
Прах замечательного человека покоится в Африке, на краю кратера Нгоронгоро, рядом с могилой сына. Таким было желание Гржимека, высказанное задолго до кончины.
Три посещаемых места
В Мюнхене было у нас свободное воскресенье, и мы решили сделать его туристским. За завтраком в гостинице спросили у сидевшего рядом немца, что чаще всего посещают приезжие в этих местах. Немец отнесся к вопросу серьезно. Достал из портфеля путеводитель.
— Вы, конечно, видели где-нибудь этот снимок? Он не случаен и тут, на обложке. Это в республике самое посещаемое место. Замок отсюда — в часе езды.
В числе других особо посещаемых мест наш сотрапезник назвал городишко Дахау и Хофбрайхауз — «известная всему свету пивная, не посетите — никто не поверит, что были в Мюнхене».
Сколько в ФРГ замков? На этот вопрос ответ получить невозможно, как невозможно сказать, сколько в лесу грибов. «Много, их никто не считал», — отвечает путеводитель.
Замков действительно много. Проезжая над Рейном, их видишь всюду. Постройки кажутся проросшими прямо из камня, естественно продолжают вершины гор и холмов. Все они на виду, и каждая — крепость: отвесные скалы переходят в отвесные стены, рвы, мосты, кованые ворота, башни с бойницами. Феодальное средневековье оставило эти бесчисленные памятники — мрачновато-строгие и величественные. Вечером некоторые из них темнеют строгими силуэтами, другие освещаются прожекторами и от этого кажутся легкими, невесомыми, в третьих светятся окна.
Что сейчас в этих древних, разбросанных по лесам и горам крепостях? Оказалось — музеи, монастыри, винодельни, гостиницы. Есть замки, где и сегодня пахнет дымком каминов, — наследники прежних владельцев либо (если богатые) приезжают сюда с гостями, либо показывают старину любопытным туристам за деньги. Большинство замков — обиталища сов, летучих мышей, голубей и стрижей. Но в последнее время богатые люди поддались моде заводить в замках загородное жилье. Архитектурные фирмы покупают руины, отстраивают, оборудуют их нынешними удобствами и за громадные деньги продают либо очень богатой персоне, либо туристским фирмам, либо кооперативным соискателям престижной недвижимости. Замок Нойшванштайн («Новый лебедь из камня») расположен на самом юге Федеративной Республики, в Баварских Альпах, в четырнадцати километрах от австрийской границы. Король Баварии Людвиг II называл это место «раем на Земле». И можно с ним согласиться. Холмистые предгорья Альп тут повышаются. Вдали виднеются белые шапки вершин, а глянешь в обратную сторону — зелень чистых лугов, озера, островки леса. Бродят коровы и овцы, белеют церквушки, красной мозаикой по зеленому смотрятся черепичные крыши деревенек и городков.
Место для замка выбрано исключительное. Он венчает покрытую лесом скалу, встающую из ущелья. Первая мысль: как это можно было построить? Вторая: а ведь это я уже видел. Где? Ну конечно! В Америке, в «Диснейленде». Когда строили ярмарку развлечений, то, прикидывая, какие из чудес Европы могли бы ее украсить, остановились на этом замке. Там он построен, как и все, в 5/8 натуральной величины и воспринимается как сказочная игрушка.
Но вот он перед нами в натуральных размерах, в окружении гор, водопадов. Облака проплывают ниже его. Главная башня, слегка напоминающая стамбульские минареты, возвышается на семьдесят шесть метров. А вокруг нее причудливые грани башен, крыш, стен, каменных поясов. Все натурально; однако, глядя на замок со стороны, из ущелья, не можешь отделаться от ощущения все той же игрушечности. Постройка выглядит сказочно легкой, нет в ней суровости средневековой крепости.