Вблизи Софии
Шрифт:
— Мне кажется, инженер Зарев не очень мне рад, — Лиляна продолжала говорить о нем в третьем лице. — А я с таким нетерпением ехала сюда. Всем нашим надоела своими вопросами: сколько осталось? Когда доедем? Меня даже стали расспрашивать, уж не замужем ли я и не работает ли мой муж тут, на стройке. А я им сказала, что еду к жениху уговорить его оставить водохранилище и поискать работу в Софии, тогда мы сможем пожениться.
Девушка сказала это шутливо, но глаза ее не смеялись. Она искоса, но очень внимательно поглядывала на Зарева: как он реагирует на ее слова?
— Вряд ли такой человек
— Так ли? — удивилась девушка. — Ну, о вас я не говорю. Вы муж очаровательной Светлы. Но другие? Инженер Евтимов, вы женаты? Неужели бы вы не пожертвовали стройкой ради любимой женщины?
Евтимов не спешил ответить.
— А, долго думаете, — нетерпеливо и недовольно сказала Лиляна. — И инженер Зарев тоже все раздумывает? Я хотела, чтобы вы мне ответили так, как вам подсказывает сердце, а не разум.
— Я думал о другом, — пробормотал Младен.
— А не о другой? — она старалась шуткой прикрыть свое разочарование.
— Я вот хочу задать вам тот же вопрос, — отозвался Мирко. — Вы бы уехали из Софии из-за мужчины? Могли бы остаться на стройке?
— Ни в коем случае, — не колеблясь, ответила девушка.
— А если заставят?
— Кто это может меня заставить?
— Ну, например, ваш муж, если он здесь работает.
— Ну и пусть работает! Я из Софии никуда ни поеду… Но я еще не получила ответа от наших холостяков. Так как же, а?..
— К сожалению, я женат, — сказал Евтимов.
— Что вы говорите! Жаль! Однако вашей жены здесь нет?.. Умная женщина.
Светла наблюдала за Младеном. Всегда остроумный и находчивый, сейчас он сидел в стороне и не принимал участия в разговоре. С присущим ей тактом Светла поняла, что ему не по себе, и постаралась переменить тему разговора.
— Вы сказали, Лиляна, «умная женщина», и я вспомнила о Тане. Вы знаете, ее смена сегодня ночью побила все рекорды. Уложила двести шестьдесят пять кубометров бетона. Прими к сведению, Младен.
— Только не сейчас! — взмолилась Лиляна. — Нет ничего скучнее этих норм и кубометров. Младен может испортить самое чудесное настроение.
— Если бы я не боялся испортить вам настроение, — насмешливо сказал Евтимов, — я бы рассказал Младену и Мирко о новой советской книге, которую я только что получил из Софии.
— Уж не о бетоне ли эта книга? — перебила его Лиляна. — Неужели вам мало того, что вы целый день роетесь в нем? Вы еще и книги покупаете! А когда вам читать? Студенты изучают бетон на первом курсе. А вы знаете, что мне сообщил как-то Младен… — Она помедлила и прибавила: — Зарев. Это интересно. Я вам расскажу. Идем мы с ним как-то по Русскому бульвару, разговариваем оживленно и даже лирично — если, впрочем, этого можно ожидать от молодого инженера, — он меня держит под руку. Вдруг выпускает мою руку и буквально прилипает к витрине книжного магазина. Увидел, оказывается, новую книгу по технике. Я его едва оттащила. Вот тогда-то он мне и сообщил, что — представьте только себе! — каждый месяц откладывает из зарплаты на книги! Как это можно? Человек читает, когда он учится.
— Неужели вы запретите вашему мужу покупать книги? — изумилась Светла.
— Ну, если он так богат, что может тратить деньги
Лиляна не шутила. Младен хорошо знал, что означают эти две поперечные морщинки на ее лбу. Ее выщипанные брови поднялись, выражение лица стало холодным.
— Учебники стареют, — серьезно пояснил Евтимов. — В строительном деле постоянно появляются новые методы, возникают новые проблемы. Вот и сейчас у нас идет спор…
— А вы какого мнения? — воспользовался случаем Мирко. — Что вы считаете более целесообразным? Наша плотина прежде всего должна быть водонепроницаема, а не только прочна. Силикатный цемент доставлять труднее и нужно его больше. Пуццолановый же дороже…
Инженеры забыли о женщинах. Спор с цемента перешел на мощность машин и механизмов. Евтимов еще раньше упрекал их, что они не до конца используют производственные мощности. Например, кабель-кран. Предусмотрено, что он выдерживает от восьми до двенадцати тонн, а они применяют пятитонные ковши. Даже минимума не достигают. И сейчас молодые инженеры наперебой рассказывали Евтимову, что заказаны новые, десятитонное ковши и построен еще один завод по производству бетона.
Младен все еще был заместителем начальника по сооружению плотины, но, так как начальник отсутствовал, ему ничто не мешало проявлять свою инициативу. Мирко отвечал за опалубку. Единственным препятствием для ускорения строительства он считал плохое снабжение. Нынче, правда, заявки на цемент были сданы Сиджимкову заблаговременно, и теперь ожидали, что прибудет большая партия стройматериалов и оборудования.
— Я вам точно говорю, что наибольшие потери происходят из-за неправильного учета и страха перед ответственностью, — снова заговорил Траян. — Возьмем, например, бетонирование свода туннеля. В тех местах, где твердая порода, необходим слой бетона в шесть сантиметров. Вполне достаточно. А у нас в туннеле чересчур усердствуют и закладывают по восемь сантиметров. Конечно, есть места, где такая толщина необходима. Но не на нашей скале. А кому это докажешь? Главный инженер знать ничего не хочет. Только парторг еще прислушивается.
Разговор продолжался. Теперь Евтимов рассказывал о шахте. Он вынул лист бумаги и чертил.
— Ох, и скучный же вы народ! — не выдержала Лиляна. — Словно нарочно решили мне досадить. Светла, и как вы их терпите? А я только было решила ездить к вам почаще, подумала: теперь у меня тут есть хорошие и гостеприимные друзья. Если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету.
— А кто же Магомет? — спросил Евтимов. Он веселился от души.
— Один из двух, так как другой ведь гора.
— Да, но гора — это нечто массивное, твердое, а не хрупкое и нежное, — продолжал словесную игру Евтимов.
Мирко, углубившийся в изучение чертежа, не слышал всего, о чем говорили:
— Какая гора, какой массив? Да тут дело идет об одной скале, которая не представляет особых трудностей. Вот отсюда бы и начать…
— Ого, только попробуйте! — хорошее настроение опять вернулось к Лиляне. — Увидите, какие трудности могут возникнуть.
— Да вы спросите у инженера Евтимова, — поднял голову от чертежа Мирко. — У него опыт больше нашего.